Вэй Хой - Замужем за Буддой

Выглянуло и стало припекать солнце. Осенний воздух был чист и прозрачен, лишь слегка отдавал запахом гари. Всего за десять минут я дошла до замшелой каменной арки Храма благодатного дождя. Миновала ворота, небольшой мостик и пошла по едва заметной тропинке. Минут через пять взору предстали узкая белая стена и деревянная дверь, изрядно покосившаяся и покореженная бесчисленными ветрами и дождями. Она была полураспахнута, и я ступила за порог, вымощенный синим камнем.

Едва я пересекла незримую черту и вошла в храм, меня охватило чувство, будто я все это видела раньше.

Словно я однажды уже приходила сюда, но когда-то очень давно и в великих муках. В оживших смутных воспоминаниях я была маленькой, двух- или трехлетней девчушкой, для которой вымощенный голубым камнем порог высотой всего двадцать сантиметров казался огромной стеной. И малышка изо всех сил пыталась вскарабкаться на это непреодолимое препятствие, пыхтя от натуги и высоко задирая левую ногу. Воспоминания далекого детства вставали перед мысленным взором, словно ожившие загадочные картины Де Кирико {72} , пронизанные спокойным, прозрачным светом, но от этого ничуть не менее пугающие.

Засунув руки в карманы, я медленно вошла во двор храма. В первом зале находились величественные изваяния Гуаньинь и несколько статуй Будды, у подножия которых лежали щедрые подношения паломников. В маленьких тесных кельях, куда вели узкие коридоры, обитали меньшие по размеру Будды и Архаты {73} . Неподалеку располагалась комната для посетителей, зал для медитаций, где монахи проводили время за чтением сутр, И небольшая трапезная.

Воздав хвалу Буддам, я беззаботной походкой двинулась в сторону тенистого двора в дальнем углу храма. Мне на глаза попались несколько пятисот- или шестисотлетних священных деревьев Бодхи {74} .

И хотя большую часть своей жизни я была пленницей в душных каменных джунглях большого города, и на мою долю выпадали лишь редкие счастливые моменты общения с природой, каждый раз при виде векового дерева меня невольно до глубины души трогали его исполинская мощь и дивная красота. Просто не верилось, что эта красота существует в своей первозданности несколько сотен, а то и тысячу лет.

Корявые, узловатые корни дерева Бодхи сурово и молчаливо вгрызались в землю, а его массивная крона уходила в заоблачную высь. Глядя в эту бескрайнюю высоту, нельзя было не думать о быстротечности и кратковременности человеческой жизни. Но испытываемое мной чувство не имело ничего общего с меланхоличными сожалениями об иллюзорности и бренности бытия. Вековые деревья обладают магической целебной силой, которая сочится сквозь кору и вливается прямо вам в сердце.

Я с наслаждением вдыхала запах свежести, исходивший от деревьев, приближаясь к стоявшей под одним из них небольшой группе людей, окруживших двух монахов — старого и молодого, — которые играли в го.

Я представления не имею о правилах этой игры. Но монахи, похожие на отца и сына, в серых подпоясанных рясах, пробудили у меня живой интерес. У старика была небольшая бородка клинышком. На фоне впалых щек нос с покрасневшим кончиком казался крупным. Точно определить возраст монаха было невозможно. С его лица не сходило странное выражение: казалось, он смеялся без тени улыбки, спал с широко открытыми глазами, а от всего тела исходила необычайно притягательная сила. При пристальном взгляде на молодого монаха я разглядела тонкие, приятные черты и блестящие черные глаза на живом, умном лице. На вид ему было не больше четырнадцати-пятнадцати лет.

Я решила задержаться и понаблюдать за происходящим. Оба игрока — старый и молодой — не отрываясь, смотрели на доску. Дождевая вода, скопившаяся в листве дерева Бодхи, маленькими жемчужными слезинками с жалобным, пронзительным звуком упала прямо на деревянную доску для игры в го.

Люди, стоявшие вокруг, уходили и приходили, но я не двигалась с места, пристально наблюдая за монахами. Приехав на этот остров, я попала в бесконечность, время стало безграничным. Когда я устала наблюдать стоя, то просто села на расположенную неподалеку скамью.

Постепенно сгущались сумерки. На этом странном острове течение времени отражалось лишь в изменениях цвета неба. Но по сравнению с городом здесь светлело и темнело гораздо раньше. Со вздохом сожаления старый монах, наконец, отставил в сторону черную фигуру и сказал:

— Ты выиграл.

Молодой радостно улыбнулся, его лицо по-детски сияло. Это была первая партия из десяти, которую ему удалось выиграть.

Я захлопала в ладоши, тоже улыбаясь.

Старик бросил на меня быстрый взгляд и кивнул в знак приветствия. Я тут же сложила ладони в почтительном; жесте и слегка склонилась перед ним.

— Похоже, вам, леди, не так много лет, — произнес старик и благожелательно добавил: — Простите мое любопытство, но вы здесь впервые!

Я поспешно отрицательно покачала головой:

— Нет, я приезжала сюда несколько раз. А вообще-то я здесь родилась!

Старый монах внимательно выслушал мои слова, сощурившись и поглаживая бородку. Он помолчал немного, словно пытаясь что-то вспомнить.

К этому времени молодой монах уже собрал фигуры и сложил доску. Несколько мгновений он с нескрываемым любопытством разглядывал меня, а затем снова обратил взор на Учителя. Тот задумчиво покачал головой.

— Да, я припоминаю похожий случай. Когда-то давно в Храме благодатного дождя родилась девочка. Она появилась на свет преждевременно у женщины, которая очень поспешно прибыла сюда издалека.

По моему телу прошла сильная дрожь, а сердце бешенно забилось. Сказанное старым монахом слово в слово повторяло рассказ моих родителей о том, как я родилась.

— Учитель помнит это? — с благоговением спросила я.

Он сидел прямо передо мной, медленно поглаживая бородку и ласково глядя на меня проницательными глазами, словно за считанные секунды смог увидеть все события, произошедшие в моей жизни за последние двадцать лет. Все те радостные и печальные, хорошие и ужасные, добрые и жестокие вещи, которые мне пришлось пережить.

Его взгляд был подобен яркому пламени в печи в зимнюю стужу или закатным лучам солнца, он обволакивал и согревал душу. Я едва не расплакалась.

— Ты та самая девочка, которую нарекли буддистским именем «Мудрость»? — наконец спросил он.

Я не смогла сдержать слез и неожиданно разрыдалась.