Василий Аксенов - Одно сплошное Карузо (сборник)

Здесь и далее: первая цифра в скобках – рост игрока, вторая – возраст (прим. автора).

Странность этих цифр объясняется вот как. Докучливый корреспондент спросил однажды у Юмашева (198—25): каков рост Большакова? Тот добродушно рассмеялся:

– «Зайчик» – это мотор нашей команды, но роста у него нет никакого.

Корреспондент прикинул: «Зайчик» был выше его самого на полголовы. Эге, подумал докучливый корреспондент и удалился (прим. автора).

Здесь таится довольно серьезный баскетбольный подтекст, и мы в интересах массового читателя немедленно его вскроем. Дело в том, что Андреев – супергигант, а Белов – гигант обыкновенный. «Саня», по мнению специалистов, идеальный современный баскетболист: двухметровик атлетического сложения, он обладает замечательным дриблингом, острой реакцией, ну а прыжки!.. Сверхвысокие прыжки Белова позволяют ему почти полностью нейтрализовать феномена Андреева. Однако палка о двух концах: андреевские хлопоты мешают Белову атаковать щит армейцев. Занятые друг другом, эти два игрока вихрем носятся по площадке, давая возможность остальным восьми играть в баскетбол. Наверное, они злятся друг на друга: ведь попадать в кольцо каждому хочется.

Опубликовано: «Литературная газета», 1969, 8 октября.

Опубликовано: «Литературная газета», 1970, 21 января.

Опубликовано: «Литературная газета», 1970, 23 сентября.

Опубликовано: «Литературная газета», 1969, 19 ноября.

Опубликовано: «Литературная газета», 1970, 26 августа под названием «Мечта таксиста», с разночтениями.

Опубликовано: «Юность», 1969, № 4.

Опубликовано: «Труд», 1969, 14 мая.

Опубликовано: «RUSSIСA-81», Нью-Йорк, 1982.

Опубликовано: «RUSSIСA-81», Нью-Йорк, 1982.

Опубликовано: «Новый американец», Нью-Йорк, 1981 (?).

Легендарный джазовый трубач, вокалист и композитор (1917–1993).

Легендарный джазовый исполнитель (фортепиано, клавишные, ударные) и композитор (род. 1941).

Высокопоставленный сотрудник КГБ СССР, перебежавший в США в августе 1985 г.

Вид произведений русского портретного искусства XVI–XVII веков (от латинского persona – личность, лицо); здесь иронически употреблено в смысле картина.

Опубликовано: «Юность», 1995, № 7.

Опубликовано: «Вопросы литературы», 2013, № 6.

Написанные об этой поездке в 1963 году «Японские заметки» вошли в книгу «На полпути к Луне» (М.: «Сов. Россия», 1966).

На волне «оттепели» в конце 1962 г. в Манеже открылась выставка работ молодых художников и скульпторов, противопоставивших свое творчество официальному советскому искусству, – П. Никонова, Н. Андронова, М. Вейсберга, Э. Неизвестного, Б. Биргера и др. В начале декабря 1962 г. выставку посетил Никита Хрущев, устроивший грубый разнос устроителям и участникам выставки, он плевался, кричал на художников, исторгал в их адрес матерные ругательства.

Ирония Аксенова по поводу посещения Хрущевым выставки в Манеже.

Евгений Евтушенко, Роберт Рождественский.

Идеологическая комиссия ЦК КПСС.

Вероятно, Белла Ахмадулина и Фазиль Искандер.

Хрущев во время посещения выставки в Манеже грозился дать указание Шелепину (Председатель КГБ с 1958 по 1961 г.) выдать им заграничные паспорта.

Повесть «Апельсины из Марокко» выйдет в 1963 г. в январском номере журнала «Юность».

Ильичев Леонид Федорович (1906–1990) – секретарь ЦК КПСС и председатель Идеологической комиссии ЦК КПСС с 1961 по 1965 г.

Красаускас Стасис Альгирдо (1929–1977) – художник-график, его линогравюра стала эмблемой журнала «Юность».

Отель и ресторан в Вильнюсе, открылся в 1959 г.

Шутка, относящаяся, по-видимому, к Роберту Рождественскому. В «Японских заметах» в главе «Русское пение» Аксенов вспоминает, в частности, посещение токийского университета, где студенты пели русские песни. «О популярности русских песен, – сообщал Аксенов там же, – можно судить уже по тому, что самый известный такой бар называется «Катюша».

С Робертом Рождественским и Аллой, женой Роберта.

Полевой Борис Николаевич (1908–1981) – журналист, писатель, главный редактор «Юности» с 1961 по 1981 г.

Ильичеву.

Имеется в виду посещение Хрущевым выставки в Манеже в начале декабря 1962 г.

Рассадин Станислав Борисович (1935–2012) – критик, литературовед, ему принадлежит термин «шестидесятники» (статья в «Юности» 1960 г.).

Вероятно, Наталья Соломоновна Гинзбург, сестра Евгении Гинзбург, тетка Василия Аксенова.

Ресторан в Ленинграде, место писательских застолий.

Гладилин Анатолий Тихонович (род. 1935) – писатель, самый молодой из прозаиков поколения шестидесятников, дебютировал в журнале «Юность» в 1956 г. («Хроника времен Виктора Подгурского»), за несколько лет до Василия Аксенова, ставшего впоследствии лидером поколения; эмигрировал во Францию в 1976 г.

Дмитриев Самуил Александрович – литературный критик, в начале 60-х годов зав. отделом критики в журнале «Знамя».

Так называли старое деревянное строение писательского курорта в Дубултах, в котором после постройки нового многоэтажного корпуса селили привилегированных писателей. Комментарий Гладилина: «До постройки нового здания писательского Дома творчества в Дубултах там по всей территории стояло несколько старых деревянных домиков, каждый из которых как-то назывался. Мы с Аксеновым всегда брали комнаты в одном и том же. Но как он звался – не помню. В этом домике иногда с нами жил Стас Рассадин, иногда – Самуил Димитриев, раза три – Аркадий Ваксберг. Стасик Куняев в одном доме с нами никогда не жил».

На набережной в Дубултах с Анатолием Гладилиным в поисках прекрасных незнакомок. Комментарий Гладилина: «Вася прав, конечно, бездарные интриги, но тому виной было не наше неумение кадрить местных девушек, а то, что нам буквально не давала житья Алла Гербер, о которой Вася умалчивает. У нас распорядок в Дубултах был такой, и я за этим строго следил: до семи вечера все сидели в своих комнатах и работали, и никто не имел права ни к кому заходить. А вот после семи – сначала был скромный ужин в столовой Дома творчества, где наша литературная компания, к которой принадлежала и Алла Гербер, обсуждала разные литературные и политические новости. А потом мы довольно шумной толпой отправлялись в единственный работающий зимой ресторан «Дзинтари», где наш старый знакомый Володя, который представился нам как «бывший белый офицер, а теперь мастер спорта по шашкам», пел со своим маленьким оркестром популярные песенки типа «Все равно моряк не скоро ты забудешь этот город», и Алла Гербер в этих застольях обязательно участвовала. Она была умной дэвушкой, наших, либеральных взглядов. Но чаще всего мы с Васей вдвоем хотели вечером оторваться от всех, чтобы, грубо говоря, пошастать по побережью и закадрить местных красоток. Ото всех оторваться нам было легко, но вот Алла Гербер нас всюду находила. У нее было чутье полицейского сыщика и невероятная скорость передвижения, при том, что вечером по побережью ни автобусы, ни такси не ходили. Конечно, можно было оторваться от Аллы, уехав на электричке в Ригу, но это уж было целое мероприятие, с поздним возвращением в Дубулты, а значит, и скомканным следующим рабочим днем. Однажды я Васе заявил: «В конце концов Гербер нас простро находить: в Дубултах и Дзинтари вечером работают три или четыре забегаловки, включая «бар самоубийц». А давай сядем на электричку и уедем на пару остановок в другую сторону от Риги». Сказано – сделано. Из писательской столовой мы вышли рано, сказали, что вернемся, а сами, вдоль заборов, как шпионы, побежали на станцию, сели в электричку и вышли через две остановки. Ничего местечко, пустынное, как и все зимнее Рижское побережье, но вполне приличное. И скоро мы сидели в симпатичном кафе, где, кроме нас и еще какой-то старой пары, за отдельным столиком вели оживленный разговор шесть молоденьких девушек, по виду – студентки. Какая удача! Кафе было маленькое, при желании можно было услышать разговор за соседним столиком, а у нас с Васей были свои методы кадрежки, и я применил один из них. «Вот смотри, Аксенов, – сказал я довольно громко, – ты говоришь, что из Москвы тебе сообщают, что все рвут журнал «Юность» и читают твои «Апельсины из Марокко». Но это Москва, а здесь, видимо, глухая провинция, никто в Риге тебя не читает и даже на улице не узнают. Так что, Васенька, ты просто зазнался, оторвался от жизни». Ну и еще какую-то ерунду, в таком духе. За соседним столиком, где резвились девицы, веселье стихло и началось перешептывание, переглядывание, девушки все активнее поглядывали в нашу сторону. Аксенов загадочно молчал и улыбался, как кот, наевшийся сметаны, разве что не урчал. За мной хлопнула входная дверь – я сидел спиной к ней, и вдруг лицо Аксенова помертвело, а глаза наполнились ужасом. Он смотрел в мою сторону, но смотрел поверх головы. Я беззвучно его спросил: «Она?» – но тут же раздался знакомый голос: «Мальчики, вот где вы спрятались, а я вам хотела рассказать про статью в «Литгазете». Алла сразу же села за наш столик: «Довольно подлая статья, и против вас, хотя вы там конкретно не упоминаетесь». Аксенов вымученно изобразил приветливую улыбку, компания девиц дружно повернулась к нам затылком, а мы с Аксеновым тоскливо переглянулись – сорвалось, и этот вечер тоже псу под хвост…»