Хелен Филдинг - Бриджит Джонс: на грани безумия

20.00. Шерон уснула (а может, померла от дизентерии), и я решила пойти прогуляться на террасу отеля. Как там чудесно! Темный-темный вечер, нежный теплый ветерок ворошит липкие волосы-перья, я стою и смотрю на излучину реки Чао-Прая, на лодки и мерцающие огоньки. Удивительная вещь – путешествия на самолете: какие-то сутки назад я сидела дома в окружении стираного белья, а теперь нахожусь в невероятно экзотичном и романтическом месте. Собралась закурить сигарету – и тут незнакомая рука сует мне под нос дорогую золотую зажигалку. При вспышке огня глянула на лицо незнакомца и взвизгнула от удивления. Это ж наш самолетный Харрисон Форд! Официант принес нам джин с тоником, оказавшийся очень крепким. Харрисон Форд, которого, как выяснилось, зовут Джед, сказал мне, что в тропиках надо обязательно принимать хинин. Теперь я поняла, почему он произвел такое впечатление на Шерон. Он спросил меня о наших планах. Я объяснила, что мы хотим поехать на хипповский остров Самуи, пожить там в хижине и прийти к духовному прозрению. Он сказал, что, может быть, тоже приедет. Я ответила, что Шерон будет этому рада (потому как, понятное дело, Харрисон Форд принадлежит ей, а не мне, – о чем я, конечно, не стала говорить вслух) и что я могу пойти ее разбудить. От большого количества хинина я порядком окосела и вдруг в ужасе заметила, что Джед нежно касается моей щеки пальцами и наклоняется ко мне.

– Бриджит, – услышала я позади злобный голос. – Подруга называется, черт возьми!

Нет, только не это. Шерон.

53,5 кг или, может, 51,5? сигареты: 10, время, проведенное солнцем на небе: 0 мин.

Тихий океан. Самуи. Таиланд. (Хм. Прямо рэп какой-то получается.)

Приехали на чудный пляж. Если не считать дождливой погоды, все прекрасно: полоска песка, а вдоль нее живописные домики на сваях и ресторанчики. Домики сделаны из бамбука, и у них балкончики с видом на море. Между мной и Шерон по-прежнему есть холодок, и еще она по совершенно непонятной причине не хочет, чтобы в соседних с нами хижинах жили представители мужского пола. В результате, не пробыв на острове еще и восемнадцати часов, мы уже дважды переезжали под дождем из одного домика в другой. В первый раз для переезда были разумные основания, потому что представители мужского пола пришли к нам в хижину и стали пытаться продать нам то ли героин, то ли опиум, то ли гашиш.

Сначала мы переехали в домик, по соседству с которым жили приемлемые мужчины: оч. опрятного вида, похожие на биохимиков. Но, к несчастью, вскоре биохимики пришли к нам и сказали, что три дня назад в нашем домике кто-то повесился, и тогда Шерон стала говорить, что жить в нем мы никак не можем. К этому времени стало так темно, что хоть глаз выколи. Биохимики предлагали помочь нам перенести вещи, но Шерон ни за что не могла на такое согласиться, и мы сто лет тащились с рюкзаками по песку. В результате мы, пролетевшие двадцать тысяч миль для того, чтобы пожить там, где каждое утро видишь в окно море, оказались в хижине с видом на заднюю стену какого-то ресторана и канаву. Теперь мы вынуждены бродить по пляжу в поисках нового домика, соответствующего всем требованиям: вид на море, отсутствие рядом парней ненадлежащего качества и постсуицидальной кармы. Проклятая Шерон.

23.00. Обже! Клснпсидели вганджубаснрестрне. Шррон прстдушка. Лучшподр.

51 кг (потрясающий побочный эффект от проблем с животом), алкоголь: 0, сигареты: 0 (оч. хор.), волшебные грибы: 12 (м-м-м-м, йа-йа-йа! йи-йи-йи!).

11.30. Проснулась (судя по всему, поздно) и обнаружила, что в доме одна. Шерон нигде не было. Я вышла на балкон и огляделась. Вот неприятность: мерзковатые шведки из соседнего дома, похоже, уехали, и вместо них там теперь живет представитель мужского пола. Моей вины тут быть не может, ведь это нормально, что одни постояльцы уезжают, а другие приезжают. Надела темные очки с диоптриями (линзы еще не успела вставить) и, присмотревшись повнимательнее, вынуждена была констатировать, что представитель мужского пола является не кем иным, как нашим самолетно-ориентальным приставалой – Харрисоном Фордом. Я увидела, как он с улыбкой обернулся к какой-то женщине, выходящей из его домика. При ближайшем рассмотрении ею оказалась Шерон. Таким образом, у правила «осторожней в поездке, не общайся с представителями мужского пола» имеется одно важное дополнение: «…если только эти представители не отличаются привлекательной внешностью и обаянием».

13.00. Джед ведет нас в кафе есть омлет с волшебными грибами! Сначала мы не хотели идти, потому что выступаем против употребления наркотических веществ, но Джед сказал, что волшебные грибы – это не наркотики, а натуральный продукт, и они могут стать воротами к духовному прозрению, которого мы так ищем. Вся в предвкушении.

14.00. Я красива не поддающейся описанию, экзотической красотой, я прекрасна, я часть многоцветия жизни и всех ее законов. Я лежу на песке и, прикрыв глаза панамкой, смотрю на небо. Пробивающиеся ко мне лучики света – самое прекрасное, чудесное, драгоценное зрелище на свете. Шерон прекрасна. Сейчас я опущу панаму в море, чтобы красота моря слилась с красотой лучиков света и получились драгоценные камни.

17.00. В ганджубасномресторане. Одна. Шерон со мной не разговаривает. Сначала, после того как мы поели омлета с грибами, ничего особенного не произошло, но, когда мы шли назад к домику, все вокруг стало вдруг казаться мне очень смешным и я начала без удержу хихикать. Но Шерон не стремилась присоединиться к веселью. Придя на место, я решила вывесить свой гамак перед домом, но взяла для этого недостаточно толстую веревку и она порвалась, так что я приземлилась на песок. Мне это показалось таким смешным, что я захотела повторить все еще раз и, по словам Шерон, исполняла полет на песок раз за разом в течение сорока пяти минут, причем количество повторений не влияло на степень забавности этого развлечения. Джед в это время был вместе с Шерон в домике, а потом ушел купаться, и я решила ее проведать. Она лежала на кровати и стонала: «Я уродина, уродина, уродина». Встревожившись от того, что ее настроение настолько противоположно моему, я кинулась к ней, чтобы утешить. Но по дороге случайно увидела свое отражение в зеркале. Никогда в жизни я не видела более прекрасного и очаровательного создания.

Шерон утверждает, что в следующие сорок минут я предпринимала попытки поднять ей настроение, но меня все время отвлекало собственное отражение в зеркале: я вертелась перед ним и так и этак и все упрашивала Шерон посмотреть, как я прекрасна. Шерон тем временем неимоверно страдала, будучи уверена, что ее лицо и тело отвратительным образом исказились. Я ушла, решив принести ей еды, и, вернувшись с бананом и «Кровавой Мэри», сообщила с хихиканьем, что у официантки в ресторане на голове абажур, а потом снова принялась восхищаться своим отражением. После этого, как говорит Шерон, я два с половиной часа пролежала на пляже, глядя на свою панамку и вяло поводя пальцами в воздухе, а она в это время обдумывала планы самоубийства.