Марта Кристенсен - Башня на краю света

Временная дистанция, отделяющая рассказчика от изображаемых событий, делает психологически оправданным лирический тон повествования: картины далекого детства встают в памяти героя, как бы овеянные легкой дымкой грусти о невозвратно ушедшем прошлом — не случайно он называет свой рассказ «репортажем из Рая». Так же достоверно с психологической точки зрения рисует Хайнесен и непосредственную реакцию Амальда-мальчика на те жизненные впечатления, которые отлагаются в его сознании. С любовной бережностью воспроизводит писатель душевный мир ребенка, пытающегося с помощью фантазии найти для себя объяснение еще недоступных его уму понятий и явлений, населяющего окружающую его будничную действительность сказочными образами, рожденными его воображением. Тонко подмечает Хайнесен характерную для детской психики особенность — стремление защитить себя от столкновения со всем страшным, уродливым, печальным. Именно поэтому о событиях такого рода сообщается как бы мимоходом, истинная их сущность скрыта в легко угадываемом читателем подтексте. Так, с помощью полунамеков входит в повествование трагическая история семьи Стекольного Мастера, рассказ о несложившейся судьбе тети Амальда, об обстоятельствах, приведших к гибели дяди. Сознание героя показано в развитии, в становлении — по мере того, как взрослеет Амальд, меняется круг его интересов, расширяется диапазон наблюдений, в безоблачный мир ребенка все более настойчиво вторгается реальная действительность с ее сложными, не поддающимися однозначному решению проблемами.

Хайнесен обрывает повествование, подведя своего героя к той черте, за которой ему предстоит окончательно проститься с детством. Последняя часть повести, целиком отданная «Амальду Воспоминателю», представляет собой комментарий к изображенному ранее; в ней рассказчик корректирует свои детские впечатления, доводит до нашего сведения все то, что он не мог понять, а тем более предугадать в те далекие годы.

Подобно поэтическому рефрену, вплетается в ткань повествования символический образ Башни на Краю Света. Образ этот многозначен, содержание его меняется в соответствии с развитием мироощущения героя. Вначале горящий на вершине Башни огонь воспринимается как манящий призыв будущего, ожидающего героя где-то далеко, в Большом Мире. По мере того как в сознание ребенка проникают смутные, тревожные предчувствия, нарушающие представление о гармоничной стройности бытия, образ Башни обретает пугающие черты, а затем и вовсе разрушается — ведь мир оказался шаром и Края Света не существует. В конце повести образ Башни возникает вновь — но теперь уже как олицетворение прожитых лет, накопленного опыта, с высоты которого герой как бы заново видит и оценивает былое. Мерцающий свет маяка сливается с сиянием звезд, символизируя неразрывную связь единичной человеческой судьбы с бесконечным круговоротом жизни.

«Башня на Краю Света» — произведение, созданное на склоне лет большим художником и мудрым человеком, оно не только приносит читателю эстетическое наслаждение, но может многому научить, о многом заставить задуматься.

Творческая судьба Финна Сэборга, второго из представленных в сборнике авторов, сложилась несколько необычно. За три десятилетия своей литературной деятельности он опубликовал около двадцати книг — повестей и сборников новелл, его рассказы часто включаются в антологии современной прозы, имя писателя широко известно в Дании. О большой популярности произведений Сэборга у датского читателя свидетельствует тот факт, что крупные издательства постоянно печатают их в выходящих большими тиражами массовых сериях. И в то же время подлинного официального признания творчество Сэборга до сих пор, пожалуй, не обрело: в литературоведческих работах, посвященных современному состоянию датской прозы, его, как правило, обходят молчанием. Объяснить такое отношение к писателю со стороны исследователей трудно, ибо и по своему содержанию, и по художественному уровню большая часть написанного Сэборгом стоит неизмеримо выше тривиальной беллетристики.

Финн Сэборг родился в 1916 году в Копенгагене, в семье юриста. Получив коммерческое образование, он в течение ряда лет был служащим частных предприятий и государственных учреждений, а затем целиком посвятил себя литературной деятельности.

С первых шагов в литературе Сэборг примкнул к немногочисленному и беспокойному племени юмористов и сатириков. Во всех своих произведениях — в повестях «И так бывает сплошь да рядом…» (1950), «Здесь все обстоит прекрасно!» (1952), «Нам ведь так чудесно живется!» (1955), «С распростертыми объятиями» (1958), «Крупный выигрыш» (1961), в новеллах, составивших сборники «Только в шутку» (1954), «Лишь для развлечения» (1959), и во многих других — писатель рассматривает жизнь современного датского общества под определенным углом зрения, выделяя прежде всего комическую сторону самых разнообразных событий, явлений и взаимоотношений, в этом обществе существующих.

Юмор Сэборга многогранен и богат нюансами — от беззлобной улыбки до язвительной насмешки, от легкой иронии до сарказма; подчас изображаемое им приобретает трагикомический оттенок. Наблюдения его всегда отличаются меткостью, а смех отнюдь не бездумен.

Повесть «И так бывает сплошь да рядом…» — самое популярное произведение Сэборга. Впервые опубликованное в 1950 году, оно выдержало множество переизданий, общий тираж которых достиг к настоящему времени внушительной для Дании цифры — более 130 тысяч экземпляров. Кануло в прошлое многое из того, о чем говорится в повести, — экономические трудности первых послевоенных лет, карточная система в торговле продуктами, государственные ограничения на закупку промышленного сырья, безудержный расцвет «черного рынка». Однако новые поколения читателей влечет к повести Сэборга не только желание узнать, «как оно было тогда»: пройдя испытание временем, она не утратила и сегодня своей актуальности. Современный датский студент мало похож на Пребена Мёллера, но действительность, которая ждет его на пороге самостоятельной жизни, принципиально не так уж отличается от той, с которой столкнулся герой Сэборга более тридцати лет назад.

В композиции повести использован прием, достаточно распространенный в мировой литературе: молодой провинциал приезжает в столицу, и история его постепенного приспособления к непривычным формам существования служит автору поводом и сюжетной основой для изображения различных сторон жизни большого города. В то же время в построении повести можно усмотреть черты, сближающие ее с киносценарием: автор начинает и ведет повествование одновременно по нескольким линиям, которые к концу сходятся в одной точке; в каждом случае читатель вводится в курс событий «на ходу», без всяких интродукций и предварительных пояснений; в тексте чрезвычайно большая роль принадлежит диалогу, нередко сопровождаемому лишь лаконичным авторским комментарием.