Чинуа Ачебе - Стрела бога. Человек из народа

— Что масса пить?

— Сам не знаю.

— Может, пробовать «старожила»?

— А что это такое?

— Бренди с имбирный эль.

— Отлично. Выпью «старожила». — Кларк впервые взглянул на младшего боя, одетого в накрахмаленный белый форменный костюм, и заметил, что тот удивительно красив.

Капитан Уинтерботтом, казалось, прочел его мысли:

— Прекрасный экземпляр, не правда ли? Служит у меня пятый год. Когда я взял его в услужение, это был совсем мальчонка, лет тринадцати, — они ведь никакого представления не имеют о годах. Он был совершенно неотесан.

— Вот вы говорите, что они не имеют представления о годах…

— В смене времен года они разбираются, я не это имею в виду. Но вы спросите туземца, сколько ему лет, и он даже не поймет, о чем речь.

Вернулся младший бой с напитком для Кларка.

— Большое спасибо, — поблагодарил тот, взяв стакан.

— Пожалуйста, сэр.

Мириады крылатых муравьев роились вокруг настольной лампы в дальнем углу комнаты. Многие, потеряв крылышки, ползали по полу. Кларк наблюдал за муравьями с живейшим интересом и спросил, не кусаются ли они.

— Нет, они вполне безобидны. Это дождь выгнал их из земли.

Некоторые муравьи ползали, сцепившись брюшками.

— Весьма любопытную оценку вы дали Аллену. «Немного узковат» — так, кажется, вы сказали?

— Такое у меня складывалось впечатление — временами. Например, он не допускает и мысли о том, что в туземных институтах может быть что-либо ценное. Из него бы, наверное, ревностный миссионер получился.

— Вы, я вижу, прогрессист. Когда вы проживете здесь столько, сколько прожил Аллен, и получше узнаете туземцев, вы, вероятно, сами откажетесь от некоторых ваших новомодных теорий. Интересно, что бы вы теперь говорили, если бы, как я, видели зарытого по шею в землю живого человека с куском поджаренного ямса на голове — приманкой для стервятников? Мы, англичане, — странные люди, все-то делаем половинчато. Посмотрите на французов. Эти не стыдятся приобщать отсталые расы, которые они взяли на попечение, к своей культуре. Их отношение к туземному правителю ясно и недвусмысленно. Они говорят ему: «Эта земля принадлежала тебе, потому что ты был достаточно силен, чтобы удержать ее. По той же причине она принадлежит теперь нам. Если ты недоволен, выходи и сразись с нами». А что делаем мы, англичане? Мы барахтаемся, хватаясь то за одно средство, то за другое, прямо противоположное. Мы не только обещаем царькам, сохранившимся от дикарских времен, что они и впредь будут сидеть на троне — вернее, на грязных звериных шкурах, — но еще и всячески стараемся насаждать вождей там, где их никогда раньше не было. Тошно становится от всего этого. — Он допил остаток своего бренди с элем и крикнул Бонифасу, чтобы тот принес новую порцию. — Если бы такая половинчатость во всем отличала лишь старых мастодонтов в Лагосе, еще куда ни шло, но когда я замечаю эту болезнь у молодых колониальных чиновников, у меня просто руки опускаются. А человека убежденного мы считаем, видите ли, узковатым.

Кларк поспешил заверить собеседника, что если он высказал опрометчивое суждение, то только по неведению и готов признать его ошибочным.

— Бонифас!

— Да, сэр.

— Принеси еще стаканчик мистеру Кларку.

— Право, мне уже, кажется, достаточно…

— Чепуха. Обед будет готов не раньше чем через час. Хотите выпить чего-нибудь другого? Виски? — Кларк скрепя сердце согласился еще на одну порцию бренди.

— Какая интересная коллекция огнестрельного оружия! — Кларк мучительно напрягался, подыскивая какую-нибудь новую тему для разговора. И вот, к счастью, он заметил эту коллекцию диковинных ружей, расставленных, словно военные трофеи, у низкого окна гостиной. — Это ружья туземцев? — Он случайно напал на благодатную тему.

Капитан Уинтерботтом весь преобразился.

— У этих ружей своя долгая и любопытная история. Окперийцы и их соседи умуарцы — лютые враги. Вернее, были врагами до моего появления на сцене. Между ними завязалась жестокая война из-за клочка земли. Эту кровавую распрю усугублял тот факт, что окперийцы радушно приняли миссионеров и представителей правительства, тогда как умуарцы продолжали пребывать в невежестве. Лишь последние лет пять положение в Умуаро начало меняться. Скажу без ложной скромности, что перемена эта произошла после того, как я собрал там и публично уничтожил все огнестрельное оружие, за исключением, разумеется, вот этой самой коллекции. Вы станете часто бывать в тех местах во время своих объездов. Если услышите разговоры об Отиджи-Эгбе, знайте, что это говорят обо мне. Отиджи-Эгбе означает Сокрушитель Ружей. Мне даже рассказывали, что все дети, рожденные в том году, образуют особую возрастную группу, получившую название «Сломанные ружья».

— Необыкновенно интересно. Как далеко отсюда та, другая деревня — Умуаро? — Кларк инстинктивно почувствовал, что чем более несведущим он будет казаться, тем лучше.

— О, милях в шести, не больше. Но для туземца это чужая страна. В отличие от некоторых более развитых племен Северной Нигерии и отчасти Западной Нигерии, народность ибо никогда не имела ничего похожего на централизованную власть. А наше начальство никак не может этого уразуметь.

— Вот оно что, понимаю.

— Эта война между Умуаро и Окпери началась довольно занятным образом. Я выяснил картину во всех подробностях… Бонифас! Вам не подлить, мистер Кларк? Нет? Вы должны больше пить, это помогает от малярии… Так вот; война эта началась из-за того, что в один прекрасный день житель Умуаро пришел в гости к своему другу окперийцу и после пары галлонов пальмового вина — они ведь способны выдуть невероятное количество этой дряни — умуарец, упившийся пальмовым вином своего приятеля, схватил его икенгу и переломил надвое. А икенга, надо вам сказать, — это самый главный идол мужчины народности ибо, олицетворение его предков, которым он ежедневно делает жертвоприношения. Когда мужчина умирает, его икенгу ломают на две части; одну половинку погребают вместе с ним, другую выбрасывают. Так что вы можете представить себе все значение того, что наделал наш друг-умуарец, разломав пополам этот фетиш хозяина дома. Он совершил наисквернейшее надругательство. Оскорбленный хозяин схватил ружье и уложил гостя наповал. И тогда между двумя деревнями вспыхнула самая настоящая война, продолжавшаяся до тех пор, покуда не вмешался я. Разобрав вопрос о праве собственности на спорный участок, который был косвенной причиной всей этой заварухи, я абсолютно точно установил, что земля принадлежит Окпери. Должен сказать, что все свидетели, дававшие мне показания — причем как с той, так и с другой стороны, — лжесвидетельствовали. Когда имеешь дело с туземцами, нельзя ни на минуту забывать, что они большие лгунишки, совсем как дети. Притом лгут они не просто для того, чтобы выпутаться из неприятностей. Иной раз они могут испортить себе все дело бесцельной ложью. И лишь один-единственный человек — он в Умуаро что-то вроде жреца и царя одновременно — свидетельствовал против своих родичей. Не знаю точно, чем это объяснялось, но, по-моему, он не смел нарушить какое-то грозное табу. Впрочем, мужчина этот — импозантная, впечатляющая фигура. Кожа у него очень светлая, почти красная. Среди ибо иногда встречаются люди с подобным цветом кожи. У меня есть на этот счет своя теория: в далеком прошлом народность ибо, по-видимому, ассимилировала какое-то небольшое племя не негроидного происхождения и с таким же цветом кожи, как у индейцев Америки. Ну, а теперь прошу к столу, — сказал Уинтерботтом, вставая.