Чарльз Мартин - Когда поют сверчки

– Первая, резус отрицательный, – сказал я.

Мисс Лу удивленно посмотрела на меня.

– Ты точно знаешь?

– Ага, – подтвердил я, потом подумал и протянул ей палец. – Можете убедиться, если хотите.

Она кивнула и осторожно кольнула меня в палец.

Кровь на самом деле потрясающая штука. Это жидкое чудо, других слов я не подберу. Она – живой организм, такой же, как сам человек. Кровь содержит живые клетки, и если ее извлечь из контейнеров, в которых она постоянно находится (то есть из нас), она умрет. В среднем человеке течет около пяти литров крови. Существует четыре типа или группы крови, но только одна из них – нулевая или первая – может в случае необходимости быть перелита любому человеку на Земле. Именно поэтому люди с нулевой группой крови называются универсальными донорами. А вот люди с резус-положительной четвертой группой называются универсальными реципиентами. Это означает, что им может быть перелита кровь любой другой группы. Как вскоре выяснилось, у Эммы как раз и была четвертая резус-положительная группа, что было и хорошо, и вместе с тем плохо. Хорошо для Эммы и не очень – для Чарли и для меня.

До этого я никогда не сдавал кровь, но примерно знал, как это бывает, поэтому я вытянулся в кресле и положил руку на подлокотник ладонью вверх. Мисс Лу тут же перетянула мне бицепс резиновым жгутом и смазала сгиб руки смоченной в спирте ваткой. Эти зловещие приготовления еще больше напугали Чарли, который не понимал, что происходит; его затрясло еще сильнее, а при виде сверкающих игл, трубок и шприцов он и вовсе сбежал, укрывшись в своей крепости на ветвях дуба.

Мисс Надин удалось уговорить его спуститься и вернуться в дом. Усадив нас на кухне, она попыталась объяснить, в чем дело. По-видимому, обильная кровопотеря во время месячных усугубила болезнь Эммы: ее организм ослаб и сделался более восприимчив к разного рода инфекциям. Состояние Эммы ухудшалось, она никак не могла оправиться от пустяковой простуды, и врачи решили попытаться восполнить ее запас крови из внешних источников. Переливание, которое следовало делать каждые два месяца или около того, должно было, по их задумке, помочь организму быстрее справиться с инфекцией без дополнительной нагрузки. В общем, что-то вроде допинга крови [30] Переливание крови спортсмену перед соревнованиями для лучшего насыщения ее кислородом; вводится взятая ранее собственная или донорская кровь. , только вместо того чтобы позволить тренированному спортсмену показать сверхвысокие результаты, эти переливания должны были просто вернуть Эмму в нормальное состояние.

Врачи не ошиблись. Переливания помогли Эмме; они подействовали на нее почти как трехнедельный курс кофеина, но это была лишь временная мера, и они это хорошо знали.

И только Чарли никак не мог взять в толк, зачем это нужно. В молотках, строительных материалах и воздушных домиках он разбирался куда лучше, чем в том, как устроены люди. Мисс Надин как раз пыталась в очередной раз объяснить ему, в чем дело, когда в кухню вошел доктор Хейз. Опустившись на колени рядом с Чарли, он сказал:

– Послушай-ка меня, сынок. Твоя сестра серьезно больна, и твоя кровь может ей помочь. Быть может, она и не выздоровеет, но ей будет легче. А сейчас Эмме твоя кровь особенно нужна. Вот смотри… – Он дружески потрепал Чарли по плечу, взял его руку в свою и ткнул пальцем в голубоватую вену. – В твоей крови есть так называемые красные кровяные тельца. Они как крошечные грузовики развозят по твоему телу все, что ему необходимо. Красные кровяные тельца никогда не останавливаются, они постоянно движутся как… как гоночные машинки по игрушечной трассе. У тебя ведь есть такие?..

Чарли улыбнулся и кивнул.

– Если кто-то теряет много крови или если у него слабое сердце, которое не может заправить эти грузовички кислородом, чтобы они могли ездить по своим маршрутам, как полагается, тогда человек заболевает анемией. Как твоя сестра. И должен сказать честно: ее положение довольно серьезное. – Врач посмотрел Чарли в глаза. – Ты поделишься с Эммой своими грузовичками?

Чарли бросил быстрый взгляд в сторону лестницы на второй этаж, и я догадался, что сейчас он представил себе, как Эмма – бледная и слишком слабая, чтобы взобраться в его воздушную крепость и оценить последние сделанные им усовершенствования, – лежит на кровати в своей комнате наверху.

– Эмме нужно больше красных грузовиков? – уточнил он, и доктор Хейз кивнул.

Чарли посмотрел на мать, и она тоже кивнула, не замечая слез, которые собирались в глубоких впадинах у нее под глазами – черных, как колодцы, из-за потекшей туши, отчего мисс Надин немного смахивала на енота.

Чарли уже закатывал рукав.

– А можно я отдам ей все свои грузовички? – спросил он.

Три дня спустя я зашел к О’Коннорам. Мисс Надин снова плакала.

Когда ближе к вечеру я осторожно приоткрыл дверь больничной палаты и переступил ее порог, Энни спала. Сквозь единственное окно виднелось пестревшее одуванчиками и коровьими «лепешками» пастбище, по которому, сбегая с холмов, протекал небольшой ручей. Все коровы собрались возле решетчатой кормушки с сеном, и только старый бык, словно часовой, стоял в воде прямо посреди ручья.

Синди, одетая в ту же одежду, что и вчера, сидела на стуле рядом с девочкой; ее ноги покоились на краю кровати, голова свесилась набок, на груди лежала раскрытая книга. Книга была в пластиковой обложке, на переплете стоял библиотечный штамп, а называлась она «Как заработать большие деньги в малом бизнесе». На полу под стулом валялось еще пять или шесть книг и брошюр, обернутых в пластиковую пленку, как это делают в публичных библиотеках. Насколько я мог разобрать, все они имели отношение к рациональному управлению финансами или к получению кредитов. На тумбочке в изголовье кровати лежала красная папка, на обложке которой женским почерком было написано: «Бертонский банк, заявки на получение кредита».

В воздухе витал свежий лимонный запах лосьона после бритья – насколько я знал, таким пользовался Сэл Коэн. Похоже, он только что здесь побывал. Мою догадку подтверждали две мятные карамельки, лежавшие возле телефона. Я посадил на кровать Энни большую плюшевую лягушку и, повернувшись, на цыпочках направился было к двери, но девочка позади меня пошевелилась, и я услышал:

– Эй, Ш-ш-шескпир…

Энни прошептала это слово медленно и не слишком внятно: наверное, успокоительное еще действовало, и язык не очень хорошо ее слушался.

Хотя голосок девочки звучал совсем тихо, Синди тотчас проснулась и, выпрямившись на стуле и быстрым движением утерев с подбородка ниточку слюны, попыталась ногой подпихнуть под кровать валявшиеся на полу книги.