Елена Филон - Только сияй

Вот именно поэтому я против свадьбы. Случись она, и это обязательно станет событием мирового масштаба! А Шейн – самое главное, что есть в моей жизни, и я не хочу делиться таким важным кусочком, как свадьба – случись она, с общественностью.

– Так ты будешь продлевать контракт? – поинтересовалась Николь. – Тебе ведь нравится сотрудничать с мистером Туром?

– Не знаю, – честно ответила я. – Я благодарна мистеру Туру, что он разрешил мне самостоятельно планировать график, но свободного времени всё равно недостаточно… Я скучаю по Шейну.

– Вот-вот! И я о том же! Найдёт себе другую цыпу, пока ты там по своим концертам катаешься…

– Закрыли тему.

Не то чтобы мы с Шейном видимся редко, нет, он не пропускает почти ни одного моего концерта, летает со мной в другие страны, мы вместе снимаемся в передачах и посещаем интервью. Его дела, как и мои, пошли в гору: его студия звукозаписи за последние два года стала безумно популярной среди исполнителей альтернативных направлений, а способности Шейна как композитора были высоко оценены не одним музыкальным критиком, и не только в США. Шейн знает, к чему стремится, и я знаю, к чему стремлюсь. И самое удивительное, самое замечательное в этом всём то, что наши стремления абсолютно не мешают нам быть вместе.

И если огонь между нами не потух за несколько лет, то он никогда не потухнет. Каждый раз, когда прикасаюсь к нему, когда целую… это словно происходит впервые.

Я люблю Шейна. И хочу провести с ним все дни до последнего.

Поэтому и задумываюсь над тем, стоит ли продлевать контракт. Ведь можно работать по упрощённой схеме, можно не проводить столько времени за записями альбомов и за границей с концертами, можно немного ослабить хватку и посвятить себя ему. Нам.

Шейн купил дом на свои заработанные деньги. Не взял с меня ни копейки, когда я предлагала внести хоть какую-то сумму, потому что и я тоже хорошо зарабатываю. Но Шейн отказался. Сказал, что дело женщины в таких делах – это помалкивать и хлопать ресницами, а если захочу рассчитаться, то могу пойти выбрать кровать с матрасом помягче.

В этом весь Шейн. Экспрессивный, как всегда. Вспыльчивый, но всегда заботливый и самый лучший мужчина на свете.

– Ладно, что там с вечеринкой? – Николь захрустела чем-то в трубку.

– Ты опять ешь?

– Дорогуша, я беременна, мне можно!

Я рассмеялась. Николь на втором месяце беременности, и Брайан втихую жалуется Шейну, что не успевает пополнять холодильник запасами. Да, эти двое нашли общий язык. Оба помешаны на музыке, у обоих женщины с жуткими характерами. Им есть что обсудить, это точно.

– Что ещё за интервью с утра пораньше? Завтра же Рождество! – возмущалась Николь.

– Я обещала Анемоне, – ответила снисходительно. – Ты ведь знаешь, мы с Шейном не можем её подвести, шеф убьёт ее, если в прямом эфире никого не будет.

– И вы попрётесь туда в канун Рождества, – прохрустела Николь. – А гости?..

Я вздохнула, переходя к главной теме:

– Николь, ты ведь любишь меня, правда?

– Так, девочка, – строго отрезала Николь, – если ты собираешься просить меня притащить свой зад к тебе домой с самым рассветом и готовить до потери сознания, то пошёл твой Лос-Анджелес в задницу, мне и здесь неплохо!

– Я не прошу тебя готовить, – усмехнулась я. – Роберт со своей невестой прилетает завтра в восемь утра, а в это время мы с Шейном уже должны быть в студии на съёмках. Их нужно кому-то встретить. Я не прошу ехать в аэропорт, прошу лишь быть дома, когда они приедут, и развлечь, пока не вернёмся мы.

– Да иди ты! Пусть Шейн сам остаётся и развлекает своего брата!

– Я пришлю за вами троими машину.

Тишина. Похрустывание в трубку.

– Куриные крылышки, – отрезала Николь.

– Что?

– Чтобы в машине были куриные крылышки. И побольше.

– Договорились, – рассмеялась я. – Машина будет в шесть утра.

– Капец! Это ж во сколько Сару поднять надо?.. А самой во сколько встать?..

– Я тоже тебя люблю, подруга.

Это была моя идея – собрать всех на Рождество в нашем доме. Грейс и Рей прилетят ближе к обеду. Даже Джаред и Патрик обещали приехать. Ин Хо в Сеуле, с ним я виделась вчера.

– Калеб будет? – поинтересовалась Николь.

Я медленно выдохнула:

– Ты же знаешь, чего мне стоит просто произнести в доме его имя.

– Шейн так и не смирился, что ты была с ним?

– Он никогда не смирится. Он собственник. Жесткий собственник. – Посмотрела в окно: до дома осталось минут десять езды. – Все мужики собственники, разве тебе нужно это объяснять? И если не хочешь в канун Рождества оказаться в центре боёв, то лучше больше не спрашивай о том, приедет ли Калеб. Вообще не произноси при Шейне его имя… Ты же знаешь его характер, ещё разобьёт что-нибудь, а мы только недавно переехали.

– Вот уж дела, – вздохнула Николь. – Я думала, с годами эта история забудется.

– Нет, – горько усмехнулась я, – только не эта история. Слишком многое она изменила в жизни каждого из нас.

– И всё равно Шейн придурок! – фыркнула Николь. – Пусть глаза разлупит! У Калеба есть девушка! Об этом только последний идиот не знает! Хорошенькая начинающая кантри-певица…

– … с фиолетовыми волосами, – закончила я.

– Фиолетовый – не сиреневый, – констатировала Николь. – К тому же ты уже год как блондинка.

– В каком месте я блондинка? Это русый – мой цвет.

– Один чёрт. А где Шейн? – сменила тему Николь. – Всё ещё пашет в студии? Он ведь думает, что ты только завтра утром прилетаешь?

– Да, и он убьёт меня за то, что не сказала.

– И почему не сказала?

– Ты же знаешь, как он беспокоится, – вздохнула я. – Опять бы поднял на ноги десятки телохранителей, куча сопровождающих машин…

– Это потому, что он любит тебя.

– Да, но это лишнее.

Николь фыркнула:

– Совсем ты неблагодарная, девочка. Вот если бы возле меня Брайан стольких качков выстраивал, я бы смотрела на него другими глазами, серьёзно! Ну, всё… Сара покакала. Мне пора. Машина и рёбрышки в шесть утра. Целую.

В доме было тихо. Стараясь не шуметь, поднялась на второй этаж. Шейн с головой под одеялом, только пятки торчат. Улыбнулась. Мы не виделись всего три дня, а такое ощущение, что целую вечность.

Аккуратно откинула одеяло с его лохматой головы и так и стояла, наблюдая за его мирным сном. Сексуальный, как и всегда. Тёмные пряди волос падают на глаза, так и хочется провести по ним пальцами и убрать в сторону.

Наверняка работал до самого рассвета. А ещё говорит, что это я отдыха не знаю.

Заворочался и, не открывая глаз, резко схватил меня за талию и повалил на себя, накрыв нас обоих одеялом. Прижался носом к моей шее и шумно втянул воздух:

– Миллер, тебе жить надоело?..

Запах Шейна вскружил голову, набрала полную грудь воздуха, чувствуя, как тепло разливается по телу, как крохотные бабочки пробуждаются в желудке и, порхая маленькими огненными крылышками, опускаются вниз живота. Каждый раз… каждый раз его запах, его прикосновения, его голос так на меня действуют.