Татьяна Лисицына - Любовь под соснами (СИ)

Я кивнула, чувствуя, как текут, смешиваясь со снегом, слезы. Мы остались вдвоем. Папы больше нет. Я подняла лицо вверх.

— Я не верю, что папы больше нет. Она нарочно так сказала. Чтобы ты с этим Петровичем… Давай завтра не пойдем на рынок. Мы как-нибудь выкрутимся.

Мама мотнула головой.

— Я пойду одна. Ты останешься.

— Нет! Если пойдешь ты, пойду и я.

Я проснулась с тяжелой головой и саднящим горлом. Повернувшись, увидела пустой мамин матрас. Возле электрической плитки хлопотала тетя Галя. Я с трудом села, облизывая запекшиеся губы и кутаясь в дырявое одеяло.

— Где мама? — прохрипела я.

— Мама на работе. А мы с тобой сейчас завтракать будем.

— Но я должна быть с ней.

— А что тебе там делать? Под ногами мешаться? Она и без тебя справится. Ей теперь нужно жизни ваши устраивать. — Тетя Галя присела на краешек матраса и дотронулась до моего лба. — Да ты вся горишь. Простыла вчера, наверно. Надо хоть аспирин купить. Он дешевый. Болеть-то нельзя, врача в подвал не вызовешь.

Я закрыла глаза и снова легла. Как глупо, что я заболела. Были бы силы, поехала бы на рынок. Я запомнила дорогу к метро и что пересадку надо делать на станции со смешным названием «Парк культуры». Когда-то мы втроем ходили в наш парк культуры кататься на аттракционах. Точнее катались мы с папой, а мама стояла и смотрела на нас. Говорила, что у нее голова кружится. А я специально поднимала голову вверх и смотрела на небо, чтобы голова кружилась сильнее. В тот день небо было голубым. А по выходным мы ездили на море, и папа учил меня плавать. Я не хочу верить, что папы больше нет. Я не хочу, чтобы моя мама была с Петровичем. Я не хочу, чтобы она делала это ради меня. Мне показалось, что я крикнула «Нет!» Как протест этому миру, который явно не был нашим. Как протест против подвалов, рынков и холода. И тут же почувствовала, что падаю. Стало тепло и хорошо. Здесь не было боли, здесь были прежние мама и папа, и лампа под зеленым абажуром, и стопка потрепанных книг на столе.

Болела я долго и тяжело. Первые отчетливые впечатления относятся уже к тому времени, когда мы оказались у Петровича. Большая четырехкомнатная квартира с высокими потолками на Петровском бульваре. Из окон гостиной видны разноцветные купола монастыря и узенькая полоска бульвара с редкими деревьями, по которому чинно прогуливаются москвичи. Комната, которую выделили мне, такого же размера, как и была раньше, но она кажется меньше из-за высоких потолков. На тумбочке возле кровати несколько новеньких книжек со склеенными страницами. Мама кормила меня куриным бульоном с ложки. Иногда заходил Петрович. Смотрел на меня таким же взглядом, как смотрят на подобранного щенка, которого теперь не так уж просто выбросить на улицу.

Целыми днями я смотрела в потолок или спала. Иногда брала в руки книгу, но чужой мир не мог увлечь меня, поскольку мой собственный мир развалился, и все мои мысли остались там. Каким я себе казалась ничтожеством. Ведь из-за моей болезни маме пришлось спать с этим типом.

В тренировочных штанах и белой футболке, поверх которой на массивной золотой цепи висел крест с бриллиантами, он казался мне еще отвратительнее. Однажды я спросила, верит ли он в Бога. Он рассмеялся, в глубине рта блеснул золотой зуб.

— В Бога верят только слабые, а я сам себе и царь, и Бог. И если ты будешь меня слушаться, у тебя все будет хорошо.

Я отвернулась. Когда поправлюсь, уговорю маму уйти.

Конечно, мы остались. Привыкли к сытой жизни, комфорту и теплу.

Кристина зевнула и посмотрела на часы. Вот это да. Оказывается два часа ночи. Все-таки писать — это ни с чем несравнимое счастье. Сродни наркотику. За все это время она ни разу не подумала о Витьке. Кристина нажала на сохранение и выключила ноутбук. Пора ложиться. Завтра на работу и после выпитого выглядеть она будет явно не лучшим образом. Ну и плевать. Зато вот день прошел не зря. Вон сколько страниц написано. Надо только бутылки не забыть выбросить с утра, пока мама еще спит.

Утром Кристина проснулась от звонка. Наощупь нашла мобильный и сонным голосом произнесла «алло».

— Доброе утро! Меня интересует квартира на улице Малая Бронная. Продается? — Кристина открыла глаза, мысленно проклиная себя за то, что не выключила телефон. Откуда же ты взялся в такую рань?

— Продается, — прохрипела она в трубку.

— Расскажите подробнее.

Кристина потянулась. Возникла пауза. Дня, что ли, этим богатеньким мало.

— Алло, девушка? Вас не слышно.

— Я вам перезвоню через полчасика, — выдавила из себя Кристина. — Мне неудобно сейчас разговаривать.

— Хорошо, жду. Хотелось бы сегодня посмотреть.

Кристина снова зарылась в подушку. Не надо много пить, писать по ночам и поздно ложиться. Тогда будешь такой же бодрой, как звонивший клиент. Но сколько не работай, никогда не будешь иметь тридцать два миллиона, чтобы купить квартиру на Бронной. Кристина почувствовала раздражение. Общение с подобного рода клиентами приносило весьма ощутимый доход, но неимоверно раздражало. И она ничего не могла с этим поделать. Этих избалованных, приезжающих на своих «Инфинити» и «БМВ» Х5 она ненавидела и старалась вытрясти из них побольше денег, что очень нравилось ее начальнику, который и подбрасывал ей такие варианты. А сама она предпочитала работать с бедными людьми, которые если и оказывались в роли покупателей, то только обменивая свою квартиру на более худшую. С этими клиентами она была готова носиться месяцами, возить их на просмотры на своей машине, выбирая жилье получше. Комиссионные были маленькие, работы полно. Делая такую сделку, она чувствовала себя счастливой. Но хитрый лис начальник быстро просек слабинку Кристины и перевел ее в отдел продажи элитных квартир.

Кристина нехотя поднялась со своей большой кровати и выглянула в окно. Солнца не было, над озером висел туман. Она прошлепала в ванную и долго плескала в лицо холодной водой. Потом, как обычно, приняла контрастный душ и отправилась на кухню варить кофе и овсянку. Телефон зазвонил снова.

— Девушка, вы про меня забыли? Уже прошло полчаса. Как-то вы не заинтересованы в продаже.

Ну, сейчас она поставит этого Х5 на место.

— Дело в том, что у нас уже есть клиент на эту квартиру, — соврала она. — Мы сегодня ждем аванс.

Это была наглая ложь, квартиру еще никто не смотрел. Хозяйка хотела за нее слишком много денег. Однако уверенности в голосе у богатенького поубавилось.

— Но у меня прямая покупка. Если вы мне сегодня покажете квартиру, я быстро приму решение.

Кристина улыбнулась. В голосе потенциального покупателя послышалась заинтересованность. Значит, цену после просмотра можно будет немного поднять, наглую хозяйку опустить. На квартирах, где теряется миллион, скрытую комиссию делать одно удовольствие. Хитрый лис будет в восторге от нее. Договорившись встретиться, Кристина вернулась к сварившейся овсянке и кофе. Медленно положила туда клубнику. Настроение стало чуть лучше.