Рут Озеки - Моя рыба будет жить

— Как ты думаешь, это возможно — препарировать мусор на крыльце снаружи?

— Ты сама его подобрала. И потом, мне не кажется, что это мусор. Слишком аккуратно упаковано. — Он продолжал свои криминалистические изыскания.

Рут втянула носом воздух, но ощутила лишь запах песка, соли и моря.

Внезапно он рассмеялся.

— Глянь, Песто, — сказал он. — Это ж для тебя! Коробка для ланчей Hello Kitty!

— Я тебя очень прошу! — сказала Рут, начиная испытывать отчаяние.

— А внутри там что-то есть…

— Я серьезно! Я не хочу, чтобы ты открывал это здесь. Просто вынеси на…

Но было уже поздно.

Он аккуратно разгладил пакеты, сложил их стопочкой по размеру от большего к меньшему, потом рассортировал содержимое на три части: небольшая стопка писем, написанных от руки; пухлый томик в выцветшем красном переплете; массивные антикварные наручные часы с матовым черным циферблатом и флуоресцентными стрелками. Рядом — коробка для ланчей Hello Kitty, которая сохранила все эти предметы от разрушительного воздействия океана. Кот нюхал коробку. Рут подхватила его поперек живота и спустила на пол, а затем переключила внимание на предметы на столе.

Письма, похоже, были написаны на японском. Заглавие на обложке красной книги отпечатано на французском. Пометки на тыльной стороне часов трудно было разобрать, так что Оливер извлек свой айфон и открыл приложение-микроскоп, чтобы изучить гравировку.

— Мне кажется, это тоже японский, — проговорил он.

Рут перебирала стопку писем, пытаясь разобрать выцветшие иероглифы, выписанные синими чернилами.

— Почерк старомодный и беглый. Красивый, но я не могу разобрать ни слова. — Она отложила письма и взяла у него часы.

— Да, — сказала она. — Это японские цифры. Но не дата. Йон, нана, сан, хачи, нана. Четыре, семь, три, восемь, семь. Может, серийный номер?

Она приложила часы к уху, надеясь услышать тиканье, но часы были сломаны. Она отложила их в сторону и взяла в руки ярко-красную коробку для ланчей. Из-за этого оттенка красного, просвечивающего сквозь исцарапанный пластик, она было приняла пакет для заморозки за ядовитую медузу. Сколько же коробка плавала в море, пока ее не выбросило на берег? Края крышки были снабжены резиновым ободком. Рут взяла книгу, которая оказалась на удивление сухой; обтянутая тканью обложка была потертой и мягкой на ощупь, уголки истрепались от небрежного обращения. Она поднесла книгу к носу и вдохнула едва ощутимую затхлость, запах заплесневелой бумаги и пыли. Посмотрела на название.

— À la recherche du temps perdu, — прочитала она. — Марсель Пруст.

Им нравились книги, в особенности старые, дом был ими переполнен. Книги были повсюду: они теснились на полках, грудами возвышались на полу, на стульях, на ступеньках лестницы, но ни Оливер, ни Рут не возражали. Рут была писателем, а писатели, уверял Оливер, просто обязаны держать кошек и книги. И в самом деле, покупка книг послужила для нее своего рода компенсацией после переезда на остров, затерянный где-то в самой середине Десолейшн-Саунд {4} 4 Десолейшн-Саунд ( Desolatiоn Sound ) — пролив в Британской Колумбии, буквально: «Пролив Запустения» , но также может переводиться как «Звук Отчаяния» . , где публичная библиотека состояла из одной маленькой комнаты над общественным залом собраний и была вечно забита детьми. Помимо обширной коллекции литературы для юношества и пары бестселлеров для взрослых, собрание библиотеки практически полностью состояло из книг по садоводству, изготовлению консервов, здоровому питанию, альтернативной энергии, альтернативной медицине и альтернативному воспитанию. Рут скучала по изобилию и разнообразию городских библиотек, их простору и тишине, и, когда они с Оливером переехали на маленький остров, они договорились, что она сможет заказывать любые книги, какие только захочет, — что она и делала. Она это называла предварительными исследованиями, но в итоге большинство книг прочитывал Оливер, а она — только пару или тройку. Ей просто нравилось, когда вокруг были книги. Но в последнее время она стала замечать разбухшие от влажного морского воздуха страницы и чешуйниц, поселившихся в переплетах. Открывая книгу, она часто ощущала запах плесени, и это ее печалило.

— «В поисках утраченного времени», — произнесла она, переводя заглавие, набранное золотыми литерами на красном корешке. — Никогда не читала.

— Я тоже, — сказал Оливер. — И я не думаю, что осилю ее на французском.

— Угум, — согласилась она. Но все же открыла обложку, из любопытства — сумеет ли она понять хотя бы первые несколько строк. Она думала увидеть потемневшие от времени страницы фолио, текст, набранный старомодным шрифтом, и была совершенно застигнута врасплох. Фиолетовые чернила, подростковый почерк, скачущий по странице, — это выглядело как насмешка, надругательство, и от шока она чуть не выронила книгу.

Машинописный текст предсказуем и не несет отпечатка личности — информация передается глазу читателя механически.

Рукописные строки, напротив, сопротивляются глазу, медленно обнажая смысл, — они интимны, как прикосновение к коже.

Рут вгляделась в страницу. Выписанные фиолетовым слова были в основном английскими, с редкой россыпью японских иероглифов, но она воспринимала не столько смысл слов, сколько чувство, ощущение — мрачное, эмоциональное, идущее от личности автора. Пальцы, сжимавшие фиолетовую гелиевую ручку, точно принадлежали девочке, подростку. Ее почерк, эти петлястые строки, захваченные бумагой, отражали ее настроения и тревоги, и в тот же миг, как ее взгляд упал на страницу, Рут совершенно точно знала, что кончики пальцев у девочки были розовыми и влажными, и что она беспрерывно обкусывала ногти.

« Привет !» — прочла она. — « Меня зовут Нао, и я — временное существо. Ты знаешь, что такое временное существо?.. »

— Флотсем, — сказал Оливер. Он изучал морские желуди, облепившие поверхность внешнего пакета. — Поверить не могу.

Рут взглянула на него поверх страницы:

— Ну конечно, это флотсем. Или джетсем {5} 5 Флотсем и джетсем — термины морского права. . — Она ощущала, как книга теплеет у нее в ладонях, и ей хотелось продолжить чтение, но вместо этого она услышала свой голос: — Какая, собственно, разница?

— Флотсем имеет случайное происхождение, предметы, которые находят плавающими в море. А джетсем — это то, что было выброшено в море нарочно. Это вопрос намерения. Так что ты права, это может быть и джетсем. — Он положил пакет обратно на стол. — Думаю, начинается.

— Что начинается?

— Дрейфующий мусор, — проговорил он, — начинает покидать круговое Тихоокеанское течение…