Александр Кабаков - Очень сильный пол (сборник)

– Не ходи, Файка, – сказал Колька, он сидел на краю стула, оглядывался, как волк, всем телом, бобочка топорщилась на спине. – Не ходи никуда одна, и вообще, не шастай. Свои не приштопают, так начальнику опять какому-нибудь на глаза попадешься…

– Начальники сюда не ходят, – усмехнулась Файка, – они на дачах Лещенко и Русланову слушают. И зовут меня теперь не Файка, а Резеда, а Файку мы с тобой утром в печи стопили, а наших здесь еще нет, они раньше десяти не приходят…

– Не ходи. – Мишка дождался, пока она высказалась, опровергать не стал – просто приказал. И она осталась. Принесли кофе, мороженое плыло в мельхиоровых вазочках, и струйки варенья растекались в белой жиже, как кровь в талом снегу. Оркестр заиграл для начала «Блондинку», потом «Мою красавицу» – причем, конечно, за половиной столиков при этом затянули «Фон дер Пшика», – а потом взялся за более новое: из «Судьбы солдата», из «Серенады». Между столиками уже танцевали, тряслись, положив руки друг другу на плечи, первые, но не самые отборные танцоры: ребята как бы в стильных, а на самом деле просто с чужого плеча пиджаках чуть не до колен, с блестящими от помады, прилизанными висками, девочки с модной стрижкой веночком, но в давно ушедших английских жакетах с плечами и слишком коротких юбках стиля Марлен Дитрих – в общем, Измайлово, Каляевка, Сущевский Вал, не ближе. Высокий скрипач вышел на край эстрады, повел мощным носом поверх усиков:

– А теперь дамы меняют кавалеров… одного на двоих, многосемейных не предлагать!..

В зале привычно засмеялись.

– …Танец с хлопками! – закончил скрипач, оркестр сразу же врезал «Сан-Луи» в невиданном темпе, и Файка, наклонившись к Михаилу, прокричала:

– Пришли! Вон они!

Кристапович оглянулся. Фред, все в том же коричневом пиджаке, танцевал с какой-то девушкой в широкой юбке до щиколоток – по последней моде.

– Пойди отхлопай, – сказал Кристапович Файке. Чуть побледнев, она пошла к Фреду и его партнерше. – Ты меня прикрывай внимательно, – сказал Михаил Кольке, – но только руками, не вздумай вытащить здесь пушку энкавэдэшную, что бы ни было, понял?

Колька мрачно наклонил голову, с первой минуты в ресторане он нервничал. Файка подошла к паре, демонстрирующей отличный стиль – сцепленные ладони опущены прямо вниз, правая рука Фреда спокойно лежит на копчике дамы, ноги, тесно прижатые друг к другу, подпрыгивают в идеально неизменяемом ритме – как метроном – словом, стиль! Файка похлопала, Фред недоуменно обернулся, Мишка увидел его лицо – да, следы есть, хотя пудры много, – но молодец парень: даже не моргнул. Извиняется перед девицей, та обиженно идет к дверям – ага, значит, там, в скапливающейся с каждым очередным модным танцем у входа стильной толпе, и вся Фредова компания, а он сам уже прижал Файку, уже трясется, нащупав ее задницу, как ни в чем не бывало… И Файка – железные нервы – чуть-чуть тянет, направляет, вот они уже обошли барьер, вот они уже возле столика…

– Может, присядешь? – Встав, Мишка точно оказался лицом к лицу с Фредом. – Сядь, я тебе твои подотчетные принес.

Фред улыбнулся, глубоко справа блеснула железная фикса.

– Что принес – молодец, но беседовать здесь не будем, здесь люди танцуют, обжимаются, водку пьют… Я тебя в машине подожду.

Заехали в арку за углом, встали в глухой подворотне. В малолитражке, считая с Фредом, было трое. Мишка поставил «опель» рядом, Колька, сидящий справа, открыл окно, Фред сделал то же.

– В общем, товарищ легавый, предисловий не будет. – Фред говорил тихо, не поворачивая головы, но внятно. – Дело, которое ты предложил, народ одобрил. – Сидящие сзади при этих словах чуть шевельнулись, Кристапович покосился на них. Даже в темноте было видно, что не стиляги, а обычные блатные: из-под коротких полупальтишек – белые кашне, восьмиклинки на самых макушках. Фред продолжал: – Но есть желание знать, зачем карающему мечу понадобилось наводить народ в законе на богатую хавиру, брать какого-то фраера на понтовый шмон – зачем? Вас двое и эта принцесса цирка – нам, конечно, страх небольшой, вы нас не поверстаете, но если за вашей лайбой другие шурики-мурики пойдут… Нехорошо, Миша.

– Да, плохой ты мыслитель. – Мишка, закурив, специально долго не гасил спичку: по идее, то, что говорит Фред, может означать, что как раз блатные страхуются еще одной командой, человек шесть за колоннами вполне могли стоять. Мишка знал – обычно подозревают в том, что сделали бы сами… Спичка могла спровоцировать прячущихся на решительные действия именно сейчас, когда Михаил готов и собран. Но спичка догорела, и ничего не произошло. – …Плохой мыслитель: сам не понял ничего и народу не объяснил толком. А дело простое: если бы я был из ребят с Каретного, вы все уже давно бы парились в предварилке, мы вас можем брать хоть сейчас – ты меня, Фред, знаешь, я вас и один повязал бы… – Мишка нагнетал сознательно: всегда шел на наглость, чтобы противник потерял самоконтроль. – Нет, Фредик, мы вам даем дело, сделаете – мы вас не знаем, живите дальше, пока вас Петровка на какой-нибудь еще артели не повяжет. Был бы я сукой – разве я так бы действовал? Глупый ты, Федя, и слова у тебя глупые, и дела. Из-за тебя вчера человека машина на Владимирке сбила… В общем, кончай базар. Берешь дело? Вот тебе три ксивы, три пушки могу ссудить – с возвратом, пересаживайся со своими друзьями в мою машину и действуйте. Подотчетные получишь потом, когда делиться будем… Адрес я тебе скажу, на твоем «киме» дорогу покажем…

– Ксивы предъяви, – сказал Фред.

Кристапович достал удостоверения, все три поднес к окну, перегнувшись через Кольку. В ту же секунду сзади хлопнула дверца, низкий голос с хорошим культурным выговором произнес:

– Не волнуйтесь, пожалуйста, Миша…

Кристапович обернулся, из-за приподнятого левого плеча увидел давешнего туберкулезного мэтра – без пальто выскочил, на минуту, значит, в левой руке револьвер, ствол смотрит прямо Мишке в переносье…

– Не будем играть в индейцев, Кристапович, – сказал мэтр. – Дело ясное: я пока командую этой шпаной, и меня ваше предложение заинтересовало. Если вы ручаетесь, что у этого энкавэдэшника действительно награблено много…

– Ручаюсь, мэтр, – сказал Кристапович, не удержавшись от хамства, и тут же пожалел: тон, который годился, чтобы вывести из равновесия мальчишку вроде Фреда, совершенно не подходил для разговора с таким человеком. – Ручаюсь, он всю профессуру брал и на руку нечист…

– …Если вы ручаетесь и даете документы его коллег, – мэтр кашлянул осторожно, как кашляют люди, поминутно опасающиеся приступа, – то мы можем взять это дело. Да, на будущее: вы ведь по званию капитан? Ну так называйте меня подполковник, так будет проще, да и действительности соответствует… Значит, договорились? Но одно условие…