Харуки Мураками - Бесцветный Цкуру Тадзаки и годы его странствий

– И что же случается после смерти?

– Загробный мир, загробная жизнь… Ты об этом?

Хайда кивнул.

– О таких вещах я решил не думать. – Мидорикава почесал подбородок. – Сколько тут ни думай, правды все равно не узнаешь, а если и узнаешь – не проверишь никак. Только время зря потратишь. Чревато примерно тем же финалом, что у твоей гипотезы.

Хайда глубоко вздохнул.

– Зачем же вы все это мне рассказали?

– До сих пор я об этом никому еще не рассказывал и не собирался. – Он залпом выпил очередную чашечку саке. – Думал, так и уйду себе тихо, без лишних слов. Но когда встретил тебя, подумал – вот человек, которому, возможно, и стоит обо всем этом рассказать.

– Даже не важно, поверю я в вашу историю или нет?

Глаза Мидорикавы начали слипаться. Он слегка зевнул, а потом ответил:

– Поверил ты или нет, мне совершенно все равно. Важно, что рано или поздно ты все равно поверишь. Когда-нибудь и твоя жизнь подойдет к концу. И тогда – уж не знаю, как тебе придется умирать, – ты непременно вспомнишь эту историю. И постигнешь ее логику – всем своим существом. Истинную логику. Зерно которой я только что в тебе посеял.

За окном, похоже, снова пошел дождь. Очень тихий. Совсем неслышный из-за журчания реки – лишь едва повлажневший воздух подсказал.

И тут Хайде почудилось, будто в тесном гостиничном номере происходит нечто невероятное, противоестественное, небывалое. Нечто вроде бреда наяву. В неподвижном воздухе вдруг запахло Смертью. Разложившейся плотью. Но это, конечно, ему только почудилось. Пока еще здесь все живы.

– Ты, наверно, вернешься в свой университет, – тихо сказал Мидорикава. – Обратно в реальную жизнь. Живи ею на полную катушку. Какой бы скучной и никчемной ни казалась, она стоит того, чтобы жить. Уверяю тебя. Безо всякой иронии. Просто лично для меня она тяжела, и я не могу с нею справиться. Такая вот слабость во мне с рождения. Заползаю, как умирающая кошка, в тихое и темное место и жду своего часа. Ну и ладно, тоже неплохо. А ты не такой. У тебя есть сила, чтобы вынести эту тяжесть. Чтобы сплетать из нитей логики ценность жизни ради жизни – и пришивать к своей коже, пока она не срастется с тобой воедино…

– На этом история заканчивается, – объявил Хайда-младший. – Через два дня после этого разговора, когда отец отлучился куда-то по делам, Мидорикава ушел из гостиницы. Так же, как и появился, – с сумкой через плечо, спустился на три километра по горной дороге до автобусной остановки и уехал. Куда – не сообщил. Просто заплатил за последние сутки постоя и сгинул. Отцу передать ничего не просил. Оставил после себя только стопку дочитанных детективов. Вскоре после этого отец вернулся в Токио. Восстановился в вузе, продолжил учебу. Повлияла ли встреча с Мидорикавой на его решение закончить странствия, сказать не могу. Но из того, как он об этом рассказывал, очевидно, что эта история запала ему в душу, и очень глубоко.

Хайда устроился поудобней на диване и длинными пальцами почесал лодыжку.

– Вернувшись в Токио, отец попытался найти джазового пианиста по фамилии Мидорикава. Но не нашел. А возможно, фамилия та была вымышленной. В общем, помер ли тот пианист месяц спустя или нет, так до сих пор и неизвестно.

– Но твой отец пока жив, так? – уточнил Цкуру.

Хайда кивнул.

– Да, жив-здоров…

– И что же, поверил он в историю Мидорикавы? Или, наоборот, решил, что это мастерски сочиненная небылица?

– Да кто ж его знает… Видимо, когда он ее слушал, для него не стоял вопрос, верить или нет. Скорее, он проглотил ее как некую удивительную притчу. Точно удав – сначала запихнет в себя добычу, а потом не спеша переваривает.

И Хайда глубоко вздохнул.

– Ну вот, совсем уже носом клюю… Может, поспим?

Стрелки часов перевалили далеко за полночь. Цкуру отправился в спальню, а Хайда постелил себе на диване и выключил в гостиной свет. Переодевшись в пижаму, Цкуру забрался под одеяло – и вдруг услыхал мелодичное журчание речки Таникавы. Но это, конечно, ему только послышалось. Центральный Токио, откуда здесь реки.

Вскоре Цкуру уже спал как убитый.

А в эту ночь произошло сразу несколько странных событий.

Цкуру пригласил Сару Кимото на ужин по электронной почте. С их прошлой встречи в баре на Эбису прошло уже пять дней. Ответ пришел аж из Сингапура. В Японию она вернется через два дня. А на третий день будет суббота, и у нее как раз свободный вечер. «Было бы очень кстати. У меня тоже есть что с тобой обсудить», – писала она.

Есть что обсудить? О чем она, Цкуру понятия не имел. Но от мысли о встрече с Сарой на душе посветлело, и он вновь ощутил, как сильно эта женщина притягивает его. Теперь, после нескольких дней разлуки, ему стало казаться, будто он теряет нечто очень важное, а в груди засела тупая боль. Ничего подобного он не переживал уже очень давно.

А два дня спустя, несмотря на субботу, он совершенно замотался на службе.

В проекте, который он разработал для одной из частных линий метро, вдруг обнаружились несовпадения разных типов вагонных шасси, что угрожало безопасности пассажиров (и почему нельзя было прислать такие важные данные раньше?), и Цкуру пришлось срочно решать, как переоснастить платформы сразу на нескольких станциях. Засидеться пришлось почти до сумерек [19], но он приналег, чтобы все успеть и к вечеру освободиться. Как был, в деловом костюме, он поехал встречаться с Сарой на Аояму. В вагоне метро глубоко уснул и чуть не проспал пересадку на Акасака-Мицукэ.

– Похоже, ты очень устал, – сказала Сара, взглянув на него.

Цкуру наскоро объяснил ей, чем в последнее время занят.

– Хотел принять дома душ и переодеться, но не успел, – признался он.

Сара достала из фирменного пакета красиво упакованную коробочку, плоскую и длинную, и протянула ему.

– Это тебе от меня, – сказала она.

Цкуру открыл. Внутри оказался галстук. Благородно-голубой, из чистого шелка. «Ив Сен-Лоран».

– Увидела в дьюти-фри в Сингапуре. Мне показалось, тебе будет очень к лицу.

– Спасибо. Отличный галстук.

– Хотя, конечно, некоторые думают, если галстуки дарит – значит, не любит…

– Я так не думаю, – успокоил ее Цкуру. – Мне и в голову бы не пришло специально пойти и купить себе галстук. А тут мне его даришь ты, да еще и такой элегантный. Отличный выбор!

– Ну и отлично, – сказала Сара.

Цкуру тут же стянул с шеи свой галстук в узкую полоску, и Сара повязала ему новый.

С темно-синим летним костюмом и белой сорочкой галстук сочетался весьма удачно. Наклонившись над столиком, Сара привычным жестом поправила узел. До него донесся тонкий аромат ее духов.

– Очень тебе идет! – объявила Сара с улыбкой.

Старый галстук остался лежать на столике – он выглядел еще потрепанней, чем о нем привык думать хозяин. Как некрасивая привычка, от которой не можешь избавиться. «Надо бы следить за внешним видом», – подумал Цкуру. Когда день за днем корпишь над чертежами в железнодорожной компании, на собственную внешность перестаешь обращать внимание. Вокруг почти все – мужчины. Сел за стол, снял пиджак, ослабил галстук, закатал рукава – и за работу. Иногда приходится выезжать на станции. Но и там никому нет дела до того, какие на Цкуру сорочка, галстук или костюм. А вот регулярных свиданий с дамой у него не случалось уже очень давно…