Марта Кристенсен - Башня на краю света

— У тебя вечером сбор? — кивнул он на ее форму.

— Да, занятия по гражданской обороне.

— Ну-ну. — Аллерхольм опустился в другой шезлонг. — Тепло как сегодня.

— Просто ужас. Я тут весь день сидела почти безо всего.

— А где Ульрик и Ильза? — спросил Аллерхольм.

— Играют в теннис, но должны вот-вот прийти.

Аллерхольм, кивнув, закурил. Он взглянул на сад, нуждавшийся, судя по виду, в поливке. Вот этим он сегодня вечером и займется.

Вскоре пришли Ульрик и Ильза, оба разгоряченные и потные после игры. Они кивнули отцу.

— Похоже, здорово набегались, — заметил он.

— Не понимаю, что за удовольствие носиться по такой жаре, — сказала фру Аллерхольм.

— Лучшее средство от ожирения. — Ульрик взглянул на мать. — У тебя ночные маневры?

— Сходи скажи Гудрун: пришел папа, можно подавать на стол. — Вопрос сына фру Аллерхольм пропустила мимо ушей.

— Хоть сегодня я могу взять машину на вечер? — спросил Ульрик, вернувшись на террасу.

— Нет, — отрезала фру Аллерхольм, — она нужна мне.

— Вот дьявол, — рассердился Ульрик. — А на поезде ты не можешь доехать?

— Ни в коем случае.

— И кто вас просил продавать старую машину! — Ульрик с упреком взглянул на отца. — Мы вполне могли бы держать две.

— Между прочим, существует такое понятие, как социальная этика, — сказал Аллерхольм, — и я поступился бы ею, если б позволил себе иметь две машины, в то время как тысячи мечтающих об автомобиле не могут приобрести даже одного.

— Какая еще социальная этика? — Ульрик посмотрел на отца с презрением. — Ни фига ее у тебя нет.

— Да уж наверняка побольше, чем у тебя, — с достоинством ответил Аллерхольм.

Сразу после обеда фру Аллерхольм уехала, почти одновременно с ней удалился Ульрик, пешком и заметно раздраженный. Немного погодя за Ильзой приехал какой-то молодой человек в автомобиле, и директор Аллерхольм остался один. Попросив горничную принести ему кофе на террасу, он расположился в шезлонге с дорогой сигарой и вечерней газетой.

«Завершена встреча министров иностранных дел» — выделялся на первой полосе газеты заголовок. Министры иностранных дел четырех крупных держав в течение нескольких недель встречались в Нью-Йорке для того, чтобы участвовать — кроме солидных банкетов — в совместном обсуждении различных проблем, так или иначе имеющих отношение к международному положению. Газета поместила информацию транснационального телеграфного агентства о некоторых высказываниях этих четырех министров. Все они выразили удовлетворение итогами встречи. Конечно, достичь полного взаимопонимания во всех без исключения вопросах не удалось, но уже то, что они получили возможность обменяться мнениями по поводу этих проблем, стало еще одним шагом на пути к благоденствию и взаимопониманию. Ни одной из четырех указанных держав не грозило непосредственное нападение, но если война все же разразится, то все они будут действовать заодно и наверняка ее выиграют. Таким образом, можно смотреть в ближайшее будущее без тревог и опасений.

И тут директору Аллерхольму показалось, что кто-то его зовет. Раздраженные оклики слышались со стороны соседнего сада. Он тут же спустился вниз и увидел за забором невысокого тощего человека, угрожающе размахивавшего палкой. Это был его сосед, пенсионер Мельвад, бывший зубной врач.

— Так вот, учтите, — прошипел зубной врач и взмахнул палкой, — учтите, что дальше я этого терпеть не буду.

— Чего не будете терпеть? — спокойно спросил Аллерхольм.

— Того, что вы вечно ставите свою машину против моего участка.

— Я ее там не ставлю.

— Ах, не ставите! Иди-ка сюда, Луиза.

К ограде приблизилась пожилая дама, высохшая, если это только возможно, еще больше своего мужа и тоже вооруженная палкой.

— Ведь ты же своими глазами видела, Луиза, — зло сказал зубной врач, — как машина директора Аллерхольма стояла прямо напротив нашего сада.

— Видела, и не раз, — пропищала Луиза.

— Прошу простить меня. — Аллерхольм воспринял инцидент спокойно, он твердо решил не ссориться. — Произошло недоразумение. Я позабочусь, чтобы в дальнейшем оно не повторилось.

— Недоразумение, — шипел зубной врач, — недоразумение, повторяющееся ежедневно. Ну уж нет, милостивый государь, я вас предупреждаю: если вы еще хоть раз поставите машину против моей дорожки — я тут же звоню в полицию. И пусть они ее забирают.

Изрыгнув эту угрозу, оба иссохших создания удалились в сторону своего дома, размахивая палками, которые, судя по всему, были нужны им только в качестве своеобразного оружия, так как ноги у обоих были, совершенно очевидно, здоровые.

Аллерхольм пожал плечами, закурил и не спеша пошел назад по садовой дорожке. Сад был все еще красив, но явно нуждался в поливке. Директор Аллерхольм наладил дождевальную установку и долго с удовольствием наблюдал, как она разбрасывает освежающие водяные лучики до газонам и клумбам.

— Решил полить немного? — появился у противоположной изгороди другой сосед Аллерхольма, оптовик Хойструп.

— Да, надо. — Аллерхольм подошел к нему.

— Все начинает сохнуть. Лето в этом году просто потрясающее.

— Ага, лето на редкость, — согласился с ним Аллерхольм.

— Слышал, как ты ругался с мумиями.

— Все из-за машины. Говорят, я ставил ее перед их участком.

— Совсем, видать, спятили. — Хойструп покачал головой.

— Может, поднимемся ко мне, промочим горло? — спросил Аллерхольм.

Хойструп ничего против не имел.

Аллерхольму пришлось самому принести виски, содовую, достать стаканы — уже ушла и горничная.

— Прекрасное виски, — сделав глоток, уважительно сказал Хойструп. — И где ты только его достаешь?

— Есть у меня один неплохой канал.

— А вот мне трудно добывать приличное виски, — вздохнул Хойструп. — Зато по линии кофе имею прекрасные связи.

— Кофе? — Аллерхольм даже привстал. — Нам бы весьма не мешало запастись кофе.

— Тогда, может быть, имеет смысл организовать небольшую обменную биржу, а?

Они быстро сошлись на взаимовыгодных условиях.

— Не понимаю, почему, кого ни встретишь, все жалуются: того нет, другого… — сказал Аллерхольм. — Нужно просто обмениваться друг с другом.

— Значит, договорились, — сказала Римса. — Он наверняка скоро заснет.

— Ладно, справлюсь, — кивнул Пребен.

— Ну пока, мы пошли. Главное, не забудь — когда пойдешь спать, загляни к нему: он вечно все с себя сбрасывает.

— Хорошо, я посмотрю. Желаю вам приятно провести вечер.

Вернувшись к себе, Пребен сел за стол. Он собирался полистать недавно купленные книги и предвкушал это удовольствие с детски радостным нетерпением.

Кажется, пока для него в столице все складывается совсем неплохо. Он снял хорошую комнату, да еще у весьма милых людей, устроился на работу. По совету Акселя он зашел в министерство восстановления народного хозяйства, где его представили начальнику отдела Браску: у него в отделе как раз не хватало единицы.