Наталья Симонова - Жизнь как цепочка обстоятельств (сборник)

Мне двадцать восемь. Не так уж и много для нашей специальности. А выгляжу я даже моложе. В моей профессии это плохо. Я стараюсь юность облика компенсировать. Черно-белой одеждой, например – черные джинсы, белая майка. Надеваю очки с простыми стеклами. Подкалываю волосы на затылке или затягиваю в хвост. Что там говорить – выгляжу я хорошо. У меня белая, нежная кожа. И очень ровный румянец. Мне не нужно ни пудры, ни тона – кожа как у младенца. У меня лучистые глаза и родинка над губой. Лицо безусловно привлекательное. И фигура ничего. Но я ее скрываю. Не паранджой или мешковатым платьем, а джинсами и просторными майками. Хотя все равно виден и рост, и осанка… Но женственность я не подчеркиваю, мне нельзя. И возраст желательно усугубить. Я – психолог-консультант.

Мой вид реально должен вызывать доверие. И он не может оставлять сомнений. Мне должны симпатизировать женщины. А для мужчин следует выглядеть так, чтобы они на меня не отвлекались. Вместе с тем мой облик ни в коем случае не должен быть отталкивающим, нет, он просто обязан привлекать – но привлекать так, как тянутся в случае чего к надежному врачу с хорошей репутацией. Моя улыбка должна греть, а спокойные уверенные интонации успокаивать и внушать веру в лучшее будущее.

Вот такая я, наверное, и есть. Вернее – была. Похоже, в данный момент мне уже не очень-то удается сохранять уверенность и спокойствие – могу ли я их внушать? Вопрос риторический… И доведись теперь столкнуться в работе с проблемой, похожей на мою, – едва ли у меня получится сохранить профессиональную рассудительность. Скорее всего, я рискую загрузиться чьими-то переживаниями по самую макушку, смешав их со своими. У нас это называется перенос… Я не смогу помочь разрулить ситуацию клиента, как не могу помочь сама себе. Потому что сильные эмоции буквально блокируют способность рационально решать проблемы. Собственно говоря, поэтому-то люди к нам и идут. Не оттого, что мы самые умные, а потому что мы их переживаниями не заморочены и смотрим на картинку их жизни чистым взглядом человека со стороны.

Сколько раз слышала: ну как у психолога могут быть какие-то проблемы в личной жизни?! Какой же он тогда психолог?.. Но это просто незнание нашей кухни. Часто люди думают, что психологи видят других насквозь и точно знают, как надо поступать в любой ситуации. Это не так. Мы, конечно, должны разбираться в людях, потому что, во-первых, нас этому пять лет учили, а во-вторых, мы этим занимаемся изо дня в день. Но жизнь так затейливо устроена, что каждая человеческая история, сколь ни будь она обыкновенна, в каком-то смысле все равно уникальная. Это потому что отношения людей почти никогда не бывают простыми линейными процессами. В них так много всего намешано, что свести все к А + В можно только условно. Вот почему в нашем деле популярен девиз: рецептов не выписываем, советов не даем. Ведь любой человек лучше всех знает свою собственную жизнь и правильнее будет, если порядок в ней наведет он сам. А мы только поможем ему восстановить способность быть логичным и рациональным. Поможем расставить акценты и структурировать груду событий с накрученными на них переживаниями в более-менее стройную схему, в которой уже наконец-то можно будет хоть как-то безболезненно существовать, двигаясь дальше, а не циклясь в проклятом замкнутом круге.

А в частной жизни всякий психолог – обычный человек. И, как любой человек, в шуме зашкаливающих эмоций он не слышит чистых нот благоразумия и рассудительности. Но как хирург не станет сам себе вырезать аппендицит, а парикмахер за стрижкой отправится к другому парикмахеру – так психолог должен обратиться за помощью к своему коллеге.

Видимо, это и мне теперь необходимо. Ведь я сама себе не принадлежу. Я попалась. Я зависима – и не вижу пока для себя подходящего выхода.

Господи! А давно ли сердце было свободным?! И вот… С Виталиком почти сразу все пошло не по правилам.

В их компании я работаю на полставки. Точнее, по договору, два-три раза в неделю провожу тренинги под разные задачи, которые ставит руководство. А он там трудится начальником отдела продаж. И один раз явился на мое занятие. Как же Вит смотрел на меня тогда – о, это реально задевало. Думаю, я ему сразу понравилась, как и он мне – но дело не в этом. Все время, пока я вела тренинг, он смотрел так, словно я его любимая полоумная тетушка, которая по тридцатому разу возбужденно пересказывает историю своей молодости. В этом взгляде читались и усталость, и терпеливая снисходительность. Он едва заметно улыбался уголками губ, будто раз и навсегда решился родственницу не огорчать, какую бы там чушь она ему ни загибала. Ни в чем практически не участвовал – а тренинг был по управлению конфликтами, – прикрывал чуть-чуть глаза и доброжелательно кивал, слегка отмахивая ладонью на соседа справа или слева, если я к нему обращалась, – стрелки переводил. Ясно было, что пришел он ко мне не потому, что не знал, как с конфликтами справляться, и не потому, что некуда время девать. Ну, может, руководство загоняет менеджеров на такие занятия, не знаю… В общем, почему-то он пришел, и мы познакомились.

После тренинга Вит задержался… Хотя нет, я сама его удержала, спросила, действительно ли ему все это было так тяжело и скучно. Он возразил, но так, как разуверяют маленького ребенка. Потом пошутил как-то удачно, потом проводить меня вызвался. Ну и понеслось. Впрочем, не то что сразу понеслось, но, говорю же, сразу друг другу понравились. А это ведь каждый знает, когда что-то такое начинается, ты при встрече с ним – или с ней – прямо вспыхиваешь радостью, и сталкивает вас – как разнозаряженные частицы, так вот и несет друг к другу. И вам кажется, что вы ведете себя очень естественно, совсем обычно, но просто вот так обрадовались встрече. Просто радость у вас – и только. А со стороны уже для всех все ясно: у людей намечается роман . Вы думаете, что у вас есть восхитительная, вас одних будоражащая тайна, а все вокруг уже в курсе, можно не сомневаться… Больше Виталик на мои тренинги не приходил. Но мы стали переписываться, потом перезваниваться, потом встречаться в кафе, устраиваться в холле поболтать, вместе обедать.

И я все чаще задумывалась, потому что уже видела, к чему дело идет. Даже не то что видела – тут и слепой догадался бы – я понимала и хотела этого. Всего с ним хотела. Да что там – я его уже обожала. И однажды, помню, проведя очередное занятие с его коллегами и с Витом слегка пообщавшись, спешила в свою консультацию и размышляла об этой порции счастья, которая мне, похоже, выпала. Что-то меня во всем этом смущало, и, кажется, даже не мое и его семейное положение… Какое-то предчувствие опасности… или беды…