Даниэла Стил - В тихой гавани

Шагая по песку к своему коттеджу, Мэтт внезапно подумал, что с радостью взял бы ее с собой, когда в следующий раз выйдет на яхте в океан. Может быть, даже научил бы ее плавать под парусом, как когда-то раньше учил своих детей. Ванессе это нравилось. Роберту не очень. Но Мэтт понимал, что не пригласит ее на яхту из уважения к ее матери. Они слишком мало знают друг друга, чтобы она доверила ему свою дочь. К тому же океан — опасная штука, всегда есть хоть и крохотный, но шанс, что все пойдет не так, как надо. И Мэтт не хотел рисковать.

Вернувшись, Пип у самых дверей столкнулась с матерью. Вид у нее был измученный, как всегда. Увидев Пип, она поинтересовалась, где та гуляла.

— Ходила повидаться с Мэттом. Он велел передать тебе привет. Сегодня я рисовала лодки. Сначала хотела чаек, но потом передумала — они такие трудные!

Пип разложила на столе несколько набросков, и Офелия, едва бросив на них взгляд, заметила, насколько они хороши. Она и не предполагала, что Пип добилась таких потрясающих успехов. Чед тоже неплохо рисовал, но… Офелия старалась не вспоминать о прошлом.

— Хочешь, я сама приготовлю ужин? — с готовностью предложила Пип, и на губах Офелии мелькнула слабая улыбка.

— Пойдем лучше погуляем. Или съездим куда-нибудь.

— Может, не стоит? — Пип догадывалась, как она устала, но сегодня, как ни странно, Офелия выглядела немного лучше, чем обычно.

— Почему? Проветримся немного. — Для Офелии это был гигантский шаг вперед, и Пип поддержала ее.

— Ладно. — Пип была удивлена и в то же время обрадована.

Не прошло и получаса, как они сидели за столиком для двоих в кафе «Русалочка» — одном из двух городских ресторанчиков. Пип с Офелией жевали гамбургеры и непринужденно болтали. И вернулись домой усталые, но довольные. Вечером Пип отправилась спать чуть ли не с курами, а на следующий день помчалась искать Мэтта. Ее мать не сказала ей ни слова, но, когда Пип вернулась домой, на лице Офелии она увидела явное облегчение. Девочка с гордостью разложила на столе наброски. К концу недели у нее образовалась уже довольно внушительная коллекция, и большинство из них на редкость удачные. Мэтт объяснял ей, что и как, а Пип схватывала на лету.

В пятницу вечером она снова прихватила с собой сандвичи. Потом сказала, что поищет на берегу ракушки — она часто так делала, — и Мэтт проводил ее взглядом. Вдруг ему показалось, что она испуганно отпрыгнула в сторону, словно заметив что-то на мелководье. Наверное, краб или медуза, улыбнулся он, ожидая, что Мусс, как всегда, разразится оглушительным лаем. Но вместо этого раздался жалобный вой, и Мэтт, вскочив со стула, увидел, что Пип, стоя на одной ноге, растерянно разглядывает другую.

— С тобой все в порядке? — крикнул он.

Но Пип покачала головой. Отшвырнув в сторону кисть, Мэтт застыл, не сводя с нее глаз. Лица девочки он не видел — она низко нагнулась, а Мусс, не отходя от хозяйки, продолжал жалобно скулить. Мэтт бросился к ним, отчаянно надеясь, что она не пропорола ногу гвоздем. Их тут было полным-полно, и просто набросанных на песке, и торчавших из обломков досок, которые тут и там валялись на берегу.

Однако это оказался не гвоздь. Пип умудрилась наступить на острый осколок бутылки, и теперь на ступне у нее красовался уродливый глубокий порез.

— Господи, как ты умудрилась? — растерянно спросил Мэтт, усевшись возле нее на песок. Нога у Пип сильно кровоточила, и на песке образовалась уже небольшая лужица.

— Он лежал под комком водорослей, а я на него наступила, — мужественно ответила Пип, хотя лицо у нее сильно побледнело.

— Очень больно? — спросил Мэтт, осторожно коснувшись ее ноги.

— Да нет, не очень. — Она явно покривила душой.

— Готов поспорить, что очень. Ладно, дай мне посмотреть, что там у тебя.

Он хотел убедиться, что в ранке не застрял осколок. Но порез, похоже, был чистый, хотя и довольно глубокий. Пип смотрела на него испуганными глазами.

— Все в порядке?

— Ампутируем — и конец. Зачем она тебе? Держу пари, ты даже ничего не почувствуешь.

Несмотря на боль, Пип мужественно рассмеялась, но выглядела она испуганно.

— И потом, ты всегда сможешь рисовать другой ногой, — проворчал Мэтт, поднимая ее на руки. Пип была легкая как перышко, даже легче, чем он думал. Ему совсем не хотелось, чтобы она ходила по песку, он и без того опасался, что в ранку успела попасть грязь. И вдруг ему вспомнилось, что ее мать строго-настрого запретила Пип заходить к нему домой. Мэтт чертыхнулся. Но не мог же он отпустить ее, когда из ноги у нее хлещет кровь! К тому же он почти уверен, что порез придется зашить, хотя благоразумно воздержался обсуждать свое мнение с Пип.

— Знаешь, твоя мама, возможно, придушит нас обоих, но сначала я отнесу тебя к себе домой и хорошенько промою ногу.

— А больно будет? — Глаза у Пип стали совсем круглыми, и Мэтт ободряюще подмигнул ей.

Держа ее на руках, он зашагал к своему дому, и Мусс без колебаний последовал за ним. О мольберте с красками Мэтт даже не вспомнил.

— Держу пари, когда твоя мама станет разделывать нас тупым ножом, будет куда больнее, — проворчал он, стараясь отвлечь Пип.

Но и он, и она видели, что по песку за ними тянулся кровавый след. Мэтт заторопился. Вбежав в дом, он толкнул дверь плечом и прямиком отправился на кухню. Цепочка пятен крови протянулась за ними от двери до двери. Усадив Пип на стул, Мэтт осторожно приподнял ей ногу, а потом аккуратно поставил ее в раковину. Через минуту кровь была уже везде, даже у него на лице.

— Наверное, мне придется поехать в больницу? — тоненьким голоском спросила Пип. На синюшно-белом лице глаза ее казались почти черными. — Чед как-то раз разбил себе голову и перемазал кровью весь дом, а потом в больнице сказали, что ему придется наложить уйму швов.

Пип не стала рассказывать, что это случилось с ним во время очередного приступа ярости, когда он бился головой о стену. Тогда ему было всего десять лет, а ей самой не больше шести, но она помнила все, как будто вчера. Отец потом кричал на мать, виня во всем ее, и Чед тоже. А мама только плакала. Это было так ужасно!

— Ну-ка давай посмотрим. — Зрелище было страшным. Мэтт тонкой струйкой пустил холодную воду в расчете, что она немного снимет боль, но вода, сбегавшая в сток, была ярко-красной от крови. — Так, дружочек. Давай-ка хорошенько перебинтуем тебе ногу полотенцем.

Вытащив чистое полотенце из шкафчика, он принялся бинтовать ей ногу. А Пип между тем, оглядевшись по сторонам, решила, что ей тут нравится. Несмотря на то что мебель выглядела довольно старой, кухонька дышала уютом и чистотой.

— Вот так, перебинтуем хорошенько, — приговаривал Мэтт. — А потом я отвезу тебя к маме. Она сегодня дома?

— Да.