Владимир Крупин - Море житейское

Они (люди в белом) приходили под окна и очень подолгу барабанили и возглашали свою «Харе-раму». Даже явились в редакцию. «Вы учите добру и терпению, - сказал я, - почему же вы так агрессивны? Если ваше учение такое правильное, такое главное, оно не пропадет и без публикации о нем в журнале». Выстоял. Узнали домашний телефон, звонили даже в полночь. Перетерпел. Еще же им и Блаватская очень помогала. Потом я узнал, что при всей своей оккультности она была патриоткой России. Но вот «рерихнулась». Да и мне какое-то время Рерих нравился, например цикл «Мальчику». «Мальчик мой милый, не медли, скорее в путь соберемся».

В защиту учения Будды Готамы (Шакья Муни, как стали его звать, когда он слез с коня и срезал мечом свои длинные волосы, знак царского достоинства) говорят, что оно похоже на христианское. Ограничения в пище, молитвы, терпение, все так, но даже с первых шагов Готамы видно, что это совсем не русское. Собрался уйти из дворца, тут у него рождается сын. «Узнав об этом, сказал: “Это новые оковы; мне надо их разбить”. Рождение сына не удержало его» (П. Лебедев. Будда и его учение. 1903). Ни йоги, ни истязатели плоти, ни созерцатели не освободили его от сомнений. Ушел от них и жил в посте и размышлении. Упал от истощения, чуть не умер. Перестал поститься, чтобы жить.

Никто не мог искусить его, даже сам Мара (злой дух, смерть по Бунину). Утром ему открылась истина. Он нашел путь избавления от страданий. «Есть две крайности, их должен избегать человек. Одна крайность - жизнь полная наслаждений, жизнь похоти. Другая - жизнь добровольных страданий. Надо выбирать средний путь - покоя и просвещения».

Но как это «избавление от страданий»? Вот я избавился, а у меня друг умер. «Не убивай живого существа. Даже шелковая ткань через убийство червячка». Но червячок не умирает, а сам превращается в бабочку, которая все тут сожрет. И если я комара не прихлопну, за меня его съест ласточка. «Должен быть беден, как птица, которая не несет с собой ничего, кроме крыльев». А детей надо кормить?

Конечно, совсем не нужно мне разбирать тонкости их учения. Доселе на улицах и станциях метро ученики брахманов навязывают литературу Кришны: «Бхагават-гита как она есть», «Шри Чайтанья-чаритамрита, Ади- и Адхья-лила», «Сознание Кришны - высшая система йоги», многих других.

Поневоле знакомишься. Вот и обобщающая книга об авторе этих трудов, о «человеке святой жизни», о «Его Божественной Милости А. Ч. Бхактиведанте Свами, впоследствии известном как Шри Прабхупада». Читать ее (для меня) трудно. Шрила Бхактиведанта считал, что счастье человечества только в следовании учению Кришны. Он и в Америке проповедовал, и с Индирой Ганди встречался. Лично сам был аскетом. Сам себе готовил пищу. Возил с собой медную кастрюлю, «разделенную на секции для одновременного приготовления на пару риса, овощей и хлеба». Но так как его книги и книга о нем очень доступна и с ней легко познакомиться, то закончу тем, что кришнаитское вероучение России не подходит.

А один кришнаит убеждал меня, что Иисус Христос до выхода на проповедь был в обучении у кришнаитов. И он верил в это. И верил в то, что хорошая собака в следующем воплощении будет человеком, а плохой человек превратится в собаку. Но потом собака может стать хорошей и стать человеком. А плохой человек станет собакой. А будет плохой собакой, станет деревом, а будет хорошим деревом - вернется в собаку. И так далее.

Увлечение браманизмом, индуизмом было сильным в начале XX века. Русский корабль причалил к Калькутте. Офицер, поклонник браманизма, повел матросов к знаменитому факиру, брахману. Тот ходил по горячим углям, заклинал змей, при молитве поднимался над землей. Пришли. Индус показывал свои достижения, но все как-то косо поглядывал на одного из моряков. И ничего у него не стало получаться. Наконец, факир зашипел и, изрыгая проклятья и показывая пальцем на моряка, повалился набок. Они вернулись на корабль, и офицер спрашивал моряка: почему именно его отметил заклинатель? «Не знаю, - чистосердечно, - ответил матрос. - Мне тоже интересно было. А я же всегда про себя читаю Иисусову молитву, может, он это почувствовал. Ему, видно, это не по губе».

Молодые специалисты НИИ Грибин и Курков тащили вешалку, присели за ней. «Тут спокойно. Давай дорешаем этот узел. Вот тут ставим добавочное усиление, здесь...». «Инженеры! - закричали на них, - вы что филоните? Мы что, за вас должны мебель таскать?» - «Вася, вечером дорешаем».

Вечером сели на лавочке. Петя стал чертить палочкой на песке. «Вася, если узел вчерне рассчитан, то надо что? Надо его параметры привести во взаимодействие с другими, так?» - «Петь, ты голова». - «За такое дежурство надо наказывать рублем и законом! - закричал вдруг на них появившийся лейтенант милиции. - Где ваши повязки?» Инженеры извинились, встали. «Ладно, Вась, идем патрулировать».

Назавтра они вновь уединились и стали рисовать одним им понятные схемы. «Вот вы где спрятались! - вскоре закричали на них. - Сидят, понимаешь ли, на овощной базе и не работают!»

«Ладно, Вась, хватай мешок. После базы ко мне поедем. Ночь не поспим! Не впервой.»

Наутро они с гордостью положили на стол начальнику КБ свои расчеты. И только он в них углубился и только показал два своих больших пальца, как ворвалась в кабинет крупная дама, предместкома: «Вот вы где! Николай Иванович! Что это такое? Ваши инженеры ленились таскать мебель, плохо работали на овощной базе, плохо дежурили в милиции. Требую лишить их тринадцатой зарплаты!»

Умный Николай Иванович скромно сказал: «Это их изобретение экономит тысячу тринадцатых зарплат. Неужели мы из тысячи две не выделим?»

«Не надо нам тринадцатой зарплаты! - закричали Вася и Петя. - Дайте нам возможность работать.»

«А кто же за вас на картошку поедет?» - тоже закричала предместкома.

Читал, читал и незаметно уснул. Днем. И этим нарушил сон ночной. Зато читал ночью «Добротолюбие» и «Лествицу». Ну, мне до них как до звезд. Утром начались визиты. В основном женщины. В основном с похмелья. Им, видимо, тоже не спалось, они с рассветом ходили за ягодами. Людмила принесла соленые грузди и рыжики. Просит на бутылку. «Я к тебе как-нибудь зайду и расскажу про свою жизнь. Запишешь. Читать будут, не оторвутся». «Пиши сама» - «Сама! Я детям десять лет письмо написать не могу собраться». У Людмилы высшее медицинское образование. Давно надо оформлять пенсию, но все утеряно: паспорт, трудовая книжка. Собирать справки о трудовом стаже - это куда-то ехать. «На что? Я же лопаю».

Ягодницы помоложе: «Дядь Вов, некому спасти, - говорит Наташа, - бери ведро брусники за две бутылки». - «Так задешево?» - «Больше не надо, сопьемся».