Дженни Нордберг - Подпольные девочки Кабула. История афганок, которые живут в мужском обличье

При неудачной попытке Шахед бежать из Афганистана через Таджикистан все ее сбережения украл контрабандист.

Наконец, пара слов о Сетарех. Она – единственный персонаж книги, который на самом деле составлен из нескольких людей. Я работала с рядом переводчиков, которых – ради дополнительной защиты и согласно их желаниям – назвала одним-единственным именем. Для каждого интервью с новым персонажем, в разных ситуациях мои переводчики должны были владеть иными навыками и знанием разных народностей, местностей и городов. Так что моя «Сетарех» – пуштунка, и она же – таджичка, и она же – хазарка. Она говорит на нескольких диалектах дари, владеет пушту, урду и английским. У нее есть образование в области литературы, юриспруденции и политологии, и она очень смышленое дитя улицы. Она – поэт, учитель, подающий надежды адвокат и начинающая бизнес-леди. Она принадлежит и к высшему классу, и к среднему классу, и к среде беженцев. Она студентка. Она носит полный хиджаб и небрежный головной платок; она молится по пять раз на дню – и не молится вообще. И в каждой молодой женщине, которая играла для меня роль Сетарех, заключены многие другие, которые постоянно трансформируются друг в друга и адаптируются к любым обстоятельствам, в которые попадают. Так, как всегда поступают афганки.

Нью-Йорк, февраль 2014 г.

@nordbergj

bachaposh.com

Тем, кто помогал мне, просвещали меня, бросали мне вызов, поправляли меня и хранили мою безопасность:

Стивену Фарран-Ли, Ленни Гудингсу, Рэйчел Уэрхэм, Кэрол ле Дюк, Терезе Кристианссон, Хелене Бенгтссон, Оле Хенрикссон, Лизе Фуругард, Роберту Песковски, Торбьерну Петтерссону, Магнусу Фосбергу, Наимулле Сефахизаде, Бьерн-Аке Тернблому, Афзалу Нуристани, Ким Сундстрем, Сюзан Чире, Кирку Кретлеру, Адаму Фергюсону, Фамильен Нордберг, Нури Кино, Клэр Поттер, Ванессе Мобли, Дэвиду Халперну, Луизе Куэйл, Рейчел Бергштейн, Лоре Миннеар, Дане Робертсон, Дженнин Келли, Нахид Бахрам, Ли Митчеллу, Лори Гербер, Теду Ачиллесу, Солмазу Шарифу, Ашк Дален, Фиби Итон, Андерсу Фянге, Ханнеке Коувенберг, Дугу Францу, Сари Куово, Муджахиду Джаваду, Саидулле Рештину, Диане Сакеб. Спасибо вам!

Тем щедрым организациям, от которых я получила бесценные знания и поддержку:

Шведскому комитету по Афганистану ( The Swedish Committee for Afghanistan ), swedishcommittee.org

Организации «Женщины за афганских женщин» ( Women for Afghan Women ), womenforafghanwomen.org

SOLA – Школе лидерства Афганистана ( SOLA – School of Leadership Afghanistan ), sola-afghanistan.org

Сети аналитиков по Афганистану ( Afghanistan Analysts Network ), afghanistan-analysts.org

Stiftelsen Natur & Kultur

Publicistklubben

Спасибо вам!

Тем мужественным друзьям, которые просили не называть их имена. Спасибо вам!

Нильсу Хорнеру. Спасибо тебе!

#pressfreedom

ДЖЕННИ НОРДБЕРГ – шведская журналистка, живущая в Нью-Йорке, лауреат многих наград. Постоянный корреспондент и колумнист шведской национальной газеты Svenska Dagbladet , она имеет длинный послужной список репортажей-расследований для многих изданий, в числе прочих – New York Times , для которой написала серию статей, завоевавших в 2005 г. Пулитцеровскую премию в номинации «национальный репортаж». В 2010 г. она была награждена премией Роберта Кеннеди «за выдающиеся успехи в журналистике» – за телевизионный документальный фильм об афганских женщинах. Она член Международного консорциума журналистов-расследователей ( International Consortium of Investigative Journalists ).

2 национальные книжные премии

Лучшая книга 2012 года по мнению: The New York Times • The Washington Post • O: The Oprah Magazine • USA Today • New York • San Francisco Chronicle • People • Entertainment Weekly • The Wall Street Journal • The Boston Globe • The Economist • Financial Times • Time Out New York • Publishers Weekly

В этой книге…

Близилась полночь. Остатки одежды сгоревшей одноногой женщины тлели во дворе. Мумбайская полиция рыскала в поисках Абдула и его отца. В жалкой хижине среди трущоб, притулившихся недалеко от международного аэропорта, прошло экстренное совещание родителей Абдула. Они были на удивление скупы на слова, когда вынесли свой вердикт. Больной отец останется здесь, в этой наскоро сколоченной из всякого попавшегося под руку хлама хибаре с металлической крышей, в которой ютилось семейство из одиннадцати человек. Он будет ждать, пока за ним придут, и безропотно последует за полицейскими, когда его арестуют. А вот сын, кормилец и добытчик, должен бежать.

Что думает сам парень об этом плане, не принималось во внимание. Впрочем, как всегда. Да к тому же он был в полном оцепенении от страха. Абдулу недавно исполнилось шестнадцать. А может, девятнадцать? У родителей была плохая память на даты. Аллах по своей непостижимой мудрости создал его невысоким и юрким. «Так и должен выглядеть настоящий трус», – говорил себе Абдул. Он не умел скрываться от полиции. Он разбирался только в сортировке мусора. Сколько себя помнил, все часы бодрствования посвящал одному занятию: покупке отходов, выбрасываемых богатыми и благополучными людьми вещей, и перепродаже их тем, кто занимался переработкой.

Сейчас он понимал, что надо спрятаться, но представить себе не мог, как это делается. Абдул пустился бежать, однако вскоре вернулся домой. В голову не пришло ничего лучше, чем забраться в кучу мусора на своем собственном маленьком складе.

Он толкнул скрипучую дверь семейного жилища и выглянул наружу. Домишко стоял в самой середине трущобного квартала среди таких же лачуг, сооруженных из остатков разных строительных материалов. Кривобокий сарай, служивший складом, был тут же, рядом. Абдулу надо было быстро и незаметно пробраться туда, лишив соседей удовольствия сдать его полиции.

Но луна пугала его. Полная и до безобразия яркая, она освещала пыльный пустой двор перед домом. Напротив виднелись хижины еще двух десятков семей. Мальчику казалось, что у фанерной двери каждой из них кто-то стоит и украдкой поглядывает на улицу. Некоторые жители трущоб ненавидели Абдула и его родителей по причине старой взаимной неприязни между мусульманами и индуистами. Другие относились к нему и его близким плохо по другим, более современным, экономическим причинам. Они завидовали мусорщику: этот парень, занимавшийся презираемым многими индийцами ремеслом, неплохо, по здешним меркам, обеспечивал всю большую семью. Его заработок позволил им выбраться из нищеты.

Во дворе все было до странности тихо и спокойно. Здесь, у берегов небольшого пруда с нечистотами, служившего восточной границей трущобного района, поздно вечером обычно всегда царила суматоха. Местные жители дрались, готовили еду, флиртовали, мылись, пасли коз, играли в крикет, толпились возле колонки, выстраивались в очередь возле небольшого борделя. А те, кто вляпался в черную жижу со сладковатым трупным запахом, сочившуюся из-под двери хибары через несколько домов от жилища Абдула, пытались смыть с себя эту грязь и избавиться от вони. Страстям, кипевшим за стенами убогих лачуг в узких проулочках, некуда было выплеснуться, кроме как на этот майдан [13]. Но после недавно разразившейся здесь драмы и самосожжения женщины, носившей прозвище Одноногая, все попрятались в свои дома.