Дэвид Левитан - Словарь любовника

Но знаешь, что я скажу?

Даже когда я не здесь, мне не наплевать на тебя и на нас с тобой. Я ничего не забываю, ни от чего не отвлекаюсь. Поверь, даже отстранившись от чего-то, можно оставаться привязанным к этому чему-то. Или к кому-то. Не думай, что я так себя веду, чтобы самоустраниться. Если бы мне это было нужно, проще всего было бы отдалиться от тебя физически, телесно. понадобится — и я оборву разговор на полуслове и уйду. Не хотелось бы близости с тобой — проще всего было бы встать с нашей кровати и уйти. Я же не покидаю наше ложе, а просто воспаряю над ним на какое-то мгновение. Мне удается посмотреть на то, что с нами происходит, с другой точки, под иным углом. Да, иногда мой взгляд устремлен не на тебя, а куда-то вдаль, в сторону. Но мгновение спустя я вновь с тобой, вновь смотрю тебе в глаза.

disabuse, v.

заблуждаться, гл.

Мне нравится, что из заблуждения можно вывести. И чаще всего — из заблуждения относительно фундаментальных понятий и взглядов на жизнь.

disarray, n.

беспорядок, сущ.

Порой мне кажется, что человеку, живущему рядом со мной, лет девяносто, не меньше. То я нахожу коробку с печеньем в корзине с грязным бельем, то натыкаюсь на твои носки в шкафчике-баре, рядом с бутылкой водки. Иногда я рассказываю тебе, где была сделана очередная сенсационная находка, и мы вместе смеемся. В другой раз я просто молча кладу вещи на место.

dispel, v.

развеивать, гл.

Ты говоришь:

— Мне нужно тебе что-то сказать.

И уже от одного твоего тона атмосфера волшебства улетучивается из нашей комнаты.

dissonance, n.

диссонанс, сущ.

Ночи, когда мне нужно поспать, а тебе не спится. Дни, когда я хочу говорить, а ты нет. Часы, когда каждый исходящий от тебя звук бесцеремонно раздирает мою тишину. Недели, когда гул напряженности висит в воздухе, а мы оба делаем вид, что ничего не слышим.

doldrums, n.

хандра, сущ.

Какой глагол больше всего подходит к существительному «депрессия»? Наверное, «погружаться» или даже «тонуть».

dumbfounded, adj.

потрясенный, прил.

И все же, несмотря на всю ревность, несмотря на все сомнения, на меня порой накатывает волна благоговейного умиления: ну надо же было такому случиться, что мы с тобой встретились! Чтобы такой человек, как я, нашел кого-то вроде тебя — у меня просто нет слов, чтобы выразить свои чувства. А слова, они, несомненно, будут плести заговор против нашего счастья, будут, прибегая к логике, пытаться доказать, что это невероятно, что такого просто не может быть.

О нашем первом свидании я друзьям рассказывать не буду. Никому. Нужно подождать. Пусть это чудо повторится хотя бы еще раз. Я хочу убедиться в том, что мне все это не приснилось. Ну а потом — пусть меня накроет очевидность происходящего, пускай меня опутают многочисленные провода, связавшие тебя со мной, а нас обоих — с любовью.

ebullient, adj.

разгоряченный, прил.

У меня есть свидетель — Аманда, моя школьная подруга. Еще тогда ей было заявлено, что я не смогу быть с человеком, которому не нравятся грозы и ливни. В общем, когда мы с тобой впервые попали под хороший дождь, это было как бы проверкой. Полило неожиданно. Мы как раз выходили из концертного зала «Радио-Сити» и обнаружили, что зрители почему-то не расходятся: сотни людей пытались укрыться от дождя под узеньким козырьком над главным входом в концертный зал.

— Что будем делать? — спрашиваю я.

А ты в ответ:

— Побежали!

Ну, мы и рванули во весь дух — прямо по лужам, по Шестой авеню, огибая, как слаломисты, пешеходов, прячущихся под зонтами. Брызги летят во все стороны, ноги промокли! Ты вырываешься вперед, я что-то теряю спринтерский задор и начинаю отставать. Но вот ты оглядываешься и останавливаешься, чтобы подождать меня. Ты берешь меня за руку и тянешь за собой. Мы вместе бежим вперед, промокшие уже до нитки. Мы в восторге друг от друга, от этого дождя, от луж и брызг под ногами. До меня вдруг доходит, что сказанное когда-то Аманде оказалось не требованием, а пророчеством.

elegy, n.

элегия, сущ.

Твой дедушка умер через несколько месяцев после того, как мы стали жить вместе. Я, без вопросов, иду на похороны с тобой. Зато потом возникают вопросы — когда мы приходим на церемонию прощания. Я знаю: у тебя была бессонная ночь. Сначала слезы, а потом — долгие часы за компьютером в попытках выразить в нескольких фразах все, что ты помнишь и что сейчас чувствуешь. Я прекрасно понимаю, почему ты отказываешься принять мою помощь в составлении прощальной речи. Ты, со своей стороны, так же хорошо понимаешь, почему мне было нужно предложить тебе помощь. Утром мы едем в машине, и ты негромко проговариваешь то, что собираешься сказать у гроба. До меня доносится слово «конфликтарность» вместо «конфликтность», а потом я слышу, что твой дедушка был «выдающимся» человеком. Вообще-то, это уже ни в какие ворота не лезет, но я молчу. Я молчу и слушаю, как ты вновь и вновь повторяешь те слова, которые тебе сейчас нужнее всего.

Вот мы приехали, и первое, что заявляет тебе мама: «Никаких речей на панихиде! Все прощаемся с дедушкой молча!» Это окончательно выбивает тебя из колеи. Ощущение такое, будто гравитация больше не помогает тебе поддерживать равновесие и твердо стоять на ногах. Нет, теперь она только изо всех сил давит тебе на плечи. Меня тем временем с любопытством разглядывают: мало кто знает, как меня зовут, и уж совершенно точно — никто не понимает, как описать наши отношения и, следовательно, кем я тебе прихожусь. В наше время принято называть людей с непонятным статусом «друзьями» и «подругами», хотя всем понятно, что это не так. Мы с тобой даже для них больше чем друзья. Но при этом — явно не супруги, явно даже не гражданские муж и жена. С твоим дедушкой мы виделись только один раз, и он отнесся ко мне очень мило.

Именно тогда, в день похорон, с нами что-то произошло. Я помню: во время панихиды ты все время держишь меня за руку. Потом мы едем к вам домой и на какое-то время уходим в твою детскую комнату. Мы копаемся в старом комоде, и ты, рассыпав горсть старых-престарых высохших жевательных конфет, извлекаешь со дна ящика пачку бумаг и школьных тетрадей. Когда-то они были спрятаны так глубоко, потому что тебе очень уж не хотелось, чтобы мама добралась до некоторых твоих подростковых тайн и секретов. Потом, после того как большинство гостей уже разошлись, твоя мать не выдержала и разрыдалась. Я сижу с тобой в твоей детской, и мы без единого слова понимаем, что я не уйду отсюда без тебя, что из этой комнаты мы выйдем только вместе. Мы сами не заметили, как провалились в полынью «хочу» и глубоко увязли в окопах «нужно».