Татьяна Лисицына - Рассказы (СИ)

— Брось пистолет! — громко сказала Вероника, но он растерянно смотрел вглубь комнаты. Лицо девочки, освещенное светом керосиновой лампы, показалось ему очень знакомым. Он его видел, оно снилось ему по ночам. Он знает ее.

— Олеслава! — выдохнул он, вдруг все вспомнив. — Почему ты здесь?

— Я Олеся, — возразила она, но он ее не слышал, торопясь сказать. — Ты не должна помогать ему. Знаешь же, что медведица отомстит. Пришло ее время. Мальчик должен быть принесен в жертву.

Вероника не поняла их странного диалога, но заметила, что похититель расслабился и, воспользовавшись моментом, выбила у него пистолет ногой. Мужчина схватил женщину за руки и повалил на пол.

В движениях Олеси появилась что-то звериное: спина свернулась колесом, руки опустились вниз и почти доставали до пола. На личике никакого подобия страха, одним прыжком она подскочила к ним и вцепилась мужчине в волосы. Он завопил от боли, разжал руки… В себя уже пришел, когда сидел на полу, лицом к лицу с этой девочкой, глаза которой вспыхивали, как искры, а пальцы на руках были растопырены, словно когти.

— Тебе лучше убраться отсюда, — быстро сказала Олеся. — Мы никому не скажем, что видели тебя. Ты не виноват в том, что выполнял приказ медведицы.

— Откуда у тебя такая сила? — спросил мужчина, проводя рукой по расцарапанной коже головы и с удивлением замечая кровь на пальцах.

— Уходи! — повторила Олеся.

— Медведица должна получить свою жертву.

— Cумасшедший! — выкрикнула Вероника. — Я читала эту легенду. Мальчик виноват лишь в том, что его назвали этим дурацким именем!

— Вы не понимаете! Действует один закон. Закон вечности. И от ответственности за зло никто не освобождал.

— Какое зло? Мальчику двенадцать лет.

Он горько усмехнулся.

— Все условно. Нет такого возраста — двенадцать лет. Вы же не знаете, кто он.

— Дайте мне ключ от клетки, — потребовала Вероника.

Мужчина послушно достал его из кармана и положил на пол. Его глаза наполнились болью.

— Вы пожалеете, что вмешались. Ваша дочь, она тоже послана Велесом, как и я. Мы встречались раньше.

О чем он говорит? Какой Велес? Усилием воли Вероника отогнала страшные мысли. Нет времени разбираться.

— Уходите! — она с трудом узнала свой хриплый голос. — Я скажу, что мы случайно набрели на вагончик.

— От вечности не спрячешься. — Владимир медленно поднялся на ноги, но на пороге обернулся к Олесе. — Медведица отомстит!

— Мам, зачем мы к ним едем? — снова спросила Олеся.

— Ты опять за свое? — возмутилась Вероника. — Александр Константинович с женой хотят лично поблагодарить нас за спасение сына. Лучше посмотри в окошко: нам нужен номер двенадцать.

— Наверно вон тот огромный домина, который возвышается над остальными, словно гора, — фыркнула Олеся. — И незачем было ехать к человеку, который считает себя лучше других. Если уж тебе так любопытно взглянуть, как он живет, могла бы и одна поехать.

— Прекрати! Я уже объясняла, что губернатору отказывать не принято.

Вероника припарковала машину перед четырехметровыми воротами.

— Какое уродливое строение. У хозяина, видно, вкуса совсем нет, — сыпала комментариями Олеся, выглядывая из окна. — Мам, а зачем петух на крыше? И вообще, этот красный кирпичный забор напоминает ограду кладбища.

— Да помолчи ты! — Вероника, достав помаду, подкрасила губы и поправила выбившиеся из прически прядки волос. — Последний раз прошу тебя: веди себя прилично.

Олеся скорчила гримаску, выбираясь из машины. На самом деле, подъезжая к дому, она чувствовала какое-то волнение, вот и старалась его скрыть.

Приятная женщина средних лет, которую Веронике так и хотелось назвать домоправительницей, провела их в дом.

— А вот и вы! — радушно воскликнул Новгородцев, поднимаясь с дивана.

Светлые льняные брюки подчеркивали его небольшой животик, рубашка-поло открывала загорелую шею. Твердый взгляд карих глаз с короткими ресницами, квадратный подбородок, в темных, еще густых, волосах заметна седина. Лет пятьдесят, — решила Вероника, продолжая дружелюбно кивать, пропуская мимо ушей любезности хозяина дома. Краем глаза она наблюдала и за Олесей: предоставленная самой себе девочка застыла посреди комнаты, сцепив на груди руки, словно защищаясь. Окружающая обстановка, разговор и сам Новгородцев ее совершенно не интересовали. Бросив на нее взгляд, Новгородцев слегка дотронулся до ее плеча.

— Когда Ярослав поправится, я вас обязательно познакомлю.

— Как он? — отрывисто спросила Олеся, по-прежнему глядя в сторону.

— Пока не приходит в сознание, но мы побоялись отдать его в больницу, взяли сиделку.

— Так Ярослав здесь? — оживилась Олеся, внезапно осознав причину своего волнения. Она никак не могла понять, откуда между ней и этим мальчиком возникла эта связь.

— Да, в своей комнате, — Новгородцев отвел взгляд от девочки, которая сегодня показалась ему еще более странной, чем когда он увидел ее на стрелке.

В соседней комнате послышался торопливый стук каблучков и перед ними появилась Ада Львовна: маленькая полная женщина в цветастом платье с рукавами до локтя. Она радушно поприветствовала Веронику и обняла Олесю.

— Спасибо, милое дитя. Ты спасла моего мальчика.

— Ада, перестань, — поморщился Новгородцев. — Не веди себя глупо. Лучше скажи, можем ли мы, наконец, перейти в столовую?

— Да, конечно, все готово, — руки Ады Львовны опустились, она извиняюще взглянула на хозяина дома. Веронике показалось, что все ее действия продиктованы желанием угодить мужу.

Весь ужин Вероника сидела как на иголках, поглядывая на Олесю, дочка лишь ковыряла вилкой в тарелке и смотрела в окно. Ада Львовна попыталась расспросить ее о школе, друзьях, музыке, но односложные ответы девочки, в конце концов, и ее заставили отступиться. Тем временем Новгородцев рассказывал, сколько он сделал для города, не забыв упомянуть, что отвечает за праздник, посвященный тысячелетию Ярославля.

После упоминания о празднике Олеся встрепенулась:

— Над вашим городом нависло проклятие. Чтобы снять его, вы должны убрать медведицу с герба.

Александр Константинович поперхнулся омаром и закашлялся. Когда приступ прошел, он посмотрел на Олесю и покачал головой, словно она была маленьким ребенком.

— Она у вас часто так странно себя ведет? — обратился он к Веронике.

Но Вероника не успела ответить.

— Ярослав убил священное животное, — горячо заговорила Олеся. — Мало этого, так его еще поместили на герб, чтобы лишить силы. Приближается тысячелетие: судный день. Медведица будет мстить, если вы не освободите ее. Неужели вам мало того, что случилось с вашим сыном?

Александр Константинович бросил столовые приборы на тарелку и, продолжая игнорировать Олесю, воззрился на Веронику: