Всеволод Бенигсен - Закон Шруделя (сборник)

— Да как?! — почти застонал Гриша. — Я ведь не историк. У меня и так в голове путаница, а ты хочешь, чтоб я помнил какие-то даты.

— Не, ну хоть что-то ты должен помнить!

— Ну, помню, что в 79-м Брежнев ввел, в смысле введет, советские войска в Афганистан.

— Да? Чего это он? — удивился Шрудель и тут же обрадовался. — Уже неплохо. А поближе?

— Ну, потом, Союз — Аполлон стыкуются.

— Здрасьте. Они уже состыковались.

— Да? А я пропустил. Слушай, я больше ничего не помню.

— А ты не нервничай. Ты соберись. Это ж золотая жила. Ну, хорошо. Потом вспомнишь. Какие еще планы у тебя были?

Гриша нехотя поделился задумкой с книжкой интервью. Шрудель поморщился.

— Нет, старик. Это все творческие амбиции, и я тебя, как никто, понимаю, но жидко как-то… И потом… у кого ты хочешь брать эти твои интервью?

— Не знаю… у разных известных людей…

— Ну, у кого?

— Да у меня целый список тут… Ну, у Герасимова, например.

Шрудель рассмеялся.

— У режиссера?! Ха-ха! Ну, ты даешь, старик. Ну, договоришься ты об интервью с Герасимовым. Тот будет с радостью отвечать на все вопросы о творчестве, а как начнешь трогать политику, всякие там будущие перемены, демократию и как там ее?

— Перестройку.

— Во-во. Он тебя пошлет и скажет, что не собирается отвечать на провокационные вопросы и не понимает, как тебя еще не исключили из партии за такие мысли.

— Я ж не член партии.

— Вот он и скажет, что ничего удивительного, что таких, как ты, не держат в партии. Разговор закончится, диалог времен не состоится. И так будет каждый раз. В лучшем случае. А потом отведут в КГБ, и ты им будешь рассказывать про демократию и перестройку.

— Ну, хорошо. А если с какими-нибудь пока еще не известными?

— Будешь караулить абитуриентов ВГИКа? Глупости все это.

— А что ты предлагаешь?

— Можешь взять интервью у меня, — снисходительно предложил Шрудель. — Я не подведу.

И, заметив кислую мину на Гришином лице, добавил:

— Ну, или хотя бы у тех людей, с которыми я тебя познакомлю — это проверенный вариант. А вообще, если хочешь мое мнение — забудь. Игра не стоит свеч.

— Тогда я не знаю, — расстроился Гриша. — Можно, конечно, найти будущих миллионеров или политиков. Познакомиться с ними, подружиться.

— Снова чушь. Пойми, старик, ты говоришь о каком-то далеком будущем. А на кой ляд тебе сытое будущее в 2008 году, если тебе к тому времени пойдет шестой десяток?

— Ну, я все-таки надеюсь не дожить до своего времени!

— Как это? — удивился Шрудель.

— Ну, в смысле, надеюсь сразу переместиться. В смысле, в скором будущем. В смысле… блин, ну ты понял.

— А если не выйдет?

Этот вопрос поставил Гришу в тупик, ибо нивелировал любые потуги извлечь хоть какую-нибудь пользу из сложившейся ситуации.

— Не, — категорично мотнул головой Шрудель. — Лучше напряги память и вспоминай историю. Тут, я чую, можно неплохо заработать. Правда, еще не знаю как. А пока пойдем, проверим твои подземные ходы, дитя подземелья.

— Только я тебя умоляю! Никому ни слова. Обоих в дурку упекут.

— Могут, — подумав, согласился Шрудель. — Ладно, я — могила. Ни гугу.

И он поднял сжатый кулак, как ротфронтовец.

«Иллюзион» работал, но в кино шел какой-то неизвестный Грише фильм. Вместе со Шруделем они подошли к дверям кассы.

— Ты только молчи, — шепнул Грише на ухо Шрудель. — И таинственно улыбайся.

— Это как?

— Как я.

И он действительно улыбнулся какой-то таинственной улыбкой. Гриша попытался ее скопировать, но вышло так неестественно, что Шрудель недовольно поморщился.

— Нет, у тебя какой-то кретин выходит. Лучше просто нахмурься, и все.

Гриша сдвинул брови к переносице.

— Не… Так ты похож на алкаша, который не успел опохмелиться. Хотя… это мне даже нравится.

Он снял свои болгарские солнцезащитные очки и решительно вошел в помещение кассы. Гриша шмыгнул следом.

— Здравствуйте, — сказал Шрудель кассирше и коротко взмахнул перед окошком своей журналисткой корочкой, не дав той ни малейшего шанса осмотреть удостоверение. После чего добавил уверенной скороговоркой:

— Владимир Шрудель. Газета «Комсомольская правда». Делаем материал по поводу архитектурных достопримечательностей столицы.

Гриша подумал, что у его друга просто врожденный актерский талант — он умудрился произнести эту фразу так, что сразу стало ясно: он никакой не журналист, но кто именно, не имеет права говорить. Что-то такое туманное и слегка зловещее.

Для поддержания общего эффекта Гриша решил нахмуриться еще сильнее.

— Тогда я позову администратора, — испуганно пробормотала кассирша, глядя то на одного, то на другого.

— Не стоит, — сурово, но вежливо остановил ее Шрудель.

— А что именно вы хотите посмотреть?

— Мы с коллегой хотели бы осмотреть подземный проход, который здесь, по нашим сведениям, имеется.

Шрудель сделал небольшой акцент на словах «нашим сведениям», чем окончательно парализовал волю кассирши. После чего придавил жертву тяжелым и многозначительным взглядом.

— А-а-а… — протянула та каким-то сдавленным голосом, словно ее действительно чем-то придавили. — Конечно.

Она встала и открыла гостям дверь. Шрудель обернулся и незаметно подмигнул Грише.

Из подвала пахнуло подземельной сыростью. Кассирша щелкнула выключателем и пропустила журналистов в подвал.

— Дальше мы сами, — не терпящим возражения тоном сказал Шрудель.

Кассирша, как загипнотизированная, вернулась на свое место.

Гриша и Шрудель сделали несколько шагов вперед, вошли в очередную дверь и наконец стали спускаться по ступенькам вниз.

— Ну что, похоже? — спросил Шрудель почему-то шепотом.

— На что?

— Ну, на то, что было.

— Похоже. Только ощущения не те.

— Ощущения могу организовать.

— Это как?

— Можно выключить свет. В темноте переломаем руки и ноги, и будут ощущения.

— Очень смешно.

Они прошли весь коридор, лавируя между макулатурными подшивками и кинопленочными коробками.

— Ну что? — снова шепнул Шрудель. — Мы подходим к финальной части путешествия. Готов ли ты, мой юный друг?

Гриша ничего не сказал, а только обогнал Шруделя, поднялся по лестнице и решительно толкнул дверь. В лицо брызнул свет, и Гриша невольно зажмурился. Через пару секунд они стояли в предбаннике перед входом в фойе.

— Здравствуй, будущее! — театрально всплеснул руками Шрудель и стал мотать головой, ища в обстановке что-то необычное. — Я прибыл к тебе… эээ… я прибыл в тебя… Я приветствую тебя, светлое будущее…

— Ну, ты глянь! — раздался чей-то ворчливый голос. — С утра поддали и давай фулюганить!

Только сейчас друзья заметили уборщицу, которая возила в углу мокрой тряпкой.

— Ну что уставились? — недовольно буркнула она, выпрямившись. — Сейчас дружинников позову, будет вам «светлое будущее». Ну как будущее… Пятнадцать суток точно.