Фредерик Бегбедер - Романтический эгоист

среда

Новые стриптиз-клубы так низко пали, что я предложил им обратиться к барам с проститутками и создать пакет, что-то вроде набора “Гиппо + Кино” [357] Сеть ресторанов “Гиппопотам” предлагает ужин и билет в кино по заранее установленной цене. для секса: “Стрингфеллоуз + Барон”, “Пинк платинум + Джапан-бар”… Первая часть вечера: офигенная телка делает тебе стойку. Вторая часть: простипутана додрачивает тебя рукой в каком-нибудь алькове. В борделях желание видоизменяется: зная, что все девочки доступны, можно быть абсолютно объективным. Все решает исключительно вожделение и мой выбор, а не объект. Вывод: единственная возможность удовлетворить свое желание (на манер клиента, выбирающего фрукты на прилавке) предоставлялась мне во время посещения борделя. Только там у меня был выбор. Только там познал я власть, которой обладали мужчины до появления феминизма.

В последнее время я возвращаюсь домой позже Франсуазы. Она отдаляется от меня и вместе с ней — мой последний шанс. Ей отвратительна моя бесхарактерность. Я утерял способность к борьбе. Я люблю ее, но не делаю ничего, чтобы она поверила в мою любовь. Я знаю, что из нас двоих рулит она. Упрекая меня, она словно просит ее успокоить. Она обманулась во мне, просчиталась. Мы обманулись оба, потому что обманывали друг друга с самого начала. Она скоро меня бросит, я это чувствую. Она боится, что я ее брошу, и избавиться от этого страха она может, только бросив меня первой.

четверг

Жак Бростейн [358] Жак Бростейн — французский журналист. о романе “Я ее любил” Анны Гавальда:

— Лучше испытать разочарование, чем не испытать радости.

пятница

Едем к грекам через реку. В Афинах все начинается в полночь, но мы слишком устали, чтобы идти в “Вее” (пл. Монастирас) или в “Гуронакию” (ул. Скуфа). Поэтому я раскачиваюсь в кресле-шаре, подвешенном к потолку во “Фраме” (ул. Клеоменус), и в кои-то веки не собираюсь исследовать всеобщую клубизацию мира.

суббота

Бритни Спирс преследует меня до самой Гидры. От ее последнего хита скрыться невозможно, даже покатавшись часок на “flying dolphin” (аэроглиссер по-гречески) в затерянной бухточке. Но я на нее не сержусь: в том, что девушки всех стран носят теперь короткие майки, как у нее, я вижу, пожалуй, положительную тенденцию. Пейзаж от этого становится только краше.

воскресенье

Ибо к этому часу пупок стал единственной утопией. Проблема в том, что он был продырявлен со всех сторон.

понедельник

В какой-то момент я так обуржуазился, что возненавидел все книги, где не было слов и выражений вроде “трахну в зад”, “член”, “ЛСД”, “твою мать”, “передай мне баян” и т. д. Теперь же, когда я стал настоящим бунтарем трэш-хардкор-неопанком, я похож на Виржини Депант: мне больше нравятся слова “счастье”, “ребенок”, “любовь”, “искренность”.

вторник

Демонстрация джет-сет на площади Трокадеро: французские знаменитости кучкуются за заграждениями и поют “Марсельезу”. Направляясь сюда, я готовился к худшему, к чему-то вроде революции звезд, в результате которой все эти крутышки опять, сами того не желая, добавили бы голосов Ле Пену, мужественно провозгласив свою поддержку хороших и осуждение плохих. Но Эдуар Баэр и Атман Хелиф [359] Атман Хелиф — французский актер. свели на нет мои параноидальные предрассудки: “Сине-бело-красное знамя принадлежит нам всем, “Марсельеза” — наш общий гимн, так будем же гордиться этими символами, которые слишком долго были узурпированы крайне правыми”. А неслабо было бы, если бы в модных клубах новой фишкой стало исполнение национального гимна. Хорошо бы диджей мог проорать “Да здравствует Франция!” и не выглядеть при этом рутинером и фашистом. Черт, снова я о политике, а ведь обещал завязать.

среда

Вернулись с Гидры загорелые и заново влюбленные. Франсуаза заметила, что мы там совсем не фотографировались. Ну и ладно, зато все картинки останутся у нас в памяти: ослы вместо машин, портовые ресторанчики, где подают теплый хлеб, огромная австралийская яхта под названием “Protect me from what I want” [360] “Защити меня от того, что мне хочется” (англ.). , пустой дом Леонарда Коэна, комната четы Кеннеди в отеле “Орлофф”, солнце, оливковое масло, крем для загара на твоей груди, греческое вино, небо, слившееся с морем. И огромные пчелы из пластика, подвешенные под потолком бара, над которыми мы ржали полчаса, никак не могли остановиться (под действием спейс-кейков). Вернувшись на Пирей, едим в таверне “Джимми и рыба” дораду на гриле (на берегу Микролимано). И при этом сосет под ложечкой от страха, что счастлив, и ужаса оттого, что однажды этому придет конец. Память — наш лучший фотоаппарат.

четверг

Гюстав Флобер, когда ему не писалось (ноябрь 1862 г.): “Я глуп и пуст, как кувшин без пива”.

пятница

Вот на что похож непишущий писатель: на кувшин без пива, ручку без чернил, автомобиль без горючего. Бесполезный громоздкий предмет либо никуда не годный инструмент, который тем не менее надо содержать в порядке. Что может быть скучнее писателя, вышедшего в тираж! Он вял и претенциозен, он почиет на лаврах и спрягается в прошедшем времени. Гари и Нуриссье написали об этом душераздирающие строки. Что касается Нуриссье, на другую тему, — я прочел в “Нова магазин”, что болезнь Паркинсона лечится с помощью МДМА [361] MDMA — экстази. ! Если эта информация подтвердится, в “Друане” [362] “Друан” — парижский ресторан, где по традиции собираются члены Гонкуровской академии для присуждения премии. нас ждут веселенькие заседания! Нуриссье под экстази — так, глядишь, и я “Гонкура” получу.

суббота

Моя жизнь делится на два периода: до двадцати лет я ничего не помню; потом следуют годы, о которых я предпочитаю забыть.

воскресенье

Впервые душа моя не испытывает тревоги перед быстротекущим временем. Мне кажется, на этот раз любовь укрепляется с течением дней. Меня тревожит только отсутствие тревоги.

понедельник

“Поговори с ней” Альмодовара? Мелодрама, в которой два скрытых гомика занимаются любовью при посредстве коматозной танцовщицы. Людо и я? Мне нравится сцена тотального бодифакинга в немом черно-белом кадре: мужчина десятисантиметрового роста проникает во влагалище женщины, пока она спит. Даже Феллини на такое не решился! В остальном Альмодовар подустал, мне кажется. Я уверен, что все бубоны скупят саундтреки фильма с акустической версией “Cucurucucu Paloma” Каэтано Велозо. В любом случае, когда я иду в кино с Франсуазой, мне больше нравится смотреть на ее профиль, чем на экран. У меня от тебя кружится голова — в твою сторону. И начинает ломить шею: фильму надо быть действительно на высоте, чтобы сравниться с тобой. Я смотрю, как ты смотришь кино. Если ты смеешься, я решаю, что фильм смешной. Если плачешь, заключаю, что он трогательный. А если ты зеваешь, я засыпаю.