Олег Рой - Дочки-матери, или Каникулы в Атяшево

«Это во мне спортивный азарт говорит, — убеждала себя Алика. — Я ж дала себе слово замутить с ним, вот мне и хочется добиться своего. Кто знает, может, еще и добьюсь…»

С этой мыслью Алика и заснула. Ей снились тропические острова, пальмы, белый песок, ласковое море, паруса яхт… И Артем, который катался по волнам, но почему-то не на водных лыжах, а на коньках, в хоккейном шлеме и даже с клюшкой в руке. Но там, во сне, это было совершенно не важно. А важно то, что во сне они были вместе — и это было очень здорово… Во сне, разумеется.

Незаметно наблюдая за Аликой, Ирина довольно быстро поняла, что происходит с ее дочерью. Дочку кидало из крайности в крайность, она то ходила хмурая, ничего не замечая вокруг, то нервничала и огрызалась на всех, то ни с того ни с сего веселела, расцветала и готова была любить весь мир, то вдруг задумывалась с мечтательной улыбкой. Все это было так не похоже на нее… «Влюбилась девочка, — с сочувствием думала Ирина. — И не иначе, растерялась, сама не понимает, что с ней происходит. Очень уж, видимо, далеко ее нынешнее чувство от того тусовочного флирта, ни к чему не обязывающего перепихона и брачной охоты за богатой дичью, к которым сводятся все отношения парней и девушек в ее кругу». Кто был избранником дочери, Ирина могла только догадываться, она этого парня никогда не видела, но несколько раз слышала, как девчонки щебетали про какого-то хоккеиста Артема, и Алика при одном упоминании этого имени каждый раз менялась в лице.

Конечно, Ирине очень хотелось поговорить с дочкой и на эту тему тоже, может быть, помочь каким-то советом или хотя бы просто выслушать. Но Алика, во всяком случае, пока ничего ей не рассказала, а самой затронуть тему Ирина не решалась. Та ниточка понимания, которая начала связывать их после ночного разговора по прибытии в Атяшево, была еще слишком тонкой, Ира просто боялась разорвать ее неосторожными расспросами. Вдруг Алика обидится, решит, что мать лезет к ней в душу, и снова захлопнется, как моллюск, в своей раковине? Было бы очень жаль потерять ту близость, которая только-только начала налаживаться между ними. Здесь, в Атяшево, мать и дочь стали много общаться, почти каждый вечер подолгу болтали перед сном, обсуждали и делились многим — но то, что творилось у каждой из них на душе, оставалось закрытой темой. До тех пор, пока однажды вечером Ирина случайно не упомянула Ивана — просто так, к слову пришлось. Но Алика после этого вдруг задумалась, замолчала на несколько минут, а потом из темноты послышался ее неуверенный голос:

— Слушай, мам… А ты знаешь, что Иван женат? У него и дочка есть, Катя. Только они с матерью сейчас в другом городе живут, в Казани.

В сердце Ирины точно всадили раскаленную иглу, внутри все сжалось, как от физической боли. И вот ведь напасть — она ведь сама это предполагала, догадывалась, что не может такой со всех сторон достойный мужчина дожить до сорока семи лет бобылем, подобного в жизни просто не бывает… Но все же, получив подтверждение, она не просто огорчилась — она почувствовала себя так, точно землю выбили из-под ног. И ей понадобилось все мастерство актрисы, чтобы не выдать своих чувств. Хорошо еще, что в комнате было темно и не нужно было следить за лицом и телом, только за голосом…

— Нет, я этого не знала, — очень спокойно ответила Ирина.

— Мне Наташа сказала, — объяснила Алика. — Вроде как они официально не разведены, но разъехались и давно уже не живут вместе. Но это ведь считается почти как развод, правда? Типа того, как у вас с Игорем. Так что ты не расстраивайся…

— А почему это я должна расстраиваться? — Ирина произнесла эту фразу с подчеркнуто удивленной интонацией и сама поняла, что переиграла — пересолила, как это иногда называется у актеров. — Какое мне дело до его семейной жизни?

— Да ладно, забей, я это просто так сказала, — торопливо пробормотала Алика. — Давай спать, ладно? А то я сегодня так устала, глаза сами закрываются…

— Конечно, — быстро согласилась Ирина. — Спокойной ночи.

Обсуждение с Аликой своего отношения к Ивану никак не входило в ее намерения.

Ира прекрасно отдавала себе отчет в том, что Иван нравится ей все больше и больше. Называть свое чувство влюбленностью и тем более любовью она бы не стала, не любила этих слов, слишком уж они казались ей заезженными, истрепанными и опошленными. Но того, что интерес, возникший буквально с первой встречи, креп день ото дня и уже перерос во что-то большее, Ирина сама перед собой не отрицала. Она постоянно думала об Иване, ей хотелось видеть его как можно чаще, говорить с ним или хотя бы просто находиться рядом. Ира с нетерпением ждала каждое утро его прихода. Когда Иван появлялся, ее сердце начинало биться радостнее и быстрее, а когда он, закончив работу, уходил, ей становилось тоскливо и в душе поселялась какая-то опустошенность. На ее счастье, ремонт летника затянулся, друзья решили, раз уж взялись за дело, не только перекрыть крышу, но и заняться внутренней отделкой домика и даже поправить печку — Иван, оказывается, и это умел. Владимир очень хотел бы полностью погрузиться в строительство, но до отпуска ему еще оставалась неделя, поэтому днем, пока он не возвращался домой, Иван часто работал один. А Ирина, хоть и постоянно иронизировала мысленно сама над собой, старалась как можно чаще находиться с ним рядом и постоянно придумывала, как это лучше сделать. То чистила во дворе овощи для готовки, то возилась с цветами на клумбах и с удовольствием соглашалась помогать — отрывать прогнившую дранку или выносить строительный мусор в большой корзине — верейке. А когда она долго не показывалась, Иван сам приходил к ней: что-то попросить, попить воды, просто передохнуть и поболтать. И это всегда выходило как-то на удивление естественно и легко, без нарочитости и напряга.

Иногда Ирине было достаточно просто быть рядом с Иваном, наблюдать с веранды, как он спокойно, методично и аккуратно, делает свое дело, насвистывая при этом «Восьмиклассницу» Цоя. И для нее такая ситуация очень комфортна, она, как каждый человек, которому приходится много говорить, очень ценила молчание и тишину. Но чаще они разговаривали за работой, все лучше узнавая при этом друг друга. Говорил Иван кратко, точно выражая свои мысли минимумом слов, — чувствовалось, что вообще он не слишком-то болтлив и, видимо, общается так активно только с немногими близкими людьми, и Ирине было лестно и приятно осознавать, что она попала в их число. Она не уставала удивляться новому знакомому. Иван, которого на работе отмечали как прекрасного специалиста, не только имел золотые руки, он оказался еще и удивительно интересным человеком. Он был начитан, разносторонне образован, очень интересно мыслил и к тому же обладал чувством юмора, напрочь лишенным сарказма и ехидства — что для Иры было весьма удивительно и непривычно. В ее кругу буквально все остроумные люди использовали свое красноречие в качестве яда для ближнего — а Иван просто шутил, его шутки вызывали смех, но никогда никого не обижали и не задевали.