Энтони Берджесс - Хор из одного человека. К 100-летию Энтони Бёрджесса

Энтони Бёрджесс (полное имя Джон Энтони Бёрджесс Уилсон) — один из тех английских писателей XX столетия, которому не только посчастливилось при жизни добиться мировой известности, но и удалось после смерти выйти за пределы своей эпохи и закрепиться в литературном каноне. Правда, своей посмертной славой он обязан одному-единственному роману — точнее, его скандальной экранизации, благодаря которой в сознании широкой публики намертво засела нехитрая формула: «Энтони Бёрджесс = ‘Заводной апельсин’». Не будет преувеличением сказать: именно эта формула до сих определяет восприятие писателя в России — несмотря на то что, начиная с перестроечных времен, его романы довольно бойко издаются и переиздаются. Казалось бы, отечественным поклонникам Бёрджесса грех жаловаться: к настоящему времени в их распоряжении русские версии примерно половины его романов, причем некоторые переведены дважды — в частности, «Inside Mr Enderby» (1960) [1] Мистер Эндерби изнутри / Пер. Е. В. Нетесовой. — М.: Центрполиграф, 2002; Мистер Эндерби. Взгляд изнутри / Пер. А. Комаринец. — М.: АСТ, 2016. , «Honey for the Bears» (1963) [2] Мед для медведей / Пер. А. Фроловой — М.: Центрполиграф, 2002; Клюква для медведей / Пер. Е. Цыпина. — СПб.: Симпозиум, 2002. , «Nothing Like the Sun. A Story of Shakespeare’s Love-Life» (1964) [3] Влюбленный Шекспир / Пер. В. Коршунова. — М.: Центрполиграф, 2001; Влюбленный Шекспир / Пер. А. Комаринец. — М.: АСТ, 2014. , «MF» (1972) [4] МФ / Пер. Е. В. Нетесовой. — М.: Центрполиграф, 2002; МФ / Пер. Т. Покидаевой. — М.: АСТ, 2013. , — а зловещая антиутопия «The Wanting Seed» (1962) [5] Сумасшедшее семя / Пер. Е. В. Нетесовой. — М.: Центрполиграф, 2002; Семя желания / Пер. А. Комаринец. — М.: АСТ, 2015 (плюс неоднократно переиздававшийся перевод Н. Калинина «Вожделеющее семя»). и знаменитый «Апельсин» так и вовсе — трижды.

Правда, с переводами и перепереводами на русский бёрджессовским романам далеко не всегда везло: стараниями иных умельцев словесная парча «английского Набокова» перерабатывалась в дерюжку. Вспомним, как топорно один из переводчиков бёрджессовского шедевра передал специально изобретенный для романа язык nadsat — причудливую русско-английскую амальгаму, в которой сплавлены кокни и жаргон советских стиляг. Замена ядреных авторских неологизмов и загадочных для английского читателя русизмов на банальные американизмы («мэн», «фейс», «мани» и проч.), которыми в восьмидесятые годы пробавлялись советские неформалы, превратила изысканный макаронический коктейль в убогую бормотуху. Да и сам перевод был сделан по кастрированному американскому изданию, исказившему авторский замысел: в нем отсутствовала заключительная двадцать первая глава, в которой лихой бёрджессовский головорез, уставший от бессмысленного насилия и «старого-доброго sunn-vynn», начинает переосмыслять свою жизнь. А ведь именно эта глава, по мнению автора, «приближает роман к настоящей художественной литературе, к искусству, основанному на том принципе, что человеческие характеры склонны меняться».

Пострадали при русификации и беллетризованные жизнеописания двух гениев английской литературы, Шекспира и Марло, составившие своего рода «елизаветинскую дилогию». С романом о «сладостном Лебеде Эйвона» обошлись особенно бесцеремонно. В обоих переводах (центрполиграфовском А. Коршунова и АСТ-эшном А. Комаринец) поэтичное заглавие, представляющее собой цитату из 130 сонета («My mistress’ eyes are nothing like the sun…»), заменено на киношное «Влюбленный Шекспир» (хотя голливудская мелодрама не имеет ничего общего с книгой), а в первом, уж не знаю почему, заодно избавились от эпиграфа (первый катрен упомянутого сонета), от посвящения английскому прозаику Ч. П. Сноу и его супруге, писательнице Памеле Хэнсфорд Джонсон, а заодно — и от предисловия повествователя, в котором тот представлен пьянчугой-лектором, просвещающим малайских студентов.

Изданный посмертно, «Мертвец в Дептфорде» (1993) снискал похвалы англоязычных критиков за изысканный язык, тонко и ненавязчиво имитирующий стиль елизаветинской эпохи. Счастливо избежав произвольных сокращений и переименований, при переводе на русский лебединая песнь Бёрджесса, тем не менее, зазвучала фальшиво — из-за стилистических корявостей, вроде «Переезд королевы шотландцев и ее насильственная смерть были приведены в исполнение [курсив мой. — Н. М.] ее царственной соперницей» (с. 128) [6] Здесь и далее перевод романа цит. по изданию: Э. Бёрджесс. Мертвец в Дептфорде / Пер. Л. Ильковской. — М.: АСТ, 2015. , или: «Он [памфлет Робина Грина] продается на сейле около собора Святого Павла» (с. 205), а также из-за нелепых анахронизмов и фактических ошибок, говорящих о том, что переводчица имела весьма смутное представление об описываемой эпохе. Например, после уличной потасовки, во время которой Марло и его друг Том Уотсон убивают своего обидчика, к ним подходит констебль «с двумя полицейскими, которые обнажили свои топорики, приготовившись подавлять бунт» (с. 238) [7] В оригинале: «Stephen Wyld, a decent small man that was constable of the precinct, had come with his two men with their bare bills for the quelling of riot» (Burgess A. A Dead Man in Deptford. — L.: Hutchinson, 1993, р. 168). . (Напомню: время действия — восьмидесятые-девяностые годы XVI века, до основания муниципальной полиции Лондона Робертом Пилем (в 1829 году) остается двести с лишним лет; до этого времени поимкой преступников занимались предприимчивые частники, так называемые «охотники на воров».)

Фразу «…one led Kyd manacled» переводчица передает так: «…один из них повел Кида, закованного в наручники» (с. 328), не делая разницы между ручными кандалами (в которые и могли заковать арестанта XVI века) и относительно поздно (в начале прошлого века) изобретенными наручниками-браслетами.

Дуэ (Douai), город во Фландрии, во времена религиозных гонений ставший прибежищем английских католиков, она переименовывает в «Дьюи» (с. 43). Луи де Можирона, фаворита Генриха III, участника знаменитой «дуэли миньонов» и эпизодического персонажа трагедии Марло «Парижская резня», дважды обзывает Мерджроуном (с. 236).

Но самый забавный ляпсус, вопреки воле автора окрашивающий рассказ о трагической судьбе великого поэта в абсурдистско-комические тона, находим на 153-й странице, где Кристоферу Марло, ставшему шпионом всесильного Фрэнсиса Уолсингема, поручают встретиться с агентом Тайного совета в Голландии: «…он узнает вас. Он следил за вами во время вашей пьянки с мерзким Фоску и его бандой. Когда увидите его лицо, вспомните. Молодой человек, серьезный, однако ходит по тавернам и прогуливается вдоль берега моря. Он встречает пароходы из Англии и найдет вас» [8] В оригинале: «…A young grave man that yet frequents taverns and walks the waterfront. He awaits English ships, he will find you» (Op. cit., p. 104). . (До успешного испытания «Пироскафа» маркизом д’Аббаном — ровно двести лет! И вообще, прекратите отсебятину! Во времена Шекспира не было сигарет «Друг»! Не было!!!)