Эли Фрей - Мой лучший враг

– Я хочу облизать твою… – последняя фраза, которую я услышала перед тем, как отключиться.

Руки тряслись. Коленки тряслись. Никогда не думала, что можно довести человека до сумасшествия телефонным разговором.

Дома не могла собрать мысли в кучку. Пятница – тяжелый день. Нужно было делать алгебру, химию и физику. Но в таком состоянии я ничего делать не могла. Я собрала рюкзак и пошла ночевать к Дашке.

Вместе мы кое-как сделали уроки и пошли гулять. Качались на качелях. Телефон зазвонил снова.

Я испуганно показала Даше экран.

– Ну, – подтолкнула она меня. – Либо отвечай, либо дай мне трубку!

Трясущимся пальцем я нажала на кнопку вызова.

– Алло.

– Здравствуй. Тамара? – спросил вежливый мужской голос.

– Да, – тихо ответила я.

– Меня зовут Вадим. Я узнал о вас на сайте знакомств. Там была ваша анкета, и вы оставили свой номер телефона… И вот… Я решился позвонить.

Мне было страшно и радостно одновременно. Радостно от того, что мне звонил адекватный человек, а страшно от того, что мне нельзя бросить трубку. Нужно было разговаривать с ним.

– Но… я не регистрировалась ни на одном сайте знакомств! Видимо, это какая-то ошибка, – начала я свой заранее продуманный монолог. – Можете сказать название сайта?

Он назвал сайт, пробормотал какие-то извинения и отключился. Я стала судорожно записывать в телефоне сложное замысловатое название, пока еще помнила его.

С Дашкой ринулись домой, мне не терпелось поскорее найти, наконец, эту пробоину, через которую сливается вся информация обо мне. Мы склонились над экраном и стали забивать название. Сайт знакомств для взрослых… Восемнадцать плюс. Секс-знакомства.

Все понятно.

Я без труда нашла свою анкету. Они выбрали наиболее откровенную фотографию из всех моих. Летняя фотка. Я сижу на траве в коротких шортах и белой майке. Майка задралась, обнажая живот.

– Хм. Не идеальный живот, – заворчала я.

– Нормальный, – отозвалась Дашка.

Я стала читать информацию о себе. Хочу познакомиться с парнем… Секс без обязательств и бла-бла-бла. Номер телефона и страница в социальной сети прилагается.

С минуту я тупо пялилась на свою анкету. Я не знала, что делать дальше.

Дашка хмыкнула.

– Хе, если это самая откровенная фотка, которую им удалось найти, то они явно огорчились. У тебя что, и правда нет ни одной сочной фотографии?

– Нет, – отрицательно покачала я головой.

– Неудивительно, что у тебя нет парня! Ну-ка открой свои фотографии!

Я открыла альбомы.

– Дело плохо, – сделала вывод Дашка. – Вот что это за фотка? В этих широких штанах и кепке ты только лесбиянок можешь привлечь. Вот эта на бревне ничего… Но в остальном – ужас. Надо заняться твоим гардеробом.

Мы засмеялись. Настроение улучшилось. Когда я вместе с Дашкой, все проблемы кажутся такими мелочными.

– И что теперь делать? – спросила я.

– Ну, прежде всего написать в администрацию сайта, чтобы убрали анкету. Вон справа вкладка, тыкай…

Мы отправили сообщение. Жаль, что они не смогут так быстро отреагировать. И еще сегодня и завтра, скорее всего, мне будут приходить письма и звонки, но я взбодрилась. Теперь все будет хорошо… Анкету уберут завтра. Больше никто не сможет добраться до меня.

Анкету и правда убрали на следующий день. Звонки прекратились.

В субботу вечером я собиралась пойти гулять с Дашкой. Вышла из-за калитки и услышала какой-то шум. Вдалеке я увидела, как из гаража Стаса выезжает квадроцикл. Кто сидел за рулем, я не поняла – человек был в шлеме. Может быть, Стас, а может быть, его отец. Квадроцикл умчался прочь. Я пошла в другую сторону. И вскоре наткнулась на маму Стаса. За ее руку держалась девочка лет семи. Светловолосая, голубоглазая, она была точной копией Стаса. Мама сильно изменилась. Очень постарела. Усталое лицо, серая кожа, мешки под глазами. Грязные волосы небрежно собраны в пучок. Она была одета в джинсы и рубашку, на которой я заметила несколько грязных пятен.

– Томочка, – улыбнулась она, – как давно я тебя не видела! Как ты выросла!

– Здравствуйте, – нейтрально поздоровалась я. Что произошло с этой женщиной? Я не узнавала ее. Почему она так выглядит? Раньше мама Стаса всегда следила за собой – даже в магазин одевалась как на ковровую дорожку. Я повернулась к сестре Стаса. – Привет, Яна! Какая ты большая стала!

– Здравствуйте, – тихо поздоровалась малышка.

Я улыбнулась. Мама тоже.

– Яна, это Стасина подружка Тома. Они в детстве очень дружили, когда были в твоем возрасте. А потом, когда ты родилась, катали тебя в коляске.

– Подружка? – нахмурилась девочка. – Но у него же другая подружка…

– Тш-ш-ш, – шикнула мама. – Знаем мы его подружек. Прошмандовки. А Томочка, она одна такая. С детства. Самая лучшая…

Ее глаза наполнились слезами.

Я подумала о том, что не следует употреблять слово «прошмандовка» при ребенке.

Она подошла ко мне, погладила по волосам. Я почувствовала кислый запах перегара. Хм. А следует ли находиться в нетрезвом виде при ребенке?

– А Стасик уже уехал, – огорченно сказала она и посмотрела на меня затуманенным взглядом. – Только что. Ну, ты, наверно, слышала, как шумит его эта квадроштука? Ты же к нему шла?

– Нет, я не к нему.

– А, ну тогда ладно. Ну ты заходи к нам! Обязательно заходи!

– Хорошо, обязательно зайду!

– Стасик так переживал, когда ты уехала. Что?? Что она сказала? Я переспросила:

– Переживал?

– Да, Томочка, он очень переживал. Я не поверила ей.

– Нет, я думаю, что он из-за того случая переживал, помните? Когда на него те мальчишки напали.

Мама печально покачала головой.

– Ужасно! Ужасно! Конечно, из-за того он тоже переживал. Сам не свой стал. Очень изменился. Совсем другой человек. Я за него так переживаю. Одна переживаю, за двоих. А отец? Отец – фьють! – и как не было его. Отцу-то по барабану, все пытается деньгами откупиться. Перевел деньжат на карточку – говорит, мол, пускай дети ни в чем себе не отказывают, – и все, выполнил свой родительский долг. А детям внимание нужно, любовь… Деньги только портят.

Мама Стаса всплакнула. Я пыталась переварить информацию. Родители Стаса что, в разводе? Вот это новость… Мама покачала головой.

– И слух у него так и не восстановился. Из-за этого он сильно переживает. Но и из-за тебя тоже. Нет-нет да и вспомнит твое имя. Тома делала так, Тома делала сяк… Как-то ест суп. Макает хлебом в тарелку. Я ругаюсь: неэстетично хлебом макать! А он говорит: «Так Томка делала, и я привык». И можно до бесконечности перечислять… Единственная ты у него, Томка. Единственная любовь. Дай я тебя поцелую.

Она потянулась ко мне, обхватила руками лицо и, обдав кислым дыханием, поцеловала в обе щеки. Я стояла, не в силах вымолвить ни одного слова. Вся полученная информация была настолько шокирующей, что мне было необходимо ее как следует обдумать. Отец ушел… Мама, похоже, от горя запила… Он говорил обо мне с мамой… Наверное, это было давно. Но мама продолжила: