Джоджо Мойес - Корабль невест

— Это самая грустная история из всех, что я слышала.

— Не такая она и грустная, моя дорогая. Бывают гораздо более печальные.

— Теперь я понимаю, почему ты так отреагировала, увидев тот корабль. Боже мой, и каковы были шансы, чтобы после стольких лет такое случилось?!

— Очень небольшие, полагаю, — пожала она плечами. — Хотя, возможно, здесь нет ничего удивительного. Многие списанные корабли идут на слом.

К ней вернулось прежнее самообладание. Дженнифер заметила, что с каждой новой милей, отделяющей их от Индии, бабушкина защитная скорлупа становится все крепче. Ей даже удалось пару раз отругать Дженнифер за то, что та не туда положила паспорт и пила пиво перед обедом. Но Дженнифер это даже порадовало и немного успокоило. Ведь, пока они не сели в самолет, бабушка за шестнадцать часов не проронила ни слова. Она будто уменьшилась в размере, стала еще более хрупкой и явно чувствовала себя не в своей тарелке, несмотря на комфорт роскошного отеля и зала ожидания первого класса, которым им разрешили воспользоваться служащие авиакомпании. Дженнифер держала ее за худую руку, обтянутую пергаментной кожей, и чувствовала, как сердце сжимает чувство вины. Не стоило брать ее с собой, шептала ей совесть. Она слишком старая. А ты принудила ее пересечь континент и заставила ждать в раскаленной машине, точно собаку.

Санджай тогда шепотом предложил позвать доктора. Но бабушка дала ему резкую отповедь, словно в его предложении было нечто неприличное.

А затем, вскоре после взлета, она начала свой рассказ.

Дженнифер даже не заметила стюардессы, предлагавшей напитки и орешки. Пожилая дама выпрямилась в кресле и начала говорить, как будто последние несколько часов они провели не в тягостном молчании, а за веселой беседой.

— Я всегда рассматривала корабль исключительно как средство передвижения. Понимаешь? — неожиданно произнесла она. — Чтобы из точки А попасть в точку Б, перепрыгнув через океан.

Дженнифер, не зная, что ответить и нужно ли вообще отвечать, смущенно заерзала на месте. Мысли путались, и она подумала, что, возможно, стоит позвонить родителям. Конечно, они ее отругают. Они вообще не хотели, чтобы бабуля ехала. Это она, Дженнифер, настояла на поездке вдвоем с бабушкой. Она хотела показать ей мир. Расширить ее горизонты. Показать, как все изменилось.

Бабушка вдруг понизила голос. Она повернулась к иллюминатору, и Дженнифер показалось, будто бабушка обращается к небу.

— Такой вот поворот событий. Я вдруг испытала те чувства, которых вообще от себя не ожидала. Я ощущала себя такой незащищенной, поскольку прекрасно понимала, что это лишь вопрос времени… — Она посмотрела на волнистый ковер из белых облаков в иллюминаторе.

— Вопрос времени?..

— Когда все обнаружится.

— Что обнаружится? — (В ответ тишина.) — Бабуля, что обнаружится?

Глаза бабушки остановились на Дженнифер и широко раскрылись, словно старая дама не ожидала ее увидеть. Она нахмурилась. Оторвала руки от подлокотников, явно собираясь с духом.

Но когда она открыла рот, голос ее был абсолютно лишен эмоций. Так обычно разговаривают за утренним кофе.

— Дженнифер, дорогая, будь добра, принеси мне воды. Ужасно хочется пить.

Немного помедлив, девушка встала, нашла услужливую стюардессу, которая дала ей бутылочку минеральной воды. Девушка налила воду в стакан, и бабушка выпила ее жадными глотками. За время путешествия волосы у бабушки спутались и теперь больше походили на пух от одуванчика. Они были такими тонкими, что Дженнифер хотелось плакать.

— Так что обнаружилось? — (В ответ опять тишина.) — Ба, ты можешь мне все смело сказать, — прошептала Дженнифер. — Что тебя так расстроило? Не стоит держать это в себе. Ты ведь знаешь, что бы ты ни сказала, меня трудно шокировать.

Старуха улыбнулась и так пристально посмотрела на внучку, что той стало не по себе.

— Дженни, ты, конечно, очень современная девушка. Твои отношения с Санджаем, твои психотерапевтические приемы вроде «не стоит держать это в себе»… Но мне интересно, насколько ты на самом деле продвинута.

Дженнифер не знала, что отвечать. В бабушкином тоне слышалась даже некоторая агрессия. Они больше не разговаривали. Просто посмотрели фильм, который им показали, а потом немного поспали.

А когда они проснулись, бабушка рассказала ей историю морпеха.

Он ждал их, как они и предполагали, возле барьера в зале прилета. Они сразу увидели его: прекрасная осанка и безукоризненно отглаженный костюм выделяли его на общем фоне. Несмотря на возраст и плохое зрение, он увидел их первым и уже вовсю махал им рукой.

Дженнифер даже посторонилась, когда бабушка, ускорив шаг, бросила чемоданы на землю и обняла его. И вот так, обнявшись, они стояли довольно долго: дедушка крепко держал бабушку обеими руками, словно боялся, что она опять уедет.

— Я скучал по тебе. О, дорогая, если бы ты только знала, как мне тебя не хватало! — прошептал он, прижавшись губами к ее седым волосам, а Дженнифер, нетерпеливо переминавшаяся с ноги на ногу, оглянулась по сторонам, чтобы посмотреть, не привлекают ли они к себе слишком много внимания. У нее вдруг возникло странное чувство, будто она сама является тут соглядатаем. Ведь в страстной встрече этих восьмидесятилетних стариков было нечто из ряда вон выходящее.

— В следующий раз поедешь со мной, — сказала бабушка.

— Ты же знаешь, я не люблю далеко уезжать, — ответил он. — Мне и дома хорошо.

— Тогда я тоже больше никуда не поеду. Останусь с тобой, — отозвалась она.

Уже в машине, где бабушка сразу приободрилась, Дженнифер принялась рассказывать деду о корабле. Она дошла до того места, когда они обнаружили название корабля, и дедушка неожиданно выключил зажигание. И пока Дженнифер осторожно описывала бабушкино шоковое состояние — так, чтобы не выставлять себя в невыгодном свете, — дедушка не отрываясь смотрел на внучку. Она сбилась, и он повернулся к жене.

— Тот самый корабль? — спросил он. — И вправду «Виктория»?

Старая дама медленно кивнула:

— Я считала, что никогда больше не увижу его. Это было… Честно признаться, это все во мне перевернуло.

Старик не сводил глаз с лица жены.

— О, Фрэнсис, — начал он, — когда я думаю о том, что мы чуть было не…

— Эй, погоди-ка! — остановила деда Дженнифер. — Неужели ты хочешь сказать, что ты и был тем самым морпехом? — (Старики молча переглянулись.) — А ты? — Она повернулась к бабушке. — А ты никогда не говорила мне, что наш дед был морпехом!

Фрэнсис Найкол улыбнулась:

— А ты никогда и не спрашивала.

К тому времени, как он, обшарив весь корабль, обнаружил, что ее там нет, сказал дед внучке, когда они уже выбрались из водоворота машин в Хитроу, он фактически пробежал не меньше полутора миль. Он непрерывно выкрикивал ее имя: «Фрэнсис! Фрэнсис!» А затем проделал то же самое на берегу: взмокший от пота, в грязной, мятой форме, пробился сквозь человеческое море на причале, отшвыривая в сторону стоявших на дороге людей, и обежал кругами всю пристань. Но, с учетом стоявшего здесь небывалого эмоционального накала, на него не обратили ни малейшего внимания.