Кэтрин Энн Портер Array - Библиотека литературы США

В детстве мы с Кэт жили друг против друга, через улицу, — она в доме ее деда, я в бабушкином. Из окна спальни, что выходило на улицу, мне видно было сейчас неторопливо расцветавшее мыльное деревце, которое мама моя всегда хотела срубить. В бывшем нашем доме обитало семейство Браунов — должно быть, не из респектабельных: веранда покосилась, окна с черными от пыли сетками напоминали кости домино.

Тетя Этель снова заговорила о письме:

— Ах-ах, мисс Дейси Хэстингс, даже до Минго дошел слух, что вы появились в наших краях. Стоило тебе приехать в Миссисипи, и газетка немедля откликнулась на это событие, что тебя так позабавило. И маму твою помянули, и меня, и бабушку. Вот тебе и претензии от Сестрицы Энн: как это ей не сообщили! Надо ей отдать справедливость: если человек в добром здравии, Сестрица Энн и не вспомнит, что приходится ему родней, но стоит кому-нибудь занемочь — она тут как тут, будь ты хоть в Гвинее. И уж тогда-то она к вам явится и с вами останется … Взять хотя бы тетю Сьюзен… А про нашего дорогого дядю Феликса она пишет: «Понадобится, так и на целый год останусь».

— Лучше нам помалкивать, а то, чего доброго, припожалует и к тебе! — сказала Кэт, она теперь сидела очень прямо. Кэт обожала свою мать, своих родных. Ее взбудоражил мой приезд, гости, а меня — предстоящая поездка. Я хихикнула, тетя Этель посмотрела на нас обеих и убрала письмо.

— Да кто же она, в конце-то концов? — спросила я.

— Нет, уж ты ее лучше не пускай , — сказала дочери тетя Этель. — Она — это она, Сестрица Энн Фрай, милочка моя. Пишет, что просто мечтает на тебя взглянуть. Надо было тебе дать почитать письмо. Вспоминает, как учтиво ты вела себя со старшими. По воскресеньям мы всегда ездили туда, ты же помнишь, Дайси. Но я опасаюсь, что на этот раз — да я это просто чувствую! — она прислала письмо не только из-за твоего приезда. Дядя Феликс заболел на Валентинов день, а она приехала туда к субботе. Кэти, раз уж ты эти дни не работаешь и все равно собираешься ехать, поезжайте-ка лучше сегодня.

— О, проклятье! — крикнула мне Кэт.

Она предупредила в банке, что не будет работать, пока я у них гощу. У нас с ней были свои планы.

— Мама, так какая она все-таки? — спросила Кэт, соскочив на пол в ситцевой нижней юбке с продернутой ленточкой. Кэт не такая высокая, как я. — Пусть я тоже негодница вроде нашей Дайси, но ни за что без тебя не поеду, пока все не разузнаю про Сестрицу Энн.

С видом терпеливым и покорным тетя Этель подняла глаза и, словно бы читая по балдахину, стала рассказывать:

— Начнем с того, что она дальняя родня дяди Феликса, а твоя троюродная бабушка, она сводная сестра твоей двоюродной бабушки Бэк, то есть моей тетушки, а Дайси она приходится…

— Не важно! — перебила я. — Вовсе не претендую на это родство…

— Зато она претендует. Она к тебе сама приедет! — вскричала Кэт.

— Пока соберется, я уже уеду, — ответила я и невольно улыбнулась.

— Когда была жива твоя мама, гостить было принято по-другому, — промолвила тетя Этель. — Твоя мама живала у нас подолгу, чтобы мы прочувствовали, что она действительно с нами. И на все хватало времени: и платья перешить у мисс Мэтти, и в саду кое-что пересадить, если это было весной или осенью, и за крючок взяться, хотя бы для почина, даже если не удавалось довязать коврик до конца и полюбоваться им во всей красе… Быть может, мы были несведущи во многом другом, но, как ездить в гости, наше поколение знало лучше теперешнего. Нет, вы не подумайте, я вовсе не осуждаю…

— Мама, может быть, тебе принести чего-нибудь? — стоя посреди комнаты, спросила Кэт. — Чего тебе хочется?

— Ничего мне не хочется, только чтобы моим девочкам было хорошо.

— Ну, тогда расскажи нам, за кого это Сестрица Энн давным-давно собиралась выйти замуж и даже в церкви объявила протест, когда тот венчался с другой. А ей тогда уже было около сорока! — И Кэт, как была, босиком, в нижней юбке, легко и радостно подхватила мою шляпу со стульчика, на который я ее кинула, напялила на голову и скорчила мне рожицу.

— Что-то я позабыла эту историю, — сказала тетя Этель. — Вероятно, потому, что из нее ничего не вышло. Смутно припоминаю, он был тоже дальний родственник, седьмая вода на киселе. К тому времени, как вы вернетесь, я все это восстановлю в памяти… Очень тебе к лицу, детка.

— Кэт, — сказала я. — В детстве я ведь думала, что дядя Феликс ужасно старый. А теперь, через десяток лет, я и сама стану старая, и ты тоже, а он все еще жив.

— Ну да, он был старый! — откликнулась Кэт. — Очень старый!

— Ты бы села куда-нибудь, — сказала дочери тетя Этель.

Кэт примостилась на ручке моего кресла, и мы стали легонько покачиваться. Я сказала:

— Помню его подтяжки с красными розами.

— Как это ты разглядела? Он не стал бы снимать пиджак и тебе их показывать! — возразила тетя Этель. — По воскресеньям все семейство собиралось у него. Он всю жизнь был истинный джентльмен и следил еще строже, чем папа и мама в городе, за нашими манерами, чтобы мы вели себя, как подобает благовоспитанным леди.

— Но я совершенно не помню Сестрицу Энн, — сказала я. — Может, оттого, что она была чересчур благовоспитанной леди?

— Глупости, — сказала тетя Этель.

— Она упала в колодец… — тихим голоском, как подсказку, проговорила Кэт.

И я подхватила восторженно:

— И вылезла! Помню! Отлично помню! Жуткий вид! Это старомодное черное платье, эти облипшие волосы…

— Нет, — возразила Кэт. — Это только в тот раз она так выглядела, когда вылезла из колодца…

— Нет, нет, «жуткий вид» — это, пожалуй, слишком… — подтвердила тетя Этель.

— Ну как же! — продолжала я, обращаясь к Кэт. — Черные, будто приклеенные волосы, уголки рта книзу, в точности как у той тетушки в твоей книжке «Восемь кузин». Я всегда считала, что это она и есть.

— Очень уж ты книжница, — сказала тетя Этель убежденно.

— Так это все ваши книги!

И теперь книги у них были все те же, ни одной не убавилось, не прибавилось.

— По-моему, она упала в колодец нарочно, — продолжала Кэт. — Знала, что вытащат. Там было полно народу. Это она такой свадебный подарок преподнесла своей кузине Еве и немного урвала от ее триумфа. Ой, ты меня трясешь, а не качаешь!

— Кэт, ведь так можно и обидеть человека понапрасну, — упрекнула свою дочь тетя Этель. — Я всегда говорю: бедная Сестрица Энн…

— Ладно, пусть: бедная Сестрица Энн.

— А Дайси, очевидно, только кажется, что она помнит эту историю, просто потому, что знает о ней понаслышке.

— Положим, «бедной» Сестрицу Энн называют по заслугам, — выпалила я безжалостно. — Во-первых, упала в колодец, во-вторых, старая дева.

— Да не качайся ты как очумелая! — вскричала Кэт.

— Возможно, она чувствовала, что ей угрожало, — проговорила тетя Этель. — После свадьбы Евин муж, Арчи Фидлер, пил беспробудно до конца своих дней.