Людмила Улицкая - Люди города и предместья (сборник)

1984 г., Москва.

Зинаида Генриховна — сыну Гершону

Дорогой Гришенька!

Поздравляю тебя и Дебору с рождением сына! Как же мне хочется посмотреть на твоих деток — такая большая семья, и ты во главе! Конечно, это и в голову не могло прийти ни мне, ни твоему отцу, что ты выберешь такой уклад жизни. Радуюсь от всей души. Могу представить себе, как трудно поднимать столько детей сразу. Во времена моей молодости у всех наших друзей был один-два ребенка, и двое считалось почти героизмом. Пожалуй, единственной многодетной семьей было семейство нашего дворника Рустама, татарина. Ты, конечно, их помнишь — его сын Ахмед учился с тобой в одном классе в начальной школе, а со Светочкой училась Рая. А сколько там было еще детей, даже вспомнить не могу. Только теперь, на старости лет, понимаю, какое это счастье и богатство — иметь много детей.

Светлана с Сергеем развелась, но, к сожалению, он категорически отказался давать Анечке разрешение на выезд. Когда Света пыталась ему объяснить, что у ребенка будут совершенно другие возможности и для образования, и для дальнейшей жизни, он сказал со всей определенностью, что никогда не даст ей никакого разрешения и нечего на это рассчитывать. Света в очень плохом настроении, молчит и плачет, и общаться с ней очень тяжело. Я не думаю, что имею моральное право уезжать без нее. Она беспомощный человек и при всех ее замечательных душевных качествах с трудом справляется с обыкновенными житейскими проблемами. Я уезжала на три дня в Ленинград на семидесятилетие к Александру Александровичу, а приехав, обнаружила, что в доме после моего отъезда прорвало батарею, и через три дня, когда я приехала, все еще стояла вода по углам. Теперь придется что-то делать с полами — паркет встал дыбом, менять очень дорого, вероятно, придется сверху положить линолеум. Если бы она хоть воду сразу же собрала, а не ждала моего приезда. А она плакала… Вот и думай, могу ли я уехать и оставить такого беспомощного человека?

В общем, Гришенька, пока придется подождать. Не могу я подавать документы без нее. Кроме того, я надеюсь, что когда у Сергея появятся новые дети — он женился на своей сослуживице, — он все-таки даст разрешение на Анечкин отъезд.

Присылай, пожалуйста, фотографии — это радость моей жизни смотреть на чудесные детские лица. Все такие красивые!

Не сердись на меня, что я не могу решиться ехать одна. Конечно, я понимаю, что мое место возле моих внуков, я помогала бы Деборе и учила деток русскому языку и литературе. Я бы научила их читать Пушкина и Толстого. Это то, что я действительно умею делать! Меня очень огорчает, что твои детки не говорят по-русски. Если бы ты знал, какая у тебя умненькая и талантливая племянница. И пишет стихи!

Целую тебя, дорогой Гришенька. Я очень жду твоих писем. С тех пор как ты уехал, почтовый ящик занимает в моей жизни огромное место, как в других семьях любимая собака или кошка.

Мама .

1985 г., Хеврон.

Гершон Шимес — Зинаиде Генриховне

Надпись на фотографии :

Мама! Это наш маленький семейный праздник — в этом году мы в первый раз собрали урожай с грядок возле дома. Маленький огород, в котором так старательно возились дети. Кроме наших детей, еще два сына рава Элияху и большая девочка, дочка соседа.

1987 г., Москва.

Зинаида Генриховна — сыну Гершону

Дорогой Гришенька!

Поздравляю тебя и Дебору с рождением сына! Как же мне хочется посмотреть на твоих деток — твоя семья растет, и это большая радость. С трудом представляю тебя в роли патриарха!

Поблагодари Дебору за фотографии — чудесные детки! Вы такая красивая пара! Светочка сразу же обратила внимание на то, что все мальчики унаследовали рыжие волосы матери, а девочка — в тебя. По русскому поверью, когда девочка похожа на отца, это приносит ей счастье. Аня понесла фотографии своих двоюродных братьев и сестер в школу. Она очень гордится ими. Анечка хорошая девочка, отличница. Мы со Светочкой взяли ей педагога по английскому языку, Любовь Сергеевну — ты, может быть, помнишь ее, она вместе со мной работала в школе в семидесятых, а потом поменяла работу.

У меня тоже частные уроки, так что мы вполне управляемся в материальном отношении. Я очень люблю свою профессию, но должна признаться, что репетиторство не дает такого удовлетворения, как уроки в школе. Хотя, конечно, результаты у меня хорошие. В прошлом году у меня было восемь частных учеников и все отлично сдали литературу и поступили в вузы. Как меня огорчает, что твои детки не знают русского языка!

На днях передавали по радио о беспорядках в Хевроне, и я просто трясусь от страха за вашу жизнь. Скажи, дорогой Гришенька, неужели нельзя переехать в более безопасное место? Будь ты один, это можно было бы понять, но семья, пережившая такую трагедию, может ли оставаться в таком опасном месте? Ты же сам говорил о немецких евреях, которые не хотели покидать Германию, когда к власти пришел Гитлер, как о безумцах. Я прекрасно помню твои слова о том, что они были обольщены немецкой культурой, сделали ложный выбор и за это заплатили жизнью своей и своих детей. Зачем же ты, видя такую опасность для жизни, упорно держишься за такое место?

Я знаю, что у тебя свои убеждения и доводы, но ведь в жизни бывают обстоятельства сильнее наших доводов, и жизнь вынуждает иногда идти на компромиссы. Не сердись, что я тебе это говорю, но пойми меня правильно, я так беспокоюсь о тебе и твоих детях.

Целую тебя, мама .

1987 г., Хеврон.

Гершон Шимес — Зинаиде Генриховне

Дорогая мама!

Неужели ты до сих пор не поняла, что речь идет о жизни, а не о выборе места жительства. Еврейская жизнь может реализовываться только на земле Израиля. И речь идет не о воссоединении семей, а о восстановлении судьбы и истории в высшем смысле. Ты не понимаешь, почему мы здесь!

Двадцать лет тому назад генерал и раввин Армии Обороны Израиля Шломо Горен вошел в пещеру Махпела, внес туда свиток Торы и помолился впервые за 700 лет. С 1226 года евреям и христианам был запрещен вход в это святое место. Рав Шломо Горен въехал в Хеврон на джипе, с единственным шофером, впереди всей армии, и с тех пор сюда вернулись евреи. Я отсюда не уйду.

Мы здесь живем и будем жить, и прошу тебя, не нужно этих жалких слов, а то я теряю последние остатки сентиментального отношения к близким родственникам. Твой лепет насчет Светочки и ее проблем с бывшим мужем просто смешон. Мое мнение — ты должна приехать для того, чтобы твоя внучка могла жить на этой земле. По еврейским законам ребенок, рожденный матерью-еврейкой, — еврей. За возможность сюда переехать я отсидел пять лет в лагерях. Оставаясь в России, вы лишаете себя будущего.