Татьяна Полякова - Лучшие хвостатые сыщики

— Марию Петровну, конечно! — фыркнула Оля и указала ему на дверной проем кухни. — Проходите туда, будем чай пить с тортом. Купила сегодня к празднику, но… Какой уж тут праздник.

Он не понял. И спросил. А она ответила, что второй год подряд Женский день отмечает в обществе кошки Муси. Сестра с племянниками только вчера уехала к себе. Среди недели приехать не обещала. Сама Оля по такой неприятной мокро-холодной погоде ездить за рулем не любит.

— А друзья? — зачем-то спросил Леня, усаживаясь к столу.

Зачем спросил?! Много у него друзей, желающих развеять его одиночество в праздники и выходные? То-то же. Нет, ему, конечно, бывали рады, когда он приходил. Но только он не бывал рад, наблюдая чужое, бьющее через край счастье. Оно не коробило его, оно его печалило, еще больше обнажая его одиночество и никому не нужность.

Приблизительно так же думала и Оля.

— А можно я к вам приду на праздник? — вдруг осмелел Леня после второй чашки чая и третьего куска воздушного торта.

А что? Он, между прочим, после работы и не ел еще ничего. К черту скромность!

— Вы?! — она удивленно выгнула брови, поиграла в воздухе чайной ложечкой, улыбнулась озорной милой улыбкой. — А почему вдруг?

— Просто… Просто вы очень хорошим человеком мне кажетесь, Оля. Милым и симпатичным. Можно?

Уу-х!!! Ничего себе! Услышал бы Саня, на задницу сел бы. Так осмелеть! Так обнаглеть где-то даже! Это было не про него! Горьковато-свежий аромат мимоз, которые Оля чуть сдвинула в сторону и не убрала со стола, голову вскружил? Или Олина кошка его околдовала, усевшись у двери и не сводя с него магического немигающего взгляда?

— Вы приходите, конечно, Леонид, — спохватилась Оля после затянувшейся паузы. — Я обед праздничный могу приготовить.

— Правда можете? — он улыбнулся. — Последний раз ел домашнюю еду в отпуске летом у мамы. Пирожки, котлеты, пончики, пельмени, борщи и окрошка. М-м-м, так было вкусно.

— Могу! — Оля вдруг рассмеялась негромко и нежно. — Конечно, могу. Но! Сначала дело! Слышали?

— Что? — он проследил за ее пальчиком, нацеленным на входную дверь.

— Кто-то пришел в квартиру напротив. Идем!

Туда не пришли, оттуда выходили. Мужчина лет тридцати пяти, не старше, высокий, худощавый, в спортивном лыжном костюме синего цвета и черной вязаной шапочке, закрывал дверь ключом, удерживая за поводок собаку. Хотя ее можно было и не держать, она покорно сидела на коврике у двери, положив печальную морду на вытянутые лапы.

— Здрассте! Можно минуточку вашего внимания? — Оля воинственно подбоченилась. — Мужчина, я с вами говорю!

Мужчина повернулся, скользнул неприятным взглядом по ним, коротко кивнул.

— Мне хотелось бы поговорить, — повторила Оля и вышла вперед, преграждая тому дорогу к лестнице.

— Слушаю вас, — отозвался он бесцветным равнодушным голосом. — Таврия, погоди.

Мог бы и не говорить ей ничего, собака никак не реагировала.

— Мне хотелось бы знать, где Мария Петровна? — спросила Оля.

— Мария Петровна? — удивленно отозвался он. — Она уехала.

— Когда? Далеко? Надолго? — Леня встал плечом к плечу с Олей, ощущая сквозь свитер тепло ее тела.

— А вы, простите, кто?! — вытаращился мужик, выгоняя впереди себя полусонную таксу.

— Я участковый. — Леня показал удостоверение. — Внесите ясность. Кто вы? По какому праву живете здесь?

— Я? — его взгляд заметался по лестничной клетке и застрял где-то среди прутьев решетки. — Я племянник Марии Петровны. Она просила на время ее отсутствия выгуливать ее собаку. Это нарушение?

— Нет, что вы. — Леня улыбнулся одними губами.

Мужик ему не нравился. И собака, которая, по словам Ольги, была молодой и резвой, вела себя в самом деле странно. И почему-то на коврике возле двери после нее осталось темное пятно, хотя они только что вышли из дома, а не вернулись с прогулки под дождем. Шкурка на спине сухая. И лапы сухие.

Что-то как-то…

— Но мне хотелось бы точнее знать координаты, где она отдыхает. Адрес, название санатория.

— А зачем? — мужик пожал плечами. Его взгляд все блуждал по лестнице.

— Пожилой человек уехал один, на телефонные звонки не отвечает. Все это волнует соседей. И мы обязаны реагировать на их тревогу. Таков порядок, — тоже пожал плечами Леня.

— У нее есть родственники, которые способны о ней позаботиться. — Для наглядности он ткнул себя в грудь пальцем. — И мне кажется странной ваша забота.

— А мне странно, что вы утверждаете, будто она уехала, а соседи с пятого этажа в пятницу вечером слышали ее голос из-за двери. Это как?

Леня решил держаться до последнего, тем более что доверие к нему Ольги с каждой минутой возрастало. Он это чувствовал! Он это видел!

— А ничего странного, — равнодушно пожал мужик плечами и полез в карман, как оказалось, за телефоном. — Пятница… Вечер… Ну! Все верно. Мы с ней созванивались. Просто я говорил с ней по громкой связи. Поэтому соседи и слышали.

— А почему так-то?

Леня был разочарован. Оля тоже. Он уж было подумал, что припер мужика к стенке неопровержимостью улик. Что тот сейчас перепугается, замечется, начнет врать и путаться. А он им аргумент, да какой! С этим не поспоришь.

— А потому что она хотела, чтобы ее Таврия слышала, вот я и включил телефон на громкую связь. Только собачка так тоскует, что почти все время молчит. Вы ведь тоже заметили, не так ли?

И он впился злыми холодными глазами в Ольгу, которая тут же поспешила спрятаться за широким плечом Леонида.

— А что она вам не отвечает, — он пожевал вялыми губами, — так в роуминге. Денег, что ли, лишних много! Извините, собачка хочет пи-пи…

И он ушел, хотя, на взгляд Ольги, эта собачка вообще ничего не хотела.

— Она полудохлая какая-то! — воскликнула Оля, когда мужик ушел. — И вообще не похожа на Таврию. И Мусю мою при встрече с ней воротит. А Таврию она любила. Они дружили, и не улыбайтесь, Леонид! Тут что-то не так.

Она прикусила губу, глаза ее наполнились слезами.

— Я чувствую, что что-то не так, — шепнула она и ушла в дом, оставив дверь приоткрытой.

Леонид хотел бы с ней согласиться, да не мог. Доводы племянника Марии Петровны были железобетонными. Перемудрили они с подозрениями-то. Мария Петровна в самом деле могла отключить телефон. И уехать, никому не сказав. Разве обязана? Собачка себя странно ведет? Так скучает по хозяйке. И уж конечно, кошку Мусю не призовешь в свидетели.

— Мне очень жаль, — развел он руками, когда вошел в Олину квартиру и застал ее у кухонного стола перебирающей пахучие веточки мимозы. — Но он прав. Наши тревоги надуманны.

Оля, ничего не сказав, снова смешала все ветки и, уставившись в окно, проговорила:

— Мне нужно точно знать, что говорила в минувшую пятницу Мария Петровна по телефону.