Вэй Хой - Замужем за Буддой

Она никак не могла решить, какое именно платье надеть. Незадолго до этого я помогала ей выбирать ткань для золотистого наряда — платья без бретелек с украшениями в виде бабочек на поясе. В свое время в этом платье от Веры Ванг для какого-то журнала снялась Сара Джессика Паркер. Сиэр обожала обеих: и модельера, и актрису. Она восхищенно прижимала платье к себе, широко улыбаясь, отчего маска у нее на лице сморщилась.

Сиэр необычайно гордилась своим «секретным оружием», вселявшим в нее уверенность в собственном очаровании. Первым, совершенно убойным оружием был маленький портной, который мастерски копировал любой, самый модный наряд. Вторым — косметическая маска, которую она готовила по собственному рецепту из растертого в пудру натурального жемчуга, йогурта, пыльцы с цветов чайного дерева и лимонного сока.

В Шанхае мы с Сиэр пользовались услугами одного и того же парикмахера, инструктора по йоге, тренера по теннису, агента по туризму. И только портные у нас были разные. У нее — великолепный мастер, способный воспроизвести платье любого фасона по фотографии из журнала. А у меня — искусная мастерица по пошиву ципао в традиционном китайском стиле с изысканными пуговицами ручной работы, неизменно вызывавшими всеобщее восхищение.

Сиэр владела массой секретов красоты. Например, она знала, что маленькие розовые прыщики на лице можно вылечить с помощью распаренных листьев зеленого чая, а угри удалить, притирая их шариками из вареного риса. Вместо антистатика в сухую прохладную погоду она мазала шелковые чулки увлажняющим косметическим кремом и помнила еще уйму всяких важных мелочей… У нее даже был рецепт старинного тибетского бальзама с мускусом для предупреждения беременности, которым было достаточно слегка смазать кожу вокруг пупка перед половым сношением (правда, этот рецепт представлял для нее исключительно теоретическую ценность).

Ей вообще нравились такие вещи.

Взглянув на часы, я принялась поторапливать Сиэр. Она спокойно проплыла в ванную комнату, бросив мне на ходу:

— По правилам хорошего тона, мы вполне можем опоздать на четверть часа.

— Ну, как знаешь, — ответила я, пошла на кухню и достала из холодильника стаканчик с йогуртом (половина ушла на маску). Прихватив его в гостиную, уселась на диван и медленно с аппетитом съела.

Свадьба оказалась так себе. Ее устроили в якобы шестизвездочном отеле, но даже угощение было ниже среднего. Терпеть не могу жирную пищу (словно ее варили в смазочном масле — может, потому что нефть подешевела?). По мнению Сиэр, беда была в том, что просветление снизошло не только на мою душу, но и на желудок, и теперь он категорически отказывался принимать пищу простых смертных.

Сиэр знала всех гостей. Она оживленно болтала, вела бесконечные светские беседы. По моей просьбе она представляла меня остальным как свою подругу Софи. Я была рада забиться в укромный уголок от греха подальше.

Сиэр тихонько поведала мне, кто есть кто на этой свадьбе. Вон те сестры-близняшки, с головы до ног облаченные в одежду от самых престижных фирм, родились в нищей семье. Младшая из сестер вышла замуж за миллиардера из Малайзии, а старшая живет вместе с ними. Иногда миллиардер напивается или притворяется пьяным и, словно ненароком, забредает в спальню старшей сестры. А женщина в туфлях без каблуков и с прической а-ля преподавательница университета на самом деле — высококлассная валютная проститутка. А вон тот обходительный и галантный мужчина средних лет — торговец оружием с Тайваня.

Ну до чего похоже на Нью-Йорк!

Я так старалась забыть этот город, но он преследует меня! Я внезапно осознала, что моя душа все еще там. Даже поездка на остров Путо не помогла.

У меня разболелась голова. Я попрощалась с Сиэр и поехала домой.

Несколько дней спустя мы с Чжушей ужинали в недавно открывшемся японском ресторане; она пришла со своим сыном-«червячком», ему был год и два месяца.

Я впервые увидела ее малыша не на снимке, а в жизни. Сначала боялась взять его на руки. Но когда положила его к себе на колени, испытала удивительное ощущение от соприкосновения с этим тяжеленьким, мягким и теплым существом. Я сразу полюбила его и даже не хотела отдавать матери, пока он не заплакал и не стал пребольно пихать меня в живот крохотными ножками.

— Вообще-то ему нравится сидеть на руках у хорошеньких родственниц. А к мужчинам он идет неохотно, даже к отцу, — с восхищением глядя на сына, пояснила Чжуша.

Мы попытались побеседовать о чем-то другом, но непоседливое двуногое существо постоянно отвлекало нас, в итоге мы преимущественно говорили о нем, а в остальное время — о его отце.

Чжуша рассказала, что они с мужем теперь спят в разных комнатах: она с сыном — на кровати в спальне, а муж — на диване в гостиной. Утром, когда она уходит на работу, за ребенком присматривает няня. Отец сидит в мастерской и пишет свои большие, но непонятные картины, а когда устает, приходит поиграть с сынишкой.

— Однажды Ай Дик поставил сына ножками к себе на ладонь и несколько раз, маршируя, как акробат на арене цирка, обошел с ним всю комнату, лишь слегка придерживая малыша за распашонку! — воскликнула Чжуша, выставив вперед руку и показывая, как все было. — Он просто рехнулся!

И хотя Ай Дик всячески демонстрировал, что он без ума от сына, Чжуша подозревала, что на самом деле он не так уж сильно любит мальчика; ей казалось, что он просто ревнует ее к нему. Ведь теперь любовь и внимание жены, которые раньше доставались только ему, были безраздельно отданы малышу.

— Может, тебе стоит помягче относиться к Ай Дику, — заметила я, вспомнив молодого талантливого карикатуриста четырехлетней давности, с вечным «конским хвостом» и репутацией волокиты, о котором мечтали все шанхайские красотки, в том числе и зрелые дамы.

Чжуша замолчала.

И в молчании она была, как никогда, прекрасна. По словам Эрика, влюбившегося в нее с первого взгляда в Нью-Йорке, «она была прекрасна, как китайский Будда». У нее были классически-китайские тонкие черты лица и покладистый характер. Родись эта женщина на сто лет раньше, она не огрубела бы, делая карьеру, и не стала бы такой энергичной и хваткой. Привыкнув распоряжаться у себя в офисе, она и дома оставалась бесстрастной и по-начальственному деловой. Сто лет назад она бы носила шелковые одежды, в изящной позе сидела у резного окна за вышивкой, воскуривала благовония и терпеливо ждала, когда вечером ее муж вернется домой. Правда, сто лет тому назад ее ноги туго спеленали бы толстым слоем ткани, превратив в миниатюрные золотистые цветки лотоса. А это было ощущение не из приятных!

— «Червячок» что-то громко лопотал, и Чжуша дала ему немного вареного яйца. Его бутылочка все еще стояла на столе. Чжуша не кормила сама, у нее была слишком плоская грудь и ни капли молока для любимого сына.