Татьяна Лисицына - Цветок на ветру (СИ)

— Пока рано об этом волноваться, — отрезала Диана Дмитриевна. — Ты должна как можно скорее выйти замуж, пока еще молода. Юра любит тебя, и это хорошо. Кстати, твой Руслан тебя не любил, — язвительно отметила Диана Дмитриевна.

— Ой, мама, — вздохнула Зоя. — Давай не будем. Я так рада, что он исчез из нашей жизни.

— Он так и не звонил с тех пор?

— Нет, он же сказал, что выбросит нас из головы.

— Ты вот что, послушай меня хоть раз. Подавай-ка на развод и на алименты.

— Мама, мне ничего не нужно от него. Я скоро пойду на работу.

— Ну что мне делать с тобой?! Ты ничего не хочешь слушать! Ладно, давай решим так с твоим Юрой. Я могу приезжать раз в неделю, скажем в субботу, и оставаться с Катей у вас на ночь. А ты приедешь сюда, и вам никто не помешает наслаждаться обществом друг друга.

— Ой, мамочка. Спасибо. Я так соскучилась по нашей квартире. Для меня это будет возвращением в детство.

— Вот и хорошо, — удовлетворенно заметила Диана Дмитриевна, тронутая Зоиными словами. — А ты мне пообещаешь не говорить глупостей и подталкивать его к женитьбе.

— Знаешь, мамуль, я пока не хочу замуж. Мне так хорошо с Катей вдвоем.

— Это все до поры до времени.

— Мам, а как у вас с Андреем Валерьевичем? — решила сменить тему Зоя.

— Он по-прежнему настаивает, чтобы я вышла за него замуж.

— Теперь ты можешь это сделать.

— Да какое может быть замужество в нашем возрасте?

— По-моему, тебе никогда не нравилась фамилия Тихомирова, а это хороший повод сменить ее на Яковлеву. А я, глядя на вас, все больше начинаю понимать, что «любви все возрасты покорны».

— Знаешь, Зоя, я тебе очень благодарна, что ты осталась на моей стороне, несмотря на то, что твоя семья распалась, — в голосе Дианы Дмитриевна появились взволнованные нотки. Ей вдруг пришла в голову мысль, что у нее слишком хорошая и великодушная дочь. — Иногда я чувствую себя такой виноватой, — с трудом проговорила она. — Так что, я сделаю все, что смогу, чтобы ты снова вышла замуж.

— Спасибо, мам, — Зоя почувствовала, что на глазах выступили слезы. Оказывается ее мама не такая уж и бесчувственная, как она считала последнее время. «Наверное, Руслан все же умудрился внушить мне мысль, что мама меня не любит», — подумала Зоя.

— Повтори, что ты сказала? — Юра держал Зою за руки, и по его глазам было видно, как он счастлив.

— Хорошо, я повторяю, что в субботу я буду приезжать в Кузьминки, и ты сможешь проводить со мной два дня. Если у тебя не будет никаких дел, — улыбнулась Зоя.

— Какие дела, милая, — в порыве чувств он схватил ее на руки и начал кружить по комнате, как ребенка. Маленькая Катя, сидевшая на ковре со своими игрушками, с удивлением наблюдала за ними, а потом весело засмеялась. — Ты будешь со мной, и никто не будет мешать мне любить тебя. О, как я счастлив, — задохнувшись, он опустил Зою на диван и обратился к малышке.

— Слышишь, ты, маленький деспот, которому постоянно что-то нужно? Я забираю твою маму, и целых два дня она будет только со мной. Но ты все равно в выигрыше, потому что пять дней, она с тобой.

Катя не понимала о чем речь, только что-то показывала маленькими пухлыми ручками и бормотала на своем только ей и Зое понятном языке.

— Что она хочет? — спросил он у Зои.

— Она хочет, чтобы ты ее тоже покружил.

— Мне надо ее покружить? — уточнил с недоверием, глядя на малышку.

— Если ты хочешь, — осторожно сказала Зоя.

— Ладно, — он неловко взял Катю на руки, удивившись, какая она легкая. Он никогда не держал детей на руках. — Давай-ка я тебя покружу.

Он покружил ее пару минут по комнате и посадил в манеж.

— Большая победа! Впервые за те полгода, что мы встречаемся, ты взял ее на руки, — захлопала в ладоши Зоя. — Смею ли я надеяться, что вы когда-нибудь подружитесь?

— Я буду стараться, — он подошел к Зое и обнял ее. — Ради тебя я сделаю все, что в моих силах. Только не торопи меня, ладно? Я буду считать дни до субботы. Осталось еще так долго, целых три дня. Три долгих дня, — он посмотрел на Зою, а потом подошел к малышке и шутливо произнес, наклоняясь к ней, — Это три твоих дня, а потом твоя мама будет моей.

В субботу они не спеша погуляли в парке, заглянули во все свои любимые места и даже нашли ту скамейку, на которой они сидели и пили вино, перед тем, как Юре уйти в армию. Он потянул Зою за руку:

— Давай посидим. Сколько лет прошло?

— Три, нет, четыре года, — ответила Зоя. — Как все изменилось с тех пор. Тогда была осень, а сейчас лето, и я уже не та, маленькая и бестолковая девочка, которая не знала, что ей делать в жизни и решила, что выйти замуж будет самым верным решением.

— А теперь ты знаешь, что делать?

— По-прежнему нет, хотя и повзрослела, — усмехнулась Зоя. — Я все так же в поиске, но чувствую, что скоро найду. Как ни странно, но теперь, когда сделано столько непоправимых ошибок, я чувствую себя увереннее. Зато я знаю, что мне все по плечу. Я стала сильнее.

Юра сидел, не сводя восхищенных глаз с Зои. Какая же она сегодня была красивая, в этой синей кофточке с треугольным вырезом и обтягивающих черных джинсах. Свои длинные волосы она собрала сегодня в высокий хвост, и он мог любоваться плавным изгибом ее шеи. А еще она отрастила челку, и ее гладко зачесанные назад волосы открывали темные красивой формы брови, и ее глаза казались еще больше оттого, что на них не падала тень от волос. Зоя опустила глаза, что-то рассматривая на земле, и он обратил внимание на ее ресницы. Ни у кого из девушек он не видел таких длинных пушистых ресниц, а когда она их подкрашивала, они доставали почти до самых бровей.

— Что ты молчишь и так меня так рассматриваешь?

— Ты убрала челку.

— Странно, что ты заметил. Мужчины обычно так невнимательны.

— Я помню каждую твою юбочку, каждую кофточку, даже твои заколки для волос. Ты стала такая красивая, даже страшно.

— Чего же ты боишься?

— Я боюсь, что ты снова уйдешь из моей жизни. Вот сейчас ты пойдешь на работу, и другие мужчины будут ухаживать за тобой, и кто-то тебе может понравиться больше, чем я.

— Не говори глупостей, нельзя быть таким неуверенным. Я люблю тебя и хочу быть только с тобой.

— И я люблю тебя, — он поцеловал ее. — Может, нам хватит гулять в этом парке. Лучше пойдем к тебе. Я сгораю от нетерпения вновь оказаться в твоей комнате с розовыми занавесками. Знаешь, когда мы еще учились в школе, я специально всегда старался пройти мимо твоего дома, чтобы посмотреть горит ли свет в твоем окне. У тебя были такие шторы, что я сразу находил твое окно. И если розовый огонек горел, значит, ты была дома, и я чувствовал себя счастливым.

— Так просто? — удивилась Зоя. — Только потому, что я была в своей комнате? А если свет не горел?