Большая игра профессора Дамблдора

Только ли на дементоров зол Директор? Как нам кажется, нет. Если верна старая примета, черному песику в этот вечер было грустно не только от воспоминаний о падении крестника — его еще упорная икота одолевала. И он никак не мог понять почему.

На больничной койке в Гарри пышным букетом расцветает мнительность — « Грим являлся ему уже два раза, за обоими появлениями следовали происшествия с почти смертельным исходом; первый раз его чуть не переехал „Ночной рыцарь“; а во второй он упал с метлы с высоты пятьдесят футов ».

Само собою, Сириус имеет отношение к тому, что Гарри свалился с метлы. За кем дементоры-то на матч притащились? Но, прощенья просим, автобус маньяк стопудово не вызывал.

Сверстники утешают юного депрессанта как могут. Джинни, « отчаянно краснея », дарит Гарри открытку с пожеланием выздоровления — и открытка поет « что-то пронзительное ». Кто это совершенно правильно сказал, что любовь частенько делает нас глупцами?.. И еще какими.

Гриффиндорская команда, надо думать, с близнецами во главе, приволакивает несчастного Вуда, чтобы тот « пустым, безжизненным голосом » подтвердил, что не винит Гарри в проигрыше. Трогательно до слез. Как говорится в старой студенческой песне, «его все долго били чайником, и он уже не возникал».

Однако не только Гарри весь в переживаниях. При штудировании текста обнаруживаются как минимум трое рефлексирующих взрослых.

Мы не имеем точных данных о том, винит ли Сириус себя в том, что произошло. Честно говоря, вряд ли, хотя все может быть. Но в любом случае крестный очень сочувствует крестнику, лишившемуся верного коня. Настолько, что решает через Крукшанса организовать покупку для Гарри самой что ни на есть суперской метлы.

Собственно, почерк тот же, что и с лучшим местом на стадионе. «У этого бандита, однако, подлинный размах!» («Собака на сене»). А еще это пример того, как великолепно Сириус владеет тонким искусством конспирации. Причем — отметим особо — второй пример подряд.

Ведут ли гоблины слежку за счетами клиентов? Очень, очень дорогую метлу Гарри Поттер оплачивает, взяв деньги из сейфа охотящегося за ним маньяка… Круто. До Министерства эта информация явно не дошла, страшно думать, что бы тут началось. А вот Дамблдор, авторитет которого поболее, чем у Фаджа, вполне мог получить эту информацию из банка.

Правда, могло быть и так, что он узнал о метле, когда засек действия Крукшанса, и гоблины не доложили Фаджу о странной рождественской акции мистера Блэка именно по просьбе влиятельнейшего Директора Хогвартса. Оба варианта примерно одинаково вероятны и примерно одинаково смешны. В любом случае, настроение у Дамблдора на Рождество отличное.

Но об этом позже. А пока Директор очень переживает за Гарри, явно винит себя в том, что не сумел, так сказать, подстелить ему соломки в большем объеме, чем вышло, и жаждет принести извинения. Хотя бы в косвенной форме.

Каким образом он это осуществляет, становится понятным, когда внимательно читаешь беседу Гарри с Люпином. Профессор DADA, он же штатный Дамблдоров конфидент, при первой возможности поднимает вопрос о том, как зол Директор на дементоров, зашедших на территорию школы. А именно: « Никто из нас еще не видел профессора Дамблдора в таком гневе », — говорит Люпин в ответ на вопрос Гарри: « А про дементоров вы слышали? »

И это показательно. Люпин — человек точный, логичный и очень внимательный к тому, о чем его спрашивает собеседник, и для него обычно не характерно появление темы откуда-то извне, без того, чтобы она вытекала из хода разговора (как бы нам хотелось поставить его в пример приблизительно 75 % наших читателей!..).

Есть еще намек на то, что дементоров в последнее время трудно держать в узде — что-то они все на школьный двор рвутся. Кстати, каким медом у них там намазано? Объяснение Люпина (« Думаю, они просто не удержались от искушения — на стадионе собралась такая огромная толпа. Столько эмоций, столько возбуждения… это для них пир ») дано явно со слов того же Дамблдора и опять-таки косвенно оправдывает Директора. Нет, само по себе объяснение верно, но вряд ли является исчерпывающим. Дементорам хочется на школьный двор, ибо там поблизости все время крутится бывший узник Азкабана — пусть и в несколько замаскированном виде…

Но Дамблдор Дамблдором, а Люпин и сам хочет говорить с Гарри. По ряду личных причин.

Для начала, узнав, что Дракучая Ива разнесла «Нимбус» вдребезги пополам, он со вздохом сообщает, что вредное дерево появилось в Хогвартсе в год поступления в школу Люпина (читай — из-за него). Еще один виноватый объявился. Конечно, для Ремуса, при его совестливости и склонности брать на себя ответственность за все, включая Искажение Арды, подобное поведение естественно. Однако нельзя не признать, что сам Гарри относится к вопросу куда проще и правильнее. Упал — и упал. Остался жив, и хорошо. Надо как-то привыкнуть к этим дементорам и больше не падать…

Даже если вывести за рамки просьбу Директора, разговор выдается нагрузочный. Люпин имеет здесь слишком много точек заинтересованности, и все они довольно болезненны. Метла и Дракучая Ива — это ладно. Главное, что болит у Люпина, это Сириус и дементоры, которые за ним охотятся. Со старым другом вроде бы все ясно… и все-таки что-то неясно, и куча неясностей все растет. Еще одна, очень болезненная точка — жестокость наказания Азкабаном. Несколько позже Люпин уже напрямую даст Гарри понять, что, по его мнению, нет преступления, за которое человека можно подвергать подобной пытке.

Вообще когда речь заходит о дементорах, Люпин неожиданно становится горячо красноречив и резко убедителен. Даже ритм речи меняется. Так он говорит, когда глубоко и сильно затронут, вышел из себя — и обладает в подобные минуты почти магической убедительностью. Заметим в скобках, что так же будет в Хижине — поток подхватывает всех, кто его слушает (даже Снейпа немножко), и нестыковки заметить почти невозможно. А они есть, и какие.

Но мы пока о беседе Люпина с Гарри — здесь тоже присутствуют интереснейшие оттенки. Почему профессор чувствует себя не в своей тарелке, подбирает слова и даже делает жест, достойный Хагрида — неловко роняет портфель (надо думать, лицо прячет)? Только ли в Сириусе дело? Имеет место странное сочетание откровенности (например, когда Люпин достаточно ясно дает Гарри понять, что не очень умеет защищаться от дементоров) и уклончивости (« Есть некоторая… защита, которую можно воздвигнуть » и особенно заключительный пассаж — « С этим придётся подождать до следующего семестра. Перед каникулами у меня очень много дел »).