Елена Филон - Только играй

Заставив себя оторваться от губ Калеба, прильнула лбом к его лбу и заглянула в глаза. Они искрятся, улыбаются и настолько чисты, как вода в Карибском океане.

– Не очень-то прилично целоваться на глазах у родителей, – шепнул он.

– Не очень-то прилично было пытаться обручить меня с мешком сосисок.

Калеб усмехнулся и поцеловал меня в правый уголок губ, затем в левый и наконец посередине, слегка прикусив нижнюю губу зубами.

– И пусть весь мир подождёт? – негромко посмеивалась я, всё ещё не веря своему счастью.

– Мы успеем им всё объяснить. Дай мне на тебя посмотреть.

– Ты надел смокинг? – с моих губ сорвался лёгкий смешок.

– Хотел соответствовать твоему платью, – улыбнулся Калеб, держа моё лицо в ладонях и поглаживая пальцами скулы.

– У тебя получилось.

– Твоё платье ещё более прекрасно, чем те накладные брови.

Он вновь припал к моим губам в нежном, трепетном поцелуе.

– У меня сотня вопросов, Калеб, – говорить было сложно, горло всё ещё сжималось. – Я ведь не сплю? Потому что, если это сон, я не хочу просыпаться. Как ты здесь оказался?

– Здесь? В твоём доме? Хизер провела нас. Убедила всех, что она заказала выступление FB, как подарок своей сестре на помолвку.

– Хизер? Но как вы с ней связались?

– У Шейна остался её номер в отправленных эсэмэсках. И это была его идея – привлечь твою сестру в наш план.

– Так она знала! Вот же…

– Мы заставили её поклясться, что она не скажет тебе ни слова.

– Подожди… то есть вы… вы все здесь?

– Нет, – с нежностью в глазах улыбался Калеб. – Только я и Джаред смогли прилететь. Он, кстати, сейчас как раз заговаривает зубы твоему отцу.

– О… мне даже жаль своего отца.

– У Джареда была и другая причина вернуться.

– Эстер? – улыбнулась я, скользя пальцами по его волосам на затылке, которые за два месяца успели стать длиннее.

– А ты не знаешь, что они созванивались почти каждый день?

– О. – Я даже удивилась. – Эстер не говорила, что у них всё так серьёзно. И мне даже интересно, как много она рассказывала обо мне Джареду?

– Достаточно, чтобы я знал, что ты в порядке, – хмыкнул Калеб. – И что ты… только моя, Лекса.

– Эстер сучка. Надо будет сказать ей спасибо.

– Они с Джаредом стоят друг друга. – Калеб коснулся губами моей щеки и провёл невидимую дорожку до самых губ.

– А Шейн? И… и Тейт?! Надеюсь, они мне не померещились?

– Нет, – грудь Калеба приподнялась в смешке. – У меня не много друзей в Лос-Анджелесе. И мне нужна была помощь в установке аппаратуры, в то время пока ты наслаждалась снегом. Поэтому я попросил их.

Словно топлёное масло разлилось у меня внутри после его слов. Я так рада, что он сумел помириться с ними. Сумел переступить через себя и обратиться за помощью к Шейну и к Тейт…

– Да, но… как ты оказался здесь? Здесь – в Штатах? – спросила я, совершенно не обращая внимания на громкие переговоры гостей и возгласы моей мамы о том, что она нигде не может найти моего отца.

– Мама! Дай им поговорить! – Голос Хизер прозвучал громче всех, и, к моему удивлению, все вдруг притихли.

– У тебя ведь тур, – я поглаживала ладонями шею Калеба и не могла насладиться его присутствием.

– Тур отменили, – просто пожал плечами Калеб. – Мы приняли решение распустить группу, и, прежде чем ты начнёшь возмущаться, позволь мне закончить.

Я закрыла рот, сдержав потрясение.

– Наше время подошло к концу, Лекса. Время Far-between. Лучшие годы прошли, и ты можешь смеяться, но новый гитарист ушёл от нас ещё две недели назад, потому что сумасшедший график довёл его до больницы. Парнишка оказался слишком слабым. И мы… мы с парнями уже давно задумывались над этим, каждый из нас. Я лишь стал первым, кто решился это озвучить. Потому что ни в какой тур я не собирался. Я собирался к тебе, Лекса… – Голос Калеба звучал настолько проникновенно, что внутри всё сжималось от чувственности момента. – Я и улетать-то не хотел. Но…

– Жизель, – помогла я Калебу договорить.

– Да. Жизель. Она на четвёртом месяце.

А теперь сжатие внутри стало болезненным.

– Ребёнок не мой, Лекса, – поспешил добавить Калеб, продолжая поглаживать ладонями моё лицо. – Жизель призналась. Пресса ещё не поставлена в известность, заявления не было, но пресс-конференция состоится в ближайшие дни. Называть меня отцом ребёнка было глупо уже только потому, что через несколько месяцев будет очень сложно не заметить во внешности младенца азиатских черт.

Я глубоко вздохнула, чувствуя, как тугой узел в груди потихоньку развязывается.

– Жизель француженка. А её корейский продюсер и есть отец её ребёнка. Она испугалась, вот и… поступила не очень-то логично.

– Подожди… так ты поэтому её поддерживал?

– Мне жаль её. В последнее время она была не в себе. Хотела сделать аборт.

И всё равно я не понимала.

– Но я видела, как ты сказал на камеру, что собираешься сделать своей девушке предложение. Это была ложь?

– Нет, – хитро ухмыльнулся Калеб. – Я и собираюсь сделать своей девушке предложение. Но не думал, что ты настолько нетерпеливая.

О боже…

«Дышать. Дышать».

– Я же сказал, что вернусь за тобой, – Калеб невесомо коснулся губами моих губ. – Ты должна быть моей, Лекса.

– Я не против, – прошептала я, целуя его в ответ.

– Может, сегодня я даже рассмотрю Симпсонов поближе, – ухмыляясь, прошептал Калеб.

– Сразу после того, как объяснишь моему отцу, кто ты вообще такой и почему целуешь его дочь на глазах у местной элиты.

– Александра!!!

– А вот, собственно, и папочка.

Калеб, задержав на мне взгляд, отстранился, взял меня за руку, переплетя пальцы, и с уверенным и ничуть не напуганным видом направился навстречу моему отцу, вслед за которым, почёсывая затылок, семенил Джаред и пожимал плечами.

– Я пытался, мужик, – крикнул он, всплеснув руками. – Но твой будущий тесть потрясающе упрям!

– Кто?! – отец точно воздухом поперхнулся. Замер перед Калебом с багровым от злости лицом и крепко сжатыми кулаками. – Что здесь происходит?! Где охрана?! И кто вы, молодой человек, такой?! Что за беспредел устроили на помолвке моей дочери?! И будьте добры объяснить, почему вы двое сейчас держитесь за руки. Александра!

– Рад познакомиться, – с блуждающей на губах обворожительной улыбкой Калеб протянул отцу свободную руку. – Я Калеб, бывший фронтмент Far-between. Мне двадцать шесть, так что я умею отвечать за свои поступки и принимать взвешенные решения, и в том, что я делаю здесь и сейчас, я уверен больше, чем в чём-либо в своей жизни. У меня нет вредных привычек и хронических заболеваний. Моя семья проживает в Южной Корее, а я в ближайшую пару дней планирую окончательно переехать в Штаты. И я люблю вашу дочь.

Отец шумно втянул носом воздух и вздёрнул подбородок, чтобы показать, что перед Калебом не просто мой отец, но ещё и уважаемый сенатор штата, но слов, чтобы ответить, так и не нашёл.