Денис Драгунский - Окна во двор (сборник)

А на эти деньги скупали антиквариат, брильянты и норковые шубы — ибо в СССР никакого другого легального применения «сверхдоходам» не было.

А нелегально? Ну, в самом деле, не станет же академик медицины вкладывать деньги в подпольный цех, где ткут коврики с лебедями?

А больше ничего нельзя было.

Ну, «дали» академику квартиру в четыре, в пять комнат. Но ни за какие деньги он не мог раздобыть себе квартиру в десять комнат. И вторую, кооперативную, — тоже нельзя, он же «обеспечен жилплощадью».

Дача? Тоже ограничения. Помнится, для новых строений 64 м 2полезной площади: 8×8, проще говоря. Второй этаж — в виде неотапливаемой мансарды. Да, были старые большие дачи, пожалованные еще Сталиным. Но — пристраивать, достраивать или тем более ставить второй дом на том же дачном участке стало можно только с 1988 года.

Дорогой автомобиль? «Волга» по разнарядке. И не смешите про иномарки.

Экзотические путешествия, изысканный отдых, дорогие развлечения — для этого наша страна была мало оборудована. За границу — не больше двух раз в год (один раз в соцстрану, один — в капстрану; обмен валюты очень ограничен).

Поэтому алчные люди вытряхивали деньги из конвертиков и скупали хрусталь, меха и драгоценности. Что, конечно, глупо до безумия, имея в виду и сомнительную ликвидность подобных активов, и «в гроб с собой не положишь».

То есть было какое-то социальное понуждение к бессребреничеству .

Конечно, бытие определяет сознание. Но сознание с этим не мирится.

В результате мы получили безумства нуворишей. И еще сильнее полюбили бессребреников старой закалки.

Я демократ. Мой демократизм самый что ни на есть искренний — демократизм пожилого консерватора, любителя легкого вина и приятной книжки про умное.

То есть: меня никто и, главное, ничто не заставляет писать статьи против жестокости властей и бесстыдства толстосумов, выступать за равенство перед законом и даже, представьте себе, за справедливое распределение национального богатства.

Я это делаю (и так думаю) от души, в результате размышлений, впечатлений и переживаний. Надеюсь, не самых незрелых.

В этом мое отличие от грызоногтого юного демократа, вся демократия которого — от зависти к богатым и властным. А когда ему доведется хапнуть лимон-другой или стать первым помощником второго заместителя — то это демократическое и где-то отчасти радикальное дитя становится жуткой скотиной с известным ментально-моральным репертуаром: « твои трудности » и « бабло победит зло ».

Ошибкой было бы считать, что демократия и прогресс гнездятся в мансардах и подвалах, а реакция и авторитаризм — в бельэтажах и на виллах. Но, разумеется, обратное тоже неверно как общее правило. Скорее всего, это почти независимые переменные.

Почти. Потому что демократия мансард и подвалов — это до времени скрытый тоталитаризм. А тоталитаризм, в свою очередь, есть предельно упрощенная и радикализированная демократия.

Вообще же демократия — изобретение мещанское. (Только прошу и умоляю — не надо про Древнюю Грецию! Устройство античного полиса не имеет ни малейшего отношения к современной демократии. Ни к процедурам, ни к ценностям. Одно название!)

Давайте о ценностях.

Демократизм — это уважение к другому человеку. Признание неудобного факта, что у другого человека — такие же права, как и у меня.

Но не просто у какого-то хорошего другого человека по моему выбору — а у любого другого. Проще говоря, у всех.

Это придумали мещане (бюргеры, буржуа, городские жители), и это стало господствующей моралью общества.

Демократическое уважение в корне отличается от аристократического.

Демократ уважает всех. Дворян, крестьян, купцов, всех остальных. В том числе и аристократию, эту верхушку дворянства.

Аристократ — уважает только равных себе. Благородных. То есть хороших кровей. Родившихся от правильных мамы и папы (ах, какой скотоводческий взгляд на людей!). А остальные — чернь, быдло, людишки. Подлый народ (то есть внизу общества находящийся).

Вот почему аристократы были так чувствительны к слову «подлец». Пьер Безухов сказал Анатолю Курагину, что тот поступил подло . Анатоль тут же стал требовать-просить-умолять взять это слово — именно это слово! — обратно. Несмотря даже на то, что разговор был с глазу на глаз. Мистический страх аристократа, что его спутают с «народишком».

Смешно другое.

Далеко не все мещане являются демократами по своим убеждениям. Увы, многие несознательные мещане само слово «мещанин» считают обидным. А слово «аристократ», «благородный» — похвальным.

Никакой сословной гордости!

— У вас нет посудомоечной машинки, — сказал будущий жилец.

— Не нравится — ищите другую квартиру, — сказал хозяин.

— Что вы, что вы, очень нравится! А можно, я за свой счет поставлю машинку? Потом, когда я съеду, она останется вам.

— Не надо.

— То есть чтобы я забрал ее с собой?

— Нет! То есть чтобы вы не смели ставить машинку, вешать новые крючки в ванной, переставлять цветы с места на место, убирать чучело совы со шкафа, менять занавески и вообще что-то трогать!

— Можно хотя бы пару картинок повесить? — спросил будущий жилец.

— Гвозди в стену? Вы, наверное, с ума сошли?

— А можно ко мне придет в гости девушка?

— В гости можно. Ненадолго и не слишком часто. А ночевать нельзя. Сначала она останется ночевать, а потом этак незаметно переедет к вам жить. Ползучая оккупация. Сами пожалеете! Локти искусаете!

— Но это уже вас не касается! — возмутился жилец.

— Мне ваша горькая судьба без разницы, — холодно ответил хозяин. — Но я сдаю квартиру одинокому мужчине. И вот это напрямую касается меня. Кстати, имейте в виду, я буду присматривать за квартирой. Буду вас навещать каждый второй вторник, плюс еще раз в месяц без предупреждения.

— Спасибо, я подумаю, — искатель квартиры повесил трубку и обратился к девушке, которая сидела рядом с ним на диване: — Жлоб и хам. Просто гестаповец какой-то. Чтоб мы у него там по струнке ходили. Ну его!

Набрал новый номер.

— А вот скажите, — говорил он своему новому собеседнику. — Вы не будете против, если ко мне вдруг придет в гости девушка?

— Да ради бога!

— А если она останется у меня ночевать?

— Смешной вопрос! Не выгонять же ее ночью на улицу.

— Спасибо! А вот если в Москву приедет из Мариуполя брат моей девушки, можно он у нас поживет пару-тройку дней.

— Конечно!

— А если он будет со своей девушкой?

— Сколько угодно.

— А если потом ее мама подъедет? Мама девушки брата моей девушки?