Татьяна Лисицына - Вопреки предсказанию (СИ)

— Правда, спокойнее разговаривать, когда твоя грудь не обнажена? — усмехнулся он.

— Да, правда. Хотя думаю, что вас не стоит стесняться. Вы не человек, вы — чудовище. И вся ваша теория Огненного братства высосана из пальца, — разозлилась Нина. — Я вообще не понимаю, как люди бросают все и приходят в вашу секту.

— Мы не секта, девочка моя, — спокойно заметил Иван. — Мы — братство и дело здесь вовсе не в теории, а в магнетизме личности, которая может организовать и удерживать возле себя людей. Теория может быть любой. То, что Иисус Христос ходил по воде, опровергали много раз, а сколько людей в это верят. Ты видела некоторых моих купальцев. Скажи, разве они не преданы мне?

— Вы ввели их в заблуждение.

— И что с того? Они счастливы, потому что знают, для чего живут. Жизнь во имя высшей цели стоит многого. Вспомни нашу революцию, сколько людей шло на осознанную смерть ради правого дела. Их считали героями, им подражали. Они так и не узнали, что когда-нибудь даже сам день революции уберут из календаря. Молчишь? Ведь я прав. — Нина опустила голову, делая вид, что укачивает ребенка, чтобы не отвечать на вопрос. — Ладно, ты, наверно, устала, — заметил Иван. — Скажи мне, что ты решила, и я отпущу тебя.

Нина вскинула голову.

— Вы меня отпустите?! Как бы не так! Вы просто предлагаете мне выбрать одну из двух тюрем. Одна из них более комфортабельная, чем другая, но чтобы получить эти удобства мне нужно переступить через себя. А если я не смогу переступить через себя, мне придется переступить через сына.

— Твой сын необычный ребенок. У него особенная судьба. Это подтверждают и лунный гороскоп, и теория чисел.

— Вы не верите в это.

— Знаешь, в чем моя проблема? Я прочел столько книг, изучил столько теорий, занимался столькими практиками, что иногда и сам не знаю, где правда. Когда врываешься в такие миры, недолго и сойти с ума. Поэтому мне нужна ты.

— Чтобы не сойти с ума?

— Нет, чтобы соединить наши знания. Ты же ведь тоже занималась этим. Опыты с хрустальным шаром. Общение с духами.

— Откуда вы знаете?

— Один человек рассказал.

— Марена? — сразу поняла Нина.

— Не имеет значения. Мне нужен твой пытливый ум, чтобы пойти дальше. Ведь ты же не сможешь переступить через ребенка, не так ли?

— Если я останусь с вами, вы можете пообещать мне две вещи?

Он вопросительно поднял брови, в серых глазах отразилось удовлетворение и любопытство.

— А с тобой несложно договориться.

— Вы дадите мне возможность самостоятельно ухаживать за сыном и не тронете Василия.

— Ты хочешь слишком многого. Я могу пообещать только одну вещь из двух. Тебе придется еще раз выбирать. Твой сын или твой любовник.

Нина опустила глаза на маленького малыша, сладко спавшего у нее на руках. Если не она, кто сможет защитить его и позаботиться о нем? Он еще так мал.

— Вы знали, что я выберу ребенка, — тихо сказала Нина, опуская глаза, чтобы не расплакаться.

— Хорошо. — он нажал какую-то кнопку и из-за двери появился тот самый молодой человек, который привел ее сюда.

— Покажи Нине ее новую комнату. Ей нужно немного отдохнуть перед ужином.

Сатанов вовсе не собирался убивать Василия, ему просто еще раз хотелось унизить Нину, показав свою власть. Он был уверен, что тому никогда не удастся найти их. У Ивана были хорошие знакомство среди местных царьков. Он прикормил их деньгами, и милиции не было дела, чем он занимается в своем шикарном особняке, огороженным высоким четырехметровым забором. Через своих людей он нашел заявление, которое написал Василий об исчезновении Нины, и обменял его на некоторую денежную сумму. Дело убрали в дальний ящик.

Медленно, стараясь не потревожить малыша, Нина встала и пошла за молодым сектантом. Они поднялись на третий этаж, прошли через огромный холл, заставленный южными растениями в кадках, и свернули направо в коридор. Через два шага, юноша распахнул перед ней дверь. Молодой человек беззвучно исчез, подобно хорошо вышколенному слуге, а Нина переступила порог и огляделась. Комната оказалась излишне роскошной, чтобы назвать ее уютной. Она бы предпочла привычные обои, чем обтянутые голубым шелком стены, и высоченные потолки, с которых свисала огромная хрустальная люстра.

Нина осторожно положила сына в кроватку, стоящую в углу и подошла к окну, но увидела лишь сосны и ярко-зеленый газон. Снова огляделась, равнодушно скользнув взглядом по картинам на стенах, и с ненавистью уставилась на двуспальную кровать, застеленную белым вышитым покрывалом. Этот уродец собирается навещать ее здесь или вызывать в свою спальню? Как бы все не сложилось, она будет тянуть время так долго, как сможет. А там, может, и помощь подоспеет. Только вот где же она? Уже прошло больше трех недель. Вася, должно быть, с ума сходит от неопределенности, жива ли она, вообще. А она не может даже как-то подать знак. До сих пор не знает, где она находится и выяснить нет никакой возможности. Никто из купальцев не идет на контакт. Нина вздохнула и подошла к кроватке. Остается только радоваться, что удалось отвоевать малыша. Она опустила руку на его теплую головку и осторожно погладила.

Нина и Иван сидели друг против друга за круглым обеденным столом, уставленным всевозможными закусками. Фарфоровая посуда, столовое серебро, белая накрахмаленная скатерть. Весь этот антураж, который должен был поразить ее, вызвал противоположное действие. Взволнованная тем, что ждет ее после ужина, молодая женщина не могла проглотить не кусочка и только пила воду.

— Ты ничего не ешь. Тебя так смущает мое общество?

Нина подняла на него глаза и отодвинула тарелку, которая тут же была убрана прислуживавшей за обедом девушкой в накрахмаленном переднике.

— У меня нет аппетита.

— Ладно, — Сатанов поднял бокал вина. — Давай тогда выпьем.

— Я не стану. Вино может повредить ребенку.

— Ты на самом деле заботишься о ребенке или боишься потерять контроль над своими чувствами?

— О чем вы?

— Не притворяйся, что ничего не понимаешь. Приближается ночь, и ты до смерти боишься, что я возьму тебя силой. Ведь так?

Нина молчала, в который раз удивившись, что он так хорошо читал ее мысли.

— Скажи, а Василий долго ждал, пока ты позволила ему обладать тобой?

— Василий не из тех людей, которые могут причинить женщине боль, — сердито сказала Нина. Ее терзала мысль, что, выбрав сына, она предала его во второй раз. Она дважды обещала, что не оставит его и снова нарушила клятву.

— Еще ни одну женщину я не желал так сильно, как тебя. Я даже сам не понимаю, что в тебе такое есть? Ведь ты вовсе не красавица. Раньше я никогда не любил бесцветных натуральных блондинок со светлыми ресницами и молочной прозрачной кожей. К тому же ты слишком худая.