Эли Фрей - Мой лучший враг

Я смотрела на мальчишек, они улыбались мне, и только Антон смотрел на меня хмуро – видно, не доверял девчонкам. С ними я чувствовала себя удивительно легко. Простые, как дедушкины галоши, веселые, добрые. Их объединяло одно горе. Одна война. Я считала раньше, что это только моя война. Но нет. Это наша война.

После обеда (или завтрака?) мы тщательно убрались, собрались и покинули дачу. Все это время я наблюдала за походкой Антона. Он то хромал, то шел нормально. Мне стало любопытно, но спросить я постеснялась. Обратно мы поехали на автобусе, хотя пешком дойти было недолго. Но с неба снова шел этот непонятный снежный дождь (или дождевой снег?), и нам не хотелось идти по мерзкой снежной каше. Мы все не выспались, были вялыми и сонными, поэтому разговаривать не хотелось. Так мы и ехали в автобусе, положив головы друг на друга, и молчали всю дорогу. Мы были похожи на кучу котят, спящих в коробке. Проехав одну остановку, мы распихали друг друга и вышли.

Мы обменялись телефонами и разошлись. Мы с Ромой пошли в одну сторону, Серега с Антоном – в другую.

– Почему Антон то хромает, то нет? – задала я Роме мучивший меня вопрос.

– Ах, это… – весело сказал Рома. – Стас ударил ему по колену железной трубой. Вообще-то у него уже все зажило. Просто мозги переклинило, и теперь, когда он вспоминает Стаса, то начинает хромать. А знаешь, что самое смешное? Труба была от пылесоса. Довольно стыдно быть избитым трубой от пылесоса. Меня, например, били велосипедной цепью. Это не так унизительно, как трубой от пылесоса. Вот, видишь шрам? – он повернулся ко мне лицом. – Не тот, который между бровями, а выше. Прям в лобешник заехали. Это прошлым летом. А Антону трубой досталось позже, осенью, по-моему. Мне стало жутко.

– Почему Антон не сказал своим родителям? – спросила я.

– Хех. Он рассказал… За пару дней до этого. Рассказал предкам о том, как Стас сжег его куртку. Ты бы знала, какая у Тохи мамашка! Сразу пошла разносить школу. И дом Шутовых. Ну, собственно говоря, это ни к чему не привело. Хотя нет. Привело. Стас рассердился на Тоху, потому что из-за нападения его мамашки родители его наказали и отобрали скутер. У него тогда еще вместо квадрика скутер был. И за это Стасик Тошку подловил и двинул ему трубой. Так что, если б не рассказывал предкам, сейчас бы не хромал. Но после того случая Тоха стал умнее. Мы все стали умнее.

Наступила пауза.

– Ты прости, что я в школе не шел с тобой на контакт, – сказал Рома.

Я кивнула.

– Я все понимаю. И не обижаюсь.

– Просто такие, как мы, могут выжить там только поодиночке.

– Такие, как мы? – переспросила я.

– Да, такие, как мы. Парни вроде нас. Ты знаешь, это все похоже на какую-то дьявольскую лотерею, где в цилиндре крутятся шарики с нашими именами. Нам просто не повезло… выпали наши шарики. И ты знаешь, не нужна никакая причина для того, чтобы тебя изгнали из стада. Тебе необязательно быть хлюпиком, носить очки или быть гиком. Выпадает твое имя – тебя изгоняют.

Я не очень понимала Рому. Он это почувствовал.

– Я смотрел на тебя. Смотрел на Стаса. И что-то стал понимать. Он относится к тебе не так, как к остальным. Хуже. И в то же время лучше. Ты для него особенная. Но, к сожалению, могу сказать, что это плохо. Тебе придется гораздо хуже, чем нам. Когда он стал тебя травить, честно признаюсь, мне жить стало гораздо легче. Он все свои силы и всю свою энергию вкладывал в тебя. А про остальных забыл. Все боятся падальщиков. И никто не хочет общаться с теми, на кого они охотятся. Все боятся. Боятся, что, если они будут общаться с нами, подцепят эту болезнь и на них тоже объявят охоту. Понимаешь? Поэтому теперь стадо всеми силами будет тебя выдавливать из своего загона. А когда они тебя выдавят, то ты перестанешь для них существовать.

– Они уже выдавили меня, – только и смогла сказать я. Слова Ромы казались мне дикими. Мне хотелось убежать от него – он пугал меня своими мрачными размышлениями. Под конец я совсем загрузилась и ушла в тяжелые мысли.

– Не переживай, – Рома ободряюще похлопал меня по плечу. – Все будет перпендикулярно, как говорит наш друг Серега.

Я пришла домой и прямиком ринулась в ванную смывать с волос перья, липкую дрянь и избавляться от запаха мокрой псины.

Бабушка была дома. И мама с дядей Костей тоже. Они не волновались по поводу моего отсутствия – вчера я отправила бабушке эсэмэску, что буду ночевать у Даши.

Целый день мне было плохо. Вечером недолго посидела со всеми у костра, отметили мой день рождения. Бабушка подарила мне новый кошелек. И духи. Я взяла розовый стеклянный флакон и пшикнула на руку. Улыбнулась – бабушка угадала. Клубничный запах был моим любимым. Мама ничего не подарила, сказала, что завтра мы едем в торговый центр и накупим мне всего, что я захочу.

Наутро я проснулась бодрой как огурчик, пошла будить маму – она обещала мне шопинг. И мы поехали в торговый центр. Мама купила себе шубу. Я купила пару грубых прямых рубашек и теплую куртку – болотного цвета с рыжими вставками. А то та, в которой я ходила вчера, вообще-то принадлежала дедушке. А старая совсем износилась, и из нее полезли перья. И еще я купила себе очередную симку. Звонки от незнакомцев меня достали.

Погода окончательно испортилась, и мама с дядей Костей решили уехать пораньше. Я поехала с ними. Раз уж начались каникулы, то хоть поживу вместе с ними несколько дней. Отправила сообщение с нового номера мальчишкам, что уезжаю.

Всю дорогу, пока ехали в машине, я думала о своей новой компании. Компания потерянных мальчишек. Я вдруг почувствовала, что теперь… не одна. Что нас таких много – несчастных, объединенных общей бедой. И общим врагом.

Мы с мамой каждый день после ее работы сидели на кухне, пили чай, а мама иногда и вино, и болтали. Днем я ходила гулять вокруг пруда.

Рома звонил мне каждый день. Весело рассказывал, какие крутые войлочные подкладки ему на штаны пришил батька на зиму, чтобы попа не мерзла. Я смеялась. А Рома стал выливать на меня очередной поток чудобатькиных знаний. Серега постоянно выхватывал у него трубку и тоже изливал на меня словесный поток своих запредельно перпендикулярных глупостей.

Я вернулась в последний день каникул, в воскресенье. Серега позвонил мне сразу же, как я ступила на крыльцо бабушкиного дома.

– Пойдем взрывать холодильник! – радостно закричал он в трубку.

– Прости… Что?

– Ну, холодильник! Ты что, не знаешь, что такое холодильник? Взрывать!

Понятней не стало.

– Ну пойдем…

– О, ну перпендикулярненько! В три часа встречаемся на нашем перекрестке!

И он отключился. Я тяжело вздохнула. Конечно же, по мнению Сереги все должны знать, что такое наш перекресток и как туда добраться! И даже не спросил, а удобно ли мне это время? Мне пришлось перезванивать ему. И вот к трем часам я подошла к перекрестку, который находился недалеко от моего дома.