Большая игра профессора Дамблдора

Продолжать можно долго, но мы, пожалуй, перейдем к тому пункту, который в мире ГП главный. Не в последнюю очередь потому, что он определяет цели БИ (как видите, мы не настолько отвлеклись на дифирамбы любимому Директору, чтобы совсем забыть, к чему ведем).

Пункт главный. После гибели Поттеров Волдеморт развоплощен. В принципе, чтобы спасти от него мир, достаточно найти и уничтожить хорукруксы. Мог ли это сделать Директор? Думается нам, вполне. Особенно за 11 лет. Но тогда неизбежно придется начать с того, годовалого, хоркрукса, что был ненамеренно создан последним. «Убей одного ребенка, Альбус — и ты спасешь всех, ибо не будет больше жертв Волдеморта в этом мире», — наверняка в голове Дамблдора в тот день не единожды всплывал этот заманчивый вариант решения всех проблем разом. For the greater good, ага.

Мы уверены, что это было для Дамблдора огромное искушение.

Мы также знаем, что он сделал: он начал БИ. Кто еще верит, что Дамблдор растил камикадзе на убой? Господа, ну подумайте наконец головным концом: в этом не было смысла. Будь Дамблдор готов пожертвовать Гарри, он бы сделал это тогда, в Хэллоуин 1981.

Тут сразу надо (имея некоторый опыт общения с ГП-фэндомом, мы, увы, понимаем, что действительно надо) уточнить один момент. А именно — разницу понятий «пожертвовать» и «не суметь спасти». Дабы те, кто с особенно толстой лобовой броней и особенно узкой смотровой щелью, не полезли сюда говорить: дескать, по факту выходит, что в результате решений Дамблдора гибнет очень много людей. Сталбыть, он, крыса старая, отказавшись жертвовать Гарри (или там Снейпом), пожертвовал другими людьми, причем в количестве, так что не только разницы нет, но и вообще на поганом манипуляторе клейма ставить негде. Он куда хуже, хуже честного и откровенного Волдеморта! Фтопку педагога!

Осмелимся доложить уважаемой и прочей общественности, что, на наш взгляд, это — совершенно феерический бред. Мы даже не будем отсылать общественность к любимому нами Достоевскому, говорившему — помните? — про слезинку ребенка. Выбор между одним человеком и другим делать нельзя. Решать, кому умирать, а кому жить, нельзя. Считать смерть одного более допустимой, чем смерть другого, — точно так же нельзя. Вообще решение данной проблемы может быть единственно верным — и как раз тем, которое последовательно проводит Директор.

Начни Дамблдор решать, кому жить, а кому умирать, реши он, что можно убить ребенка, чтобы спасти массу другого народу, — он всего-то навсего сделал бы первый и определяющий шаг к превращению самого себя в следующего (и, скорее всего, еще более страшного) Темного Лорда.

Но Дамблдор, в отличие от тех, кто в ГП-танке, знает, что за выбор перед ним стоит. Вспомним, чего он страстно хотел в молодости — конечно, власти, но исключительно «for the greater good». Вот в зрелом возрасте ему и устроили сверху жесточайшую проверку на усвоение урока, полученного после школы. Давай, Альбус, убей Гарри для наибольшего блага. Логично и исчерпывающе. Если бы не то маленькое обстоятельство, что пролитие даже слезинки ребенком пусть даже для блага всего мира — штука совершенно безнравственная.

Вопрос выбора, собственно, всю дорогу стоит так: подписать смертный приговор данному конкретному человеку или спасти его. Фактически это выбор между жизнью и смертью — и Дамблдор всегда выбирает жизнь. А если спасение одного человека ставит под удар еще кого-нибудь, значит, надо не отказываться спасти первого, но изо всех сил попытаться спасти и второго. Только так, и не иначе.

Так что погибшие в итоге погибли не из-за того, что Дамблдор ими пожертвовал. Ему просто не удалось их спасти, несмотря на все старания.

Между прочим, именно так отвечает Снейп на провокационный вопрос любимого руководителя, как много он видел смертей: в последнее время лишь тех, кого не сумел спасти. Что ж, достойный ученик великого учителя.

Ой, мы знаем, знаем, что не все нас поймут. В узкую смотровую щель не очень видно, как важна та разница, о которой мы говорим. Но это ж не причина, чтобы молчать на эту тему. Ну ладно, еще раз попробуем, совсем уж на пальцАх. Разница между «я сознательно отказываюсь спасти этого человека» и «я изо всех сил пытался, но у меня не вышло спасти этого человека» примерно так же важна, насколько важно различие в вопросе о том, сам ли человек жертвует собой на благо людей — или кто-то им жертвует. Давайте вспомним, как это блестяще сформулировано у Роулинг. « Кое-кто, возможно, сказал бы, что выбор тут невелик, но Дамблдор знал, а теперь, — думал Гарри, ощущая прилив гордости, — знаю и я: в этой разнице вся суть и состоит».

А кто не понял и теперь, пусть тому жизнь бензопилой объясняет, а мы уже не в силах.

Не надо думать, что те решения, о которых мы говорим, даются Дамблдору легко, а также что он никогда не сомневается в их правильности. Вспомним, что он говорит Гарри в финале ОФ (а в финале ОФ он очень много говорит такого, что, вообще говоря, было предназначено скорее для него самого, чем для Гарри): « Какое мне было дело до безымянных, безликих людей и прочих созданий, которые могли погибнуть в туманном будущем, если здесь и сейчас ты был жив, здоров и весел? » Это ведь очень примечательное самообвинение, которое великолепно доказывает, как на самом деле для Дамблдора важна идея того, что все в равной степени имеют право на жизнь, независимо от его личных чувств…

Еще более важный момент: Дамблдор, как истинный максималист, спасает не только жизни, но (и даже в первую очередь) души. Опять же — Снейп, Драко… да что там — ведь даже Волдеморта Директор до самого конца пытается вытащить из той ямы, в которую тот себя загнал. « Merely taking your life would not satisfy me ». Именно так. Лишить Волдеморта жизни — это неудовлетворительный результат. А что удовлетворительный? Лишить его заодно и души? Насладиться зрелищем вечных мук младенца на вокзале? Какая ерунда. « Пока в нем течет кровь Лили, для тебя — И ДЛЯ НЕГО — еще есть надежда». , - вот она, надежда Дамблдора. Безумная надежда, конечно, скажем мы, хорошо знакомые с прогнившим нутром волдемортовым. Но Гарри все понял и честно попытался.

Не его и не Дамблдора вина, что не вышло.

И еще немало прочего обсудили мы меж собою еще сразу после ОФ. И пришли к абсолютно тем же выводам, к каким могли бы прийти сейчас, после еще ПП и даже DH. Мы бы сказали, что это даже несколько обидно — что за две толстых книги Роулинг не смогла внести в наше представление о Директоре ничего существенно нового.

А отсюда, дорогие друзья и прочие неизвестно зачем посещающие нас личности, с непреложной ясностью следует, что о целях БИ мы после пятой книги думали точно то же самое, что думаем сейчас.

Целью Дамблдора в глобальном смысле являлось и является (и являться будет, что бы там ни пищали из танка), уменьшение суммы зла в мире. Ничего нового, как видите.