Радика Джа - Исповедь гейши

Вы, вероятно, уже догадались, к какой группе принадлежу я. Да, я замужняя домохозяйка. Вы удивлены? Тогда послушайте мою историю, и вам все станет ясно.

Я вышла замуж в семнадцать лет и очень этим гордилась. Потому что не была хорошенькой, как моя подружка Томоко Охара. В ней все было безупречно. Маленькие красивые ушки, плотно прилегающие к голове. Высокая стройная фигурка, какие бывают только у моделей. Тонкая прозрачная кожа, светящаяся легкой голубизной, присущей дорогому китайскому фарфору. Но красота, как пламя свечи, отбрасывает тени. Когда Томоко входила в комнату, все остальные девочки как бы переставали существовать. Никто из них не хотел находиться в ее тени. Поэтому она выбрала в подружки меня. Я была невзрачная, но рядом с Томоко мир приобретал для меня новые краски.

Вам, конечно, интересно, как я выглядела тогда. Но нет, не буду расстраивать себя подобными воспоминаниями. Скажу только, что уже в школе у меня появилась грудь, как две большие тыквы. Когда-то наша семья была довольно состоятельной, но потом мы обеднели, и мать покупала мне одежду секонд-хенд — на большее средств не хватало, — которая к тому же вечно была тесна в груди. Только школьная форма у меня всегда была новая. Но и тут мать ухитрялась экономить, покупая две белые блузки вместо трех, так что, когда одноклассница пролила на меня чернила, мне пришлось надеть летом свитер, чтобы скрыть пятна.

Благодаря Томоко я познакомилась со своим будущим мужем. Рядом с нашей школой, прямо за углом, находился элитный мужской лицей «Гёсэй», и Томоко легко могла заполучить любого тамошнего парня. Большинство наших девчонок мечтали выйти замуж за выпускника «Гёсэя», и многим это удалось. Но Томоко не интересовали мальчишки. Она хотела подцепить кого-нибудь постарше — настоящего взрослого мужчину. Поэтому уже со школьной скамьи она гуляла со студентами. Ее примеру последовала и я.

Рю Нисикава был другом парня, с которым встречалась Томоко. Он был родом с Кюсю, получал стипендию и жил на станции «Ёцуя» в общежитии, которое содержали христианские монахи. Высокий, смуглый и такой худой, что, казалось, его локти вот-вот проткнут рубашку, физически он был полной моей противоположностью. Я была маленькая, пухленькая и, как большинство городских девушек, довольно светлокожая, почти беленькая.

Когда мы в первый раз увиделись, он все больше молчал и только украдкой посматривал на мою грудь. Я тоже незаметно разглядывала его. Мне показалось, что он похож на птицу — темную и безмолвно-угрюмую. Но глаза у него были живые и блестящие, и его взгляд согревал меня, как весеннее солнышко. Поэтому я ничуть не удивилась, когда Томоко сказала, что он снова хочет увидеть меня. Томоко нравилось, когда мы были вместе, и поэтому идея, что я буду встречаться с другом ее парня, привела ее в восторг.

— Мы теперь совсем не будем разлучаться, — радовалась она, сообщая мне эту новость. — Будем вместе ходить на свидания, в кино, в рестораны. Здорово, правда?

Конечно, здорово. Быть все время рядом с Томоко — в моем сереньком мирке это просто предел мечтаний. Но я тут же почувствовала беспокойство. Чем я смогу заинтересовать взрослого студента? Некрасивая, не слишком умная, плохо одетая. И богатого папы у меня нет…

Томоко решила и эту проблему. На свидание с Рю я пришла в черной бархатной блузке, которую мне одолжила подружка. Глубокий овальный вырез, отделанный кремовым кружевом, красиво подчеркивал белизну моей высокой груди с соблазнительной впадинкой посередине. К блузке мы подобрали клетчатую юбочку от Барбары Буи в богатых тонах коричневого, бежевого и темно-красного. Она была совсем коротенькая и, как мне казалось, немного удлиняла мои толстоватые ноги, так невыгодно отличавшиеся от стройных ножек Томоко. Я стащила деньги, которые мать откладывала на черный день, и сделала прическу и макияж в «Дэм», лучшем салоне в Харадзюку. Это была моя первая кража, мать, вероятно, сразу же заметила ее, однако промолчала и никогда не вспоминала об этом.

Во время кинофильма Рю все время поглядывал на меня, а после предложил проводить до метро. Как только другая парочка скрылась из виду, он немедленно приступил к делу, притиснув меня к стволу вишневого дерева и бесцеремонно схватив за грудь. Я резко оттолкнула его, поразившись, насколько он силен.

— Прекрати! — прошипела я. — Куда ты так торопишься?

Выпрямившись и приведя себя в порядок, я продолжала:

— Хочу сначала посмотреть, как ты живешь. Может, пригласишь меня?

— Женщин к нам не пускают, — мрачно ответил Рю, но было видно, что он доволен. Я ведь могла и послать его подальше.

— Ладно. Я просто хотела посмотреть на обстановку, чтобы потом представлять тебя спящим, — дерзко заявила я.

В результате мы вышли из метро вместе и направились к «Ёцуя». Молча мы прошли мимо станции и Софийского университета. По обе стороны дороги утопала в цветах вишня. Перейдя мост, вышли к университетской бейсбольной площадке. Внезапно я остановилась. Ворота были открыты — вероятно, их забыли запереть. Я потянула Рю за руку.

— Давай зайдем?

— Зачем? — удивился он.

— Затем.

Я не могла сказать ему, что первый раз нахожусь наедине с мужчиной и потому так счастлива, что кровь у меня просто кипит и хочется сделать что-нибудь такое, о чем потом приятно будет вспоминать.

Не теряя времени на разговоры, я, не оглядываясь, пошла на площадку, хотя он дважды позвал меня обратно. Обернулась я только на середине поля. А потом вдруг взяла и сняла блузку.

— Ты что делаешь? — изумился он. — Тебя же увидят.

— Правда? Тогда подойди и надень ее на меня, — с вызовом сказала я.

Он двинулся на площадку. Сначала нерешительно, потом, впившись взглядом в мою грудь, все быстрее и быстрее. Когда он подошел совсем близко, я вдруг повернулась и побежала.

— Эй! Погоди! — крикнул он, пускаясь за мной вдогонку.

Но я не остановилась и понеслась к фонарю на дальней стороне площадки. Это был обычный уличный фонарь с теплым желтым светом. Софийский университет был частным заведением и мог позволить себе такое расточительство. Я ждала, пока подойдет Рю, стараясь представить, как выглядят те, кто учится в таких университетах. Потом в круг света ступил запыхавшийся Рю, и я уже больше ни о чем не думала.

Муж всегда говорил, что так втюрился в меня, что непонятно, как вообще он смог тогда сдать выпускные экзамены. В тот год мы с Томоко каждый вечер поджидали своих избранников у ворот университета «Васеда», а потом все вместе шли в «Джонатан» пить кофе. После этого мы с моим будущим мужем совершали долгую прогулку до «Ёцуя», где я садилась на поезд до Мусаси-Коганей, где жила моя мать. Но прежде мы заходили на бейсбольную площадку.