Анатолий Дроздов - Капеллан (полный текст)

Так бы и вышло, если б не Аня. Пока строй, матерясь, смотрел в небо и скрипел зубами, она вылетела из рядов и метнулась к оружейке. Следя за амерами, мы заметили это не сразу.

- Быкова, стоять! - заорал майор вслед Ане, но она уже скрылась в дверях.

Майор перевел взгляд на меня. Приняв это за приказ, я побежал к оружейке. Вслед мне что-то кричали, но я не остановился. Рядом со мной легла очередь, кусок щебня с дорожки раскроил мне щеку, но в тот миг я даже не заметил этого. Ворвавшись в здание, побежал вверх по лестнице, но еще на пути понял, что опоздал. Сверху застучал пулемет.

Позже выяснилось, что Аня схватила первое же оружие, и им оказался легкий пехотный пулемет, предназначенный для боев на поверхности. Попутно сгребла еще кое-что. Стреляла она метко. Очередь хлестнула по борту флаера, не пробив бронированной обшивки. Тут бы амерам и улететь - дело они сделали, но взыграло ретивое. Флаер огрызнулся. Когда я вбежал в комнату, Аня сидела на полу, правой рукой сжимая обрубок левой. Тяжелая пуля практически оторвала ее по плечо. Из культи струйкой цвиркала кровь. Я метнулся к ней.

- Стреляй, Кап! - закричала Аня, отталкивая меня ногой. - Уйдет, гад!

Я понял, что если не подчинюсь, она к себе меня не подпустит. Тогда ее не удастся спасти. На полу валялась ПЗРК 'Пила', Аня захватила ее в оружейке. Обращаться с ней нас учили, как, впрочем, и с другим оружием. Зачем это священнику, не объясняли. Положено - учись!

Я вскинул трубу на плечо. Пальцы привычно включили комплекс, отщелкнули предохранитель и нажали на курок. Выстрелил я, не целясь, следя, чтоб ракета вылетела в открытое окно, а реактивная струя пришлась в створ двери. Швырнув пустую трубу на пол, я подбежал к Ане и, наконец, занялся ее рукой. Мне удалось остановить кровотечение и срастить мягкие ткани, когда в комнату вбежали...

- У нас будут проблемы, Кап! - сказал майор, после того как Аню увезли в госпиталь.

Когда я выстрелил, что флаер лег на обратный кур. Улетел он недалеко. Ракета 'Пилы' обладает способностью самостоятельно находить цель и поражать ее. Флаер она догнала. Разрыв боевой части разрезал его пополам - из-за этого комплекс и получил свое название. Экипаж погиб. В его составе оказался сын генерала, командующего американской группировкой.

Расследовать ЧП прибыла совместная комиссия. На этом настояла российская сторона: ждать объективности от амеров не следовало. Нас допросили. Мы не таились: с чего? Видеокамеры зафиксировали все до мельчайшей подробности. Сказать амерам было нечего: нападение на воинскую часть. Они заикнулись о несоразмерном применении силы, но наши парировали это просто: как повел бы себя американский десант в аналогичных обстоятельствах? Комиссия закрыла дело за отсутствием виновных. Нападавшие погибли, а русские действовали в пределах самообороны.

Все эти дни я не находил себе места. Меня не волновали выводы комиссии. Неприятностей я ждал с другой стороны. Священнику нельзя убивать - даже случайно, даже защищая себя. Я знал, что меня накажут, но надеялся на снисхождение. Владыка обещал похлопотать.

Через неделю после отъезда комиссии меня вызвали к командиру группировки. В кабинете, помимо него, находился владыка Павел. Лица у генерала и полковника были хмурыми. И я почувствовал, как похолодело в груди.

- Проходи! - сказал генерал, когда я доложился. - Стань там. Владыка?

Полковник встал и откашлялся.

- Священный синод отклонил наше ходатайство, - сказал он. - Священник Капитон Головатый извергнут из сана.

Меня словно обухом стукнули. Я так надеялся... Покаяние, ссылка в монастырь - таким виделось мне решение синода. Извержение из сана пересмотру не подлежит, это навсегда. Я потянул с шеи крест.

- Оставь! - рявкнул владыка. - Не ты его вешал, не тебе и снимать.

Он подошел и снял крест, при этом словно обняв меня. Отступив, владыка оглянулся на генерала.

- Приказом по группировке лейтенант Головатый уволен из военно-космических войск в связи с невозможностью его использования по полученной специальности, - сказал тот и добавил: - Погоны снимать я не буду - не заслужил. Сам справишься. Можно и не снимать. В связи с обстоятельствами увольнения лейтенанту Головатому даруется право ношения формы.

Оба офицера смотрели на меня, но я молчал.

- Что будешь делать? - спросил владыка.

- Первым же рейсом улечу на Землю, - выдавил я.

- Тебя задержат по прибытию, - покачал головой генерал. - Амеры объявили тебя в розыск по обвинению в убийстве. Мы подали протест, но пока отменят, пройдет время. Они успеют тебя осудить - лет на двадцать, если не на все сто. Или ты веришь в справедливый американский суд? Выцарапать тебя из тюрьмы будет трудно, - он помолчал. - В части находиться тебе нельзя - гражданским не положено. Нужно спрятаться.

- Где? - спросил я.

- Есть тут одна планетка, - сказал генерал. - Дикая и неосвоенная, но жить там можно. Землян нет, общество средневековое. Ты лекарь, поэтому не пропадешь. Согласен?

Я кивнул. В тот момент я был готов хоть в ад.

- Вот и хорошо! - обрадовался генерал. - Голым не полетишь. Есть списанный бот - старенький, но вполне рабочий. Оружие тоже списанное, но еще вполне, - генерал усмехнулся. - Если что, отобьешься. Не получится - дашь сигнал. Прилетим. Когда все уляжется, заберем. Думаю, года нам хватит. Максимум - два.

- На месте освоишься, - подключился владыка. - Мы тут сбросились и закупили необходимое. В том числе немного золота и серебра. Банков там нет, пластик не принимают.

Я шмыгнул носом.

- Но-но! - сказал генерал. - Ты мужик, Капитон! Не распускай сопли! Укурки не бросают своих.

В тот же день я навестил Аню. Ее раненая рука была забрана в ажурное сооружение из спиц - вытягивали кость. Пуля выбила из нее приличный кусок, поэтому я и не стал сращивать перелом на месте - рука стала бы короче. Увидев меня, Аня вздрогнула. Глаза ее повлажнели.

- Кап!

Я присел на стул у кровати и поцеловал ее в щеку.

- Меня отправляют на Землю, - сказала она, шмыгнув носом. - Будут лечить. Рука, может, и восстановится, но останется шрам. О блузках с коротким рукавом придется забыть.

- Все будет хорошо, - я вложил визитку в ее ладонь. - Когда рука заживет, позвони по этому номеру. Помогут.

- Эрих Куглер? - изумилась она, разглядев визитку. - Ты знаешь, сколько они берут?

- Для тебя бесплатно, - сказал я.

- Почему?

- Эрих Куглер - мой отец. Я говорил с ним. Тебя ждут.

- Мы полетим вместе? - обрадовалась она.

- Нет, - покачал головой я. - Амеры объявили меня в розыск. Придется прятаться.

- Где?

- Тебе лучше не знать.

- Это надолго?

- Год или два. Может, больше.

- Это все из-за меня!

Она заплакала. Я осторожно стер слезы пальцами. Она схватила здоровой рукой мою ладонь и приложила к щеке. Та была влажной.