Марта Кристенсен - Башня на краю света

— Вы не имеете права использовать неорганизованную рабочую силу — вот и все, на чем мы настаиваем, — сказал профсоюзник.

Эта фраза, очевидно, должна была играть роль окончательного и завершающего заявления, так как, произнеся ее, представитель профсоюза покинул мастерскую с выражением угрозы на лице, словно предупреждал, что водить его за нос лучше и не пробовать.

— Ну вот что теперь делать? — в отчаянии повторял Момберг, оставшись наедине с Фредериксеном.

— Думайте сами, — проговорил вдруг Фредериксен. — Должен вам сказать, что мне все это осточертело, с меня хватит. У меня, знаете, пропал интерес к горелкам.

— Послушайте, я вас, само собой, на улицу никогда не вышвырну, — сказал Момберг. — В этом-то вы можете быть уверены.

— Не беспокойтесь, я сам ухожу.

— Но что вы будете делать?

— А вот это уже мое дело, — ответил Фредериксен.

— Вы как-то странно говорите об этом, — озабоченно произнес Момберг. — Надеюсь, вы не займетесь ничем противозаконным?

— Хоть бы и так, — ответил Фредериксен, — пусть вас это не волнует. Сами-то вы разницы между законным и незаконным не видите!

Удар был жесток и попал в цель. Момберг долго сидел, не в силах вымолвить слова.

— Мне очень жаль, что мы вот так расстаемся, — сказал он наконец.

— А мне — так нет! — отпарировал Фредериксен.

Пребен шагал выложенной плитами садовой дорожкой, с любопытством поглядывая по сторонам. Все здесь такое красивое, даже изысканное. Тут, видимо, живут люди с достатком. Странно, зачем это им понадобилось сдавать комнату? Или он ошибся адресом?

Однако на двери была табличка — «Мельвад», значит, все правильно, так хозяина и зовут. Пребен собрался с духом и нажал кнопку звонка.

Он прождал довольно долго, наконец за дверью раздались шаги. Пребен почувствовал, что его разглядывают через глазок, и начал нервничать как перед объективом фотоаппарата.

— Кто там? — вдруг прозвучал из-за двери резкий голос.

Пребен содрогнулся. Голос был жуткий. Пребену вдруг почему-то пришли на память герои любимых сказок детства — злые ведьмы. Но он взял себя в руки и назвал свое имя.

— Что вам надо? — зловеще спросил голос.

— Я насчет комнаты, — крикнул Пребен сквозь запертую дверь. — Вы говорили со мной по телефону.

Дверь приоткрылась, но лишь настолько, чтобы Пребен мог проскользнуть внутрь. Войдя, он обнаружил, что резкий голос принадлежал пожилой, несколько изможденной даме, опиравшейся на палку.

— Вы, значит, хотите снять у нас комнату? — спросила дама. — Как, вы говорите, зовут вас?

Пребен повторил свое имя.

— Проходите, — сказала она.

Приглашение прозвучало скорее как приказ.

Пребен нерешительно вошел в гостиную, где увидел столь же иссохшего пожилого господина, сидевшего в кресле, на подлокотнике которого висела палка.

— Это тот самый молодой человек, который хотел снять у нас комнату, — объявила дама.

— Значит, это вы. — Тон хозяина как бы давал почувствовать, что подобное желание — немалая дерзость со стороны Пребена. — Садитесь!

Пребен поспешно сел. Было в голосах этой пары нечто, заставлявшее безоговорочно подчиняться.

— Итак, вы хотите снять у нас комнату? — спросила дама.

— Да, то есть мне хотелось бы вначале посмотреть ее, — сказал Пребен.

Хозяева обменялись взглядом. Ну и молодежь пошла, бесстыдства — хоть отбавляй!

— Идемте, — отрывисто бросила фру Мельвад. — Комната наверху.

Пребен пошел вслед за ней. Она запрыгала по лестнице, как ворона, не прибегая к помощи палки. Интересно, для чего же она ей тогда нужна, задумался удивленный Пребен.

— Вот, — хозяйка распахнула дверь.

Пребен огляделся. Ничего не скажешь, комната светлая и хорошо обставлена.

— Идемте вниз, — велела хозяйка, когда он, по ее мнению, достаточно насмотрелся.

Пребен послушно спустился по лестнице.

— Ну как, удовлетворяет вас эта комната? — язвительно спросил бывший зубной врач Мельвад, когда Пребен вернулся в гостиную.

— Да, — поспешил ответить Пребен.

— За такую плату это просто великолепная комната, — заметила фру Мельвад.

— Я с вами согласен.

— Но вы не забыли о наших условиях: вы помогаете нам немного по хозяйству, не так ли? — продолжала она. — Горничной у нас ведь нет.

— Конечно. — Пребен хотел, правда, еще спросить, что войдет в его обязанности, но почувствовал, что такой вопрос оскорбит хозяев. Да и какая работа может быть тяжелей, чем присмотр за Еспером.

— Значит, все в порядке? — спросил Мельвад.

— Думаю, да, — ответил Пребен.

— Ну и хорошо, тогда к первому числу можете перебираться. А чтобы все было как положено, за первый месяц лучше заплатить прямо сейчас.

Когда Пребен прощался, руки ему никто не протянул. Его даже не проводили.

— Выход вы, наверное, и сами найдете, — сказала фру Мельвад.

Пребен поспешно ответил, что найдет.

— Смотрите захлопните как следует дверь за собой! — крикнула она ему вдогонку.

Пребен тщательно закрыл дверь и подергал за ручку, чтобы убедиться, защелкнулся ли замок. Идя по садовой дорожке, он чувствовал, как все сильнее охватывают его сомнения. Теперь он уже не был уверен в разумности такого шага. Было нечто в его новых хозяевах, что ему совсем не нравилось. Хотя как можно судить о ком-то по первому впечатлению. При более близком знакомстве они, скорее всего, окажутся вполне приличными людьми. Он злился на себя лишь за то, что не уточнил свои обязанности по дому, но и этот вопрос, конечно, уладится. Всему есть предел — не могут же их требования выходить за рамки возможного.

Оставалась последняя проблема: как сообщить Акселю и Римсе, что он от них уходит. Поразмыслив, Пребен решил тут же ехать домой, рассказать обо всем и этим покончить.

Римсу новость задела не на шутку.

— Зачем ты так поступил? — спросила она. — Разве тебе плохо у нас?

— Да нет, — сказал Пребен, — дело совсем не в этом.

— А в чем тогда? Ну почему ты не хочешь и дальше жить с нами?

— Да нет, я хочу, то есть… — Пребен был не в состоянии дать внятное объяснение своему поступку, ему уже и самому стало казаться, что ведет он себя недостойно.

— Если хочешь знать, то это черная неблагодарность с твоей стороны, — сказала Римса.

Пребену нечего было ответить. Он чувствовал, что она, в сущности, права. Как бы там ни было, относились они к нему сердечно. Нет, здесь ему совсем неплохо. И в высшей степени сомнительно, что на новом месте будет так же. Решение его иначе как глупым и нечестным не назовешь!

Вдруг Еспер, до сих пор внимательно следивший за разговором, выбежал из гостиной.

— Должна сказать тебе, — продолжила Римса, когда они остались одни, — я прекрасно понимаю, почему ты хочешь переехать. Ты терпеть не можешь Еспера.