Даниэла Стил - В тихой гавани

— Мэтт, ты меня слышишь? — всхлипывала Салли. Она то и дело сбивалась, захлебываясь слезами, говорила что-то о похоронах, потом перескакивала на детей, и снова принималась вспоминать, как Хэмиш любил Роберта, и опять плакала, просила Мэтта, чтобы он уговорил Роберта приехать помочь… на нее разом свалилось столько дел, а ведь их с Хэмишем дети еще совсем маленькие. Мэтт внезапно почувствовал, что у него голова идет кругом.

— Да, конечно, я тебя слушаю. — И вдруг он вспомнил о сыне. — Хочешь, чтобы я позвонил Роберту и попросил его вернуться? Если ты боишься, как он это перенесет, могу взять машину и сам съездить к нему в Стэнфорд. — Как иной раз судьба причудливо тасует колоду, пришло ему в голову. Один отец сменил другого. Хотя и цинично это звучит, но старина Хэмиш убрался на редкость вовремя!

— Я уже позвонила ему, — отрезала Салли. Конечно, ей и в голову не пришло подумать о том, что это может расстроить Роберта. В этом была вся Салли — она всегда думала только о себе!

— И как он воспринял? — с тревогой в голосе спросил Мэтт.

— Понятия не имею. Впрочем, мальчишка всегда обожал Хэмиша.

— Я позвоню ему, — поспешно предложил Мэтт, едва удерживаясь от желания бросить трубку.

— Может, хочешь приехать на похороны? — вдруг спросила Салли, как всегда, забыв о том, сколько времени займет перелет, о том, что у Мэтта, черт возьми, могут быть и другие планы, и, самое главное, о его чувствах. Да, когда-то они дружили, но потом Хэмиш предал его! Дьявольщина, разве он может когда-нибудь забыть о том, что эта парочка едва не сломала ему жизнь!

— Не хочу! — резко, почти грубо отрубил Мэтт.

— Может быть, мы с Ванессой возьмем детей и приедем на Рождество? — задумчиво протянула Салли. — Думаю, тебе не стоит приезжать на этой неделе… ну, если, конечно, ты не передумаешь насчет похорон.

Мэтт собирался слетать в Окленд в четверг, после шести бесконечно долгих, тоскливых лет одиночества вновь увидеть Ванессу… но, возможно, тут Салли права. Наверное, теперь не самое удачное время.

— Ладно, я подожду. Приеду чуть попозже, после того как вы немного успокоитесь. Если, конечно, тебе не удастся отправить ее ко мне. — С грубой откровенностью он подчеркнул “отправить”, недвусмысленно давая понять, что в присутствии самой Салли нет никакой нужды. У него не было ни малейшего желания встречаться с экс-супругой. — Ведь у тебя, наверное, и так будет полно дел. — Устроить пышные похороны, отправить мужа на кладбище, а заодно подумать о том, как устроить свою жизнь… за счет кого-то другого, разумеется, подумал про себя Мэтт. После того как раскрылось подлое предательство Салли, у него не осталось никаких теплых чувств к некогда любимой жене. Мэтт знал, что никогда не сможет простить ей этого.

— Представить себе не могу, как его смерть отразится на делах компании, — уныло протянула Салли. В этом тоже была вся Салли. “Ничего не изменилось”, — грустно вздохнул Мэтт.

— Да, тяжело, я знаю, — поддакнул он ей, но Салли скорее всего опять ничего не услышала. — Так продай ее, и дело с концом. Тоже мне проблема! А со временем ты наверняка найдешь чем заняться. Не вешаться же теперь, верно? — То же самое слово в слово когда-то Салли сказала ему. С тех пор прошло ровно десять лет. Впрочем, похоже, она так его слов и не поняла. Ничего удивительного — в пылу ссоры Салли и раньше могла наговорить что угодно, а потом со смехом уверять, что не помнит. Мэтту почему-то казалось, что она не врет. Да и как ей помнить, когда ни обиды, ни горе других не трогали Салли.

— Ты и вправду думаешь, что мне следует продать компанию? — всполошилась она.

Мэтт беззвучно чертыхнулся. Ему стоило неимоверного усилия воли, чтобы не бросить трубку.

— Понятия не имею. Послушай, мне пора. Очень жаль, что так вышло с Хэмишем и… э-э… передай мои соболезнования его детям. Я дам тебе знать, когда приеду повидать Несси. Я сам ей позвоню. — Не дожидаясь ответа, Мэтт отсоединился.

Потом поспешно набрал номер Роберта. Мальчик не плакал — он был слишком взрослый, для того чтобы унизиться до слез, но Мэтт по голосу понял, что Роберт глубоко потрясен смертью отчима.

— Мне очень жаль, сынок. Я знаю, как ты любил его. Я ведь тоже прежде его любил. — “Прежде чем он вместе с твоей матерью разрушил мою жизнь и лишил меня детей”, — мелькнуло у него в голове.

— Пап… я знаю, конечно, что он отбил у тебя маму, но с нами он всегда вел себя на редкость порядочно. Знаешь, мне очень жаль маму. Она звонила недавно и так рыдала… просто ужас какой-то!

О да… рыдала! А потом как ни в чем не бывало обсуждала, что делать с фирмой!

Что бы ни происходило вокруг, Салли всегда думала только о себе. И о своих интересах, конечно. Себялюбивая, алчная, черствая — такая уж она уродилась. Решив, что Хэмиш — куда более выгодный муж, она не задумываясь бросила Мэтта ради его лучшего друга. Да и как иначе, ведь Хэмиш был гораздо богаче, он имел больше домов, и потом рядом с ним всегда весело, потому что Хэмиш любил развлекаться и не жалел денег на свои прихоти! И ради всего этого Салли хладнокровно принесла его в жертву. Ему до сих пор трудно смириться с этой мыслью, и он знал, что так будет всегда. Из-за алчности и себялюбия этой женщины он лишился всего, что составляло смысл его жизни, — жены, детей, семьи, любимого дела. Из-за нее из его жизни вычеркнуто почти десять лет…

— Ты поедешь на похороны? — спросил Мэтт.

Роберт замялся.

— Конечно, надо бы… хотя бы ради мамы… но у меня экзамены. Я позвонил Несси — хотел посоветоваться, — она сказала, что мама не будет возражать, если я не приеду. В конце концов, там возле нее всегда хватает людей. — И семеро детей, вспомнил Мэтт. Четверо детей Хэмиша от первого брака, Ванесса и еще двое их с Хэмишем общих. Внушительная поддержка, решил Мэтт. И тут же почувствовал укол совести — он хорошо знал, как много значит для Салли поддержка Роберта, особенно в такое время. — А ты как считаешь, а, пап?

— Тут тебе решать, мой мальчик. Я не имею права тебе советовать. Могу на пару дней приехать к тебе, если хочешь, конечно, — сочувственно предложил он Роберту.

— Да ладно, пап, не переживай. Я справлюсь. Просто все так неожиданно… прийти в себя не могу! Хотя ведь у Хэмиша уже было два серьезных приступа, ему даже шунтирование делали. А он нисколько не берег себя после всего этого. Мама вечно ворчала, что ничем хорошим его пренебрежение к себе не кончится. — А еще он пил как лошадь и дымил как паровоз. И весил намного больше, чем положено в его сорок два года.

— Ладно, держись. Если я вдруг тебе понадоблюсь, просто позвони, идет? И я тут же примчусь. Кстати, может, выберемся куда-нибудь на уик-энд, если у тебя нет занятий?

— Увы, есть. Ладно, я позвоню, если что. Спасибо, пап.