Александра Милованцева - Ворона

Когда-то, пойдя на поводу у жены, Борис, стараясь быть примерным семьянином, устроился на нормальную, с точки зрения жены, работу. Он, талантливый, но как это часто бывает, не очень известный художник, мало приносил денег в семью. Картины ездили по выставкам, но продавались плохо и нерегулярно. «У тебя растет сын! Устройся уже на нормальную работу! – часто требовала жена. – Рисуй что-нибудь на заказ, в конце концов, тоже мне, непризнанный гений!»

Художник любил жену и сына и в итоге последовал наставлениям жены. Стал администратором выставочного комплекса и начал рисовать на заказ портреты, морские пейзажи и ангелочков на потолках новых русских. Денег стало больше, но куда-то незаметно ушло вдохновение, он сделался человеком мрачноватым и каким-то понурым, что ли.

Жена ушла все равно, вышла замуж за торговца антиквариатом, а сына по какой-то непонятной причине оставила с отцом. Что-то надломилось с ее уходом. По привычке художник продолжал организовывать чужие выставки, рисовать чьи-то портреты, чтобы прокормить сына. Но вот вырос и сын, а Борис так и остался на нелюбимой работе и в пустом доме.

«Может, все-таки завести кошку снова? – думал иногда Борис и тут же сам себя прерывал: – Нет. Теперь у меня совсем другая жизнь, кошке нужна компания и игра, а меня и дома-то не бывает. Грустно будет кошке».

«Хотя… – спорил он иногда сам с собой, – не грустнее, чем голодать и жить неизвестно где. Может быть, взять какую-нибудь брошенку из приюта?.. Все веселее… Ну а командировки? Кто ее будет кормить? С другой стороны – все можно решить, есть же соседи, в конце концов. Или сына можно попросить заходить».

Так или иначе, а Борис иногда читал ленту «Фейсбука» и всегда с вниманием относился к объявлениям что-то вроде «отдадим котят в хорошие руки» или «найден котенок, ищем хозяина». Но, видимо, пока не увидел в этой ленте он «своего» кота.

«Нет… Поздно уже что-то менять. Еще несколько лет, и пятьдесят. Права была жена, я неудачник. Семью потерял, талант растратил… Да и эти дурные инсталляции и выставки вполне организуют без меня, никакое это не искусство».

«Поеду на дачу. Буду жить на природе, может быть, вернется вдохновение. Или, по крайней мере, просто поживу в тишине и покое. Буду снова писать»…

Борис часто давал себе обещание: «Вот в эти выходные поеду на дачу». Но наступали выходные – и находилась масса неотложных дел, которые удерживали его в городе.

«Иваныч, у нас рабочие не успели вчера смонтировать объект, ты сможешь их проконтролировать? Что? Директор экспозиции? А она сказала, что не может, у нее какой-то утренник в детском саду. Спрашивала, сможешь ли ты ее заменить».

«Борис Иванович, вы не могли бы прийти и рассказать студентам о современном искусстве? О новых формах и течениях? Ведь у вас в галерее именно актуальное искусство выставляют. Расскажите им, что и туалетная бумага может быть глиной в руках мастера… В эту субботу, Борис Иванович…»

«Борис, ну вы нас все время заливаете! Не вы? А кто же? Нет, я думаю это вы. Завтра придет мастер из ЖЭКа. Почему в субботу? А когда же еще? По будням я работаю!»

Но однажды такие выходные все-таки наступили. Отложив на потом все выставки, соседей, друзей, он достал из специальной – чтобы не потерять – коробочки ключи от дачи и отправился на Киевский вокзал.

«Да… обиделся ты на меня, мой старый дом… Ведь ты как человек, любишь заботу и внимание. И крыша покосилась… И крылечко подгнило. Ох, а огорода-то и не видно совсем, не земля, а целина…»

В доме после зимы пахло сыростью. Стол на веранде, буфет были покрыты толстым слоем многолетней пыли. И все-таки здесь он чувствовал себя дома. Он шел по старенькому домику, построенному еще отцом, и вспоминал. Печка – гордость отца. Он сам ее клал вместе с печником. Уже потом, когда мать стала старенькая, решено было поставить котел и провести батареи. Детство вспоминалось вместе с этой печкой. Как ее топили в сырые августовские дни, как сушили на ней грибы, как маленькому Боре поручали набрать щепок для растопки.

А вот этот гостевой домик была пристроен, когда появился сын. Борис сам обшивал и украшал комнаты. Стены были расписаны сюжетами из сказок. А вот сундук для игрушек, в форме сказочного ларца. Правда, крышка отвалилась уже… Но можно починить.

А вот святая святых – мастерская. Большая светлая веранда, которую они пристроили вместе с отцом, когда стало понятно, что Боря всерьез увлекается живописью. Здесь были созданы самые лучшие его работы.

«Почему я не здесь? Как случилось, что я не здесь? – продолжал размышлять Борис, переходя из комнаты в комнату, перебирая старые вещи. – Дом совсем запущен, сложно будет навести здесь порядок. И он слишком большой… А все-таки я хочу привести его в порядок. Я по-другому здесь дышу. Надо взять творческий отпуск и уехать на месяцок-другой в деревню… Может, и совсем потом сюда перееду. Но он такой большой для меня… Кота заведу…»

Не так легко это было – решиться и вырваться из рутины… Но что-то изменилось после той поездки. Каждый раз, просматривая новости в «Фейсбуке», он снова и снова вспоминал свой дом и думал, что однажды заведет кота и уедет жить в деревню.

А однажды: «Отдадим в хорошие руки…» Почему-то Борис сразу понял, что да, вот оно. Вернее, она. Белая пушистая кошка с разноцветными глазами смотрела строго и немного укоризненно. Как-то сразу легко представилось, что вот так же она будет требовать новую порцию корма или ругаться («мяа-а-уу, мя-а-уу»), если он будет слишком долго отсутствовать.

Борис позвонил сыну и сказал:

– Раньше у меня был черный кот, а теперь будет белая кошка.

– Ну… это ты круто решил изменить свою жизнь, – не без иронии отметил сын.

Все случилось как-то сумбурно. В прихожей появились мать и дочь, переноска с кошкой и много-много пакетов.

– Это ее любимые игрушки. А это – протирать уши. Это – протирать глаза, вот тут написано. Так… Чтобы не царапала мебель, можно побрызгать… Не очень работает, но на какое-то время хватает. Когти точить она любит вот об этот коврик… В этой корзинке любит спать. Расчески, их три, они немного разные…

Женщина продолжала рассказывать и выгружать на поверхность тумбочки все новые и новые элементы кошачьего приданого.

– А этот коврик я ей сама сшила! – подала голос дочка, лет семи на вид. – Вы будете любить нашу Ворону? А можно мы к вам в гости будем приезжать? А то я боюсь очень соскучиться! Мы ее очень любим, но у мамы все-таки аллергия! Она сначала скрытая была, а потом сильнее стала, мама теперь по ночам кашляет, поэтому мы Ворону отдаем.

– Ну, ты все рассказала, все тайны, – мама потрепала девочку по голове и чмокнула в нос. – Я и правда не знаю, как мы будем, так привыкли… Но я уже полгода на лекарствах, не могу больше… Спасибо вам!