Наталья Нестерова - Однажды вечером (сборник)

Открыть дверь спальни труда не составляло. Надави Егор плечом на косяк, стукни коленом – и дверь распахнется. Но еще не хватало при чужих людях к родной жене с боем пробираться!

Чужими людьми были: фельдшерица – пожилая, упитанная, точно снежная баба сверху прибитая, расплывшаяся, в белом халате; и участковый милиционер Мишка, который никакого трепета не вызывал, поскольку учился в одном классе с сыном Егора. Они прошествовали до зала – большой комнаты, куда их Егор невольно допустил.

– Дядя Егор! Сколько лет, сколько зим! – здоровался походу Мишка. – В норме пребываете? Вижу – все о’кей. А мы с Димкой перезваниваемся. Защищает Родину, га-га, в теплом месте при штабе, га-га.

В школе учителя пытались отучить Мишку от утробного гагаканья, которое вырывалось из него через слово. Не вышло. Так и га-га-кает. Но Мишка – парень по большому счету не плохой, без трухи.

– Чего надо? – хмуро спросил Егор.

– Ой, тут не быстро, – с ходу оценила ситуацию фельдшерица. – Я позвоню? – достала из кармана белого халата сотовый телефон, принялась давить на клавиши. Ей ответили сразу. Удаляясь в сторону кухни, зачастила капризно придирчивым голосом: – Таня? Вы на даче? Как не поехали? Я же просила! Огурцы накрыть, я с давлением сажала, там завязей облеплено, а вам только жрать, нет чтобы матери помочь, когда похолодание идет…

Егор и Мишка проводили ее взглядами.

– Чего надо? – повторил Егор.

– Ребенка, подкидыша, – ответил Михаил, поняв, что психологическая подготовка тут бесполезна.

– А вы его находили, чтоб отбирать?

– Дядя Егор, га-га, – примирительно улыбнулся милиционер, – вы герой в натуре, га-га, но по закону пацана в больницу требуется доставить. И в последующем…

– В сиротскую богадельню? – перебил Егор.

Более всего он желал избавиться от нечаянной радости в виде младенца-сосунка, но в силу трех приведенных выше обстоятельств Егор сопротивлялся чужой воле.

– Насчет богадельни, – тем же спокойным тоном и даже без гагаканья сказал Миша, – ошибаетесь. Дом малютки плюс детдом через стенку, вы знаете, на углу Профсоюзной и Кирова, в отличном состоянии. Детишкам спонсоры навезли таких игрушек, которые я своему Ваське позволить не могу, не по финансам. У них там бассейн, надувной, с лесенкой. Плещется мелкота, верещит от удовольствия.

– А все сироты!

– Дядя Егор, но ведь не мы с вами их бросили?

– Шлюхи, которым…

Егор повторил пассаж про гранату, которую надо подлым бабам засовывать в известное место. Миша идею подхватил и развил:

– А мужики, что ребенка заделали? Брызнул спермой и поминай как звали? Их, дядя Егор, тоже со счетов не нужно сбрасывать. Кастрировать уродов!

Егору на секунду показалось, что Мишка разговаривает с ним как с придурочным. Но разобраться в Мишкиных интонациях не удалось, потому что пришла фельдшерица, лицом раздутая от гнева, в красных пятнах.

– Все валандаетесь? У меня время ограничено. Где ребенок? Быстро забираем и уезжаем.

Миша передернулся от досады. Егор захлебнулся от возмущения:

– Да пошла ты! Пошла ты… огурцы поливать! Между нами, девочками.

– Дядя Егор, га-га, – вдруг расплылся улыбкой Мишка. – Вот это «между нами девочками», помните? Класс пятый? Мы, пацаны, соревновались, кто большему числу девчонок юбку задерет. Школа гудела, потому что задирали платья и первоклашкам. Учителя с нами – беседы, га-га-га. А мы знай задираем. Девчонки верещат, мы за ними носимся, в углах зажимаем, га-га. Тут родительское собрание, а мы под лестницей сидели, вибрировали, если честно. Кроме вас, только мамы пришли на собрание. Помните? Вы сказали: «Давайте сюда извращенцев, сейчас я с ними по-мужски поговорю». И тетки – в смысле учителя и мамаши – подчинились. Мы думали – кожу сдерут. А вы каждому на свое место велели сесть, заткнуться, хотя мы были тише воды.

Было-было-было… смутно. В другой обстановке, возможно, Егор и запомнил бы момент, гордился, что пацанам мозги вправил. Но тогда очередного хмыря в директоры комбината проталкивали. Жена Люда в истерическом ступоре: дочка температурит, воспаление легких подозревается, на собрание учительница велела кровь из носа прийти, отправляйся, Егор, хоть тресни. Вот он и заявился, остальные мужики в известном месте, у запасной проходной, в облюбованном развалившемся сарае перемалывали конкретную производственно-историческую ситуацию, под пиво-водку, естественно.

– Пацаны! – сказал Егор, когда мальчишки расселись. – Все нормально. В смысле – природно закономерно. Если бы вас не интересовали девчачьи сиськи-пиписьки, то вы не годились бы на хре… то есть вы не смогли бы в будущем стать настоящими…

Он не смог до конца сформулировать мысль культурными словами, как мальчишки радостно завозились, кто-то вскочил, кто-то кого-то треснул по голове.

– Ша! – гаркнул Егор. – Сели, к партам задницами прилипли! Я мысль не закончил.

Они послушались мгновенно. Быстрее, чем на уроках английского, которые вела завуч и дисциплину поддерживала болезненными выкручиваниями ушей.

– Какое у мужика главное качество? – спросил Егор.

Посыпалось: смелость, храбрость, уметь сдачи дать, не трусить, не плакать…

– Обобщаю, – поднял палец Егор, – главное – не терять лица в любой ситуации. А что мы имеем? Какое лицо наблюдается у того, кто малявке юбку на череп натягивает? Паскудное лицо, то есть дебильное. Хотите остаться уродами? Не хотите. Значит, упражнения с юбками отменяются. Усвоили? То, что вас интересует, можно почитать в специальной литературе. Моему Димке книжка куплена «Девочка превращается в женщину», берите по очереди, штудируйте. Даже я там много нового вычитал. Но, честно скажу, не отражено, каких парней девушки выбирают и предпочитают. А они выбирают в итоге не тех, кто лапает, руки распускает, а всех из себя сдержанных, умных, загадочных. Последнее – поясняю, можно сказать, военную тайну выдаю. Если изобразите, что у вас есть какая-то загадка, которую вы не каждой готовы открыть, девчонки от интереса сами на вас вешаться начнут. Но это, повторяю, строго между нами! Между нами, девочками.

На следующий день и последующие две недели мальчишек из пятого «Б» как подменили. По коридорам на переменах они расхаживали задумчивые и таинственные. Молодой директор школы, эрудированный, но безвольный и неавторитетный, называл их непонятно: чарльгарольдами. Девчонки младшей и средней школы, которым, откровенно говоря, террор с задиранием юбок щекотал нервишки, почувствовали себя брошенными. Никто к ним не приставал, не замечал, а вчерашние агрессоры только перебрасывались странным паролем: «Между нами, девочками».

– Миша, выполняй обязанности! – потребовала фельдшерица. – Меня оскорбляют при исполнении. Где ребенок? Несите, отдавайте, хватит разговоров.