Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

И теперь она осталась без дохода и без службы. При скудных сбережениях содержать семью в Кабуле становилось все труднее с каждой неделей. В конечном счете сказал свое веское слово ее отец: похоже, ее борьба за возвращение в парламент не очень-то плодотворна и тянется уже слишком долго. Пора отказаться от нее, убеждал он. Им следует перебраться обратно в Бадгис или хотя бы в Герат, где они смогут снова жить как нормальная семья.

Это было немыслимо для Азиты, которая, несмотря на препятствия, укрепилась в абсолютной уверенности, что ей следует восстановиться в роли представителя Бадгиса в Кабуле.

Она снова обратилась к отцу с просьбой походатайствовать за нее перед мужем и заключить с ним соглашение: ей нужна еще пара месяцев, чтобы сразиться с избирательной комиссией. Ее муж согласился продлить их пребывание в Кабуле, дождаться окончательного решения чиновников по поводу нового состава парламента. Взамен Азита обещала найти временную работу, чтобы содержать семью, пока идет юридический процесс.

Однако она продолжала почти каждый день с головой погружаться во встречи с чиновниками из избирательной комиссии, нося свою потертую бумажную папку по кругу между министерствами, судами и неформальными встречами с коллегами, твердя семье и друзьям: «Я сама себе адвокат, но у меня есть сторонники. Первый из них – Аллах, второй – мой народ».

Найти работу тоже оказалось труднее, чем она рассчитывала. Все упиралось в вопрос внешнего образа. Публичная, высокооплачиваемая работа могла бы заставить людей думать, что она отказалась от попыток снова войти в парламент. Низкооплачиваемая работа выставила бы ее откровенной неудачницей, что отнюдь не стало бы выигрышным аргументом в юридической полемике. В любом случае почти вся ее энергия уходила на юридическую борьбу, да и от предложений поработать не то чтобы не было отбоя.

Шли первые месяцы 2011 г., и сбережения Азиты таяли. Она начала понемногу брать деньги в долг, где только могла – у отца, у брата, у немногих своих друзей из мира политики. И заставляла их пообещать, что они не станут говорить об этом другим.

Последние ее сбережения ушли на то, чтобы переселить семью в Золотой Город – новый район на окраине Кабула, населенный в основном пуштунами. Дома здесь вознеслись к небу во время вдохновленного видами Дубая строительного бума в Кабуле, который последовал за массивным притоком денег последнего десятилетия. Поначалу эти здания были выкрашены роскошной желто-золотой краской, которая сияла навстречу тем, кто ехал по главному шоссе, ведущему в район. Но за несколько лет пустынные ветры источили ее, придав домам более матовый облик, а теперь краска осыпалась уже и во внутренних холлах.

В Золотом Городе нет игровых площадок и футбольного поля. Здесь нет деревьев, нигде не видно даже клочка зелени. Да и нужды в этом нет: детям преимущественно консервативных пуштунских семей, живущих здесь, не позволяют подолгу играть на улице. Муж Азиты решил, что их дети – включая Мехран – должны после школы сидеть дома. Теперь уже небезопасно было выходить на улицу, пусть даже только на часок и не каждый день. У детей все равно не так много новых друзей в этом районе, а прежние остались в Макрояне.

Теперь всякий день, за исключением пятницы, для них повторяется один и тот же рутинный распорядок: занятия в школе начинаются в 7 утра; возвращение домой к середине дня, чтобы сделать уроки; дневной сон, ужин, а потом ночной сон. Все игры происходят на маленьком балконе новой квартиры, но в основном дети просто смотрят кабельное телевидение или фильмы на пиратских DVD, из которых близняшки уже могут процитировать наизусть чуть ли не любую фразу. В жаркие летние месяцы ссоры вспыхивают гораздо чаще, поскольку дети бесконечно кружат по маленьким комнаткам квартиры, точно звери в клетке.

Однако Азита старается не падать духом и с радостью готова похвастаться всеми свежими деталями быта, когда я впервые прихожу к ней в гости в новую квартиру, после того как она несколько месяцев провела в Бадгисе, а меня не было в стране.

Здесь в каждой комнате восточные ковры от стены до стены и плотные желтые портьеры. Есть посудомоечная машина, электрическая плита и микроволновка в кухне. Ванная отделана розовым фарфором. В гостиной не один, а целых два телевизора. У каждой из двух жен есть своя спальня. Как и прежде, дети живут в одной комнате. Азита поставила в детской современный силовой тренажер. Она планирует вскоре начать сбрасывать вес.

Еще несколько ее пальцев с французским маникюром теперь сверкают саудовским золотом. Запястья обвивают перекрученные желтые браслеты, а мочки ушей оттягивают вниз тяжелые жемчужные серьги.

Этот добавочный показной шик и новая квартира – продуманная попытка вложения денег, объясняет она. В Кабуле внешность – это все, и никто не станет доверять женщине, которая выглядит неподобающе. Гости по-прежнему приходят в их дом, и их необходимо уверить в том, что она остается действующим игроком. Ей нужно казаться все такой же опытной, искушенной и уверенной в себе; политиком, которому по праву принадлежит место в национальном парламенте. И еще, откровенно говоря, шопинг помогает ей снизить тревожность.

Она пожимает плечами, когда я спрашиваю, как все это можно будет возместить, не имея зарплаты. Никак. Деньги должны откуда-то прийти. И хорошо бы поскорее.

Как ни иронично, среди тех, кто, кажется, почти не заметил ее отставки, оказались авторы угроз. Они хотят гарантировать, что она не вернется в политику. Продолжают поступать анонимные звонки примерно одного содержания: Азита должна прекратить настаивать на том, что ее место – в парламенте. Ей следует вести себя как нормальной женщине перед лицом Всевышнего, требуют звонящие, то есть сидеть дома. Однако это не совпадает с представлением Азиты о том, чего Всевышний хочет для женщин, да и сама она этого для себя не хочет. Но уверенность, которую она в себе воспитала, будучи у власти, теперь дается труднее, и Азите лишь отчасти помогает ее позолоченная внешность:

– Теперь я езжу на такси, и люди больше не здороваются со мной, – признается она, когда мы усаживаемся на подушки, собираясь пить чай на полу в ее спальне. – Я кажусь себе никчемной. Потом читаю себе мораль – и снова падаю духом. У меня в голове крутятся негативные мысли, от которых я не могу избавиться. Мне трудно сосредоточиться.

Она начинает подниматься с пола, чтобы пойти переодеться в черный наряд перед встречей в министерстве обороны. Но четыре сотовых телефона, лежащих на полу между нами, оживают разом. SMS, пришедшее на мой номер, целиком набрано заглавными буквами:

«ТРЕВОГА: ВЗРЫВ РЯДОМ С МИН. ОБ. ИЗБЕГАЙТЕ ЭТОГО РАЙОНА».