Джоджо Мойес - Корабль невест

Ее голос неожиданно окреп. Бледные мочки ушей порозовели — единственное свидетельство того, что она начинает терять терпение.

И капитан, к своему удивлению, обнаружил, что из них двоих именно он почему-то чувствует себя виноватым.

Он посмотрел на бумаги, регламентирующие процедуры высадки невест на берег.

«Ссадите ее в Порт-Саиде, — посоветовала ему дама из австралийского Красного Креста. — Возможно, ей придется немного подождать судна, идущего обратно. И опять же, как правило, большинство из них исчезает в Египте». И это ее «из них » прозвучало с нескрываемым презрением.

Боже, угораздило же попасть в такую передрягу! В такую треклятую передрягу! Он уже сто раз пожалел, что затеял этот разговор, создав кучу проблем на свою голову. Но система уже начала работать. И у него были связаны руки.

Словно прочитав его мысли, она резко поднялась со стула. Ее гладко зачесанные назад волосы еще больше подчеркивали высокие, почти славянские, скулы и тени под глазами. Капитан невольно задался вопросом, не вздумает ли она наброситься на него, как та малышка, но сразу устыдился подобных мыслей.

— Послушайте, миссис Маккензи, я…

— Я понимаю. Вы хотите, чтобы я покинула корабль.

Он мучительно искал нужные слова — слова, говорившие о том, что он сожалеет, но долг превыше всего.

И вот уже у самой двери она внезапно повернулась и спросила:

— А вы не хотите, чтобы я осмотрела вашу ногу? — (Капитан поперхнулся и удивленно заморгал.) — Я заметила, что вы хромаете. Когда вам казалось, что вас никто не видит. Возможно, вы также в курсе, что ночью я обычно сидела на полетной палубе.

Теперь Хайфилд был окончательно сбит с толку. Он даже машинально выдвинул вперед здоровую ногу.

— Не уверен, что…

— Если вы стесняетесь, я даже не буду до вас дотрагиваться.

— У меня все в порядке с ногой.

— Тогда вам не будет больно.

Они стояли напротив друг друга. Абсолютно неподвижно. В ее взгляде даже не было намека на приглашение.

— Я никому… Я никому об этом не говорил, — неожиданно для себя произнес капитан.

— Что ж, я умею хранить секреты, — не сводя с него глаз, сказала она.

Капитан тяжело опустился на стул и задрал штанину. Последние несколько дней он старался не смотреть на свою ногу.

Ее враждебность сразу пропала. Она отступила назад, затем подошла поближе и осмотрела рану.

— Рана определенно инфицирована. — Она показала на его ногу, словно спрашивая, не возражает ли он, а затем осторожно пощупала покрасневшую кожу вокруг. — И как насчет температуры? По-моему, она повышенная.

— Раньше я чувствовал себя лучше, — признался он.

Она еще несколько минут изучала пораженную поверхность. И он заметил — испытывая при этом нечто похожее на стыд, — что даже не вздрогнул при ее прикосновении.

— По-моему, у вас остеомиелит. Инфекция проникла в кость. Необходимо откачать из раны жидкость и провести курс пенициллина.

— А у вас он есть?

— Нет, но у доктора Даксбери должен быть.

— Не хочу впутывать его в это дело.

Она не выказала ни капли удивления. И он подумал о том, что есть в этой ситуации нечто сюрреалистическое. Более того, он не мог забыть ошеломленное выражение, появившееся на ее лице, когда она увидела его ногу. И то, как она тут же постаралась скрыть свои чувства.

— Вам необходима медицинская помощь, — заявила она.

— Не хочу ставить в известность доктора Даксбери, — повторил он.

— Что ж, капитан, я высказала вам мнение специалиста, но считаю, что вы имеете полное право проигнорировать его.

Она встала и вытерла руки о брюки. Попросив ее обождать, он открыл дверь и пригласил дежурного матроса.

Парень вошел в офис, его глаза метались между капитаном и стоявшей рядом женщиной.

— Отведите миссис Маккензи в амбулаторию, ей надо взять кое-какие принадлежности, — сказал Хайфилд.

Она колебалась, явно ожидая, что он поставит ей какие-то условия. Но нет, он промолчал.

Он протянул ей руку с ключом, она взяла ключ, постаравшись избежать прямого контакта.

Игла вошла в его ногу, она двигалась туда и обратно, откачивая образовавшуюся жидкость. Несмотря на болезненность процедуры, Хайфилд почувствовал, что мучавшее его так долго беспокойство постепенно исчезает.

— Примерно через шесть часов вам надо будет сделать еще один укол пенициллина. Затем следует делать укол раз в день. Для начала введем двойную дозу, чтобы подавить инфекцию. Но когда вы прибудете в Англию, вам следует немедленно показаться врачу. Возможно, он будет настаивать на срочной госпитализации. — Она снова осмотрела рану. — Но вам повезло. Не думаю, что у вас гангрена.

Она говорила тихим, размеренным голосом, избегая смотреть ему в лицо. Наконец она наложила на рану марлевую салфетку и откинулась назад, чтобы дать ему возможность опустить штанину. На ней были те же самые брюки цвета хаки и белая блузка, что и в тот день, когда она приходила в его офис в качестве сопровождающей своей непутевой подружки.

Он вздохнул с облегчением, надеясь, что ночью уже не будет так мучиться от боли. Она собирала медицинские принадлежности, которые принесла из амбулатории.

— Кое-что из этого вам придется держать здесь, — не отрывая глаз от пола, произнесла она. — А завтра надо будет сменить повязку. — Она накорябала инструкции на листке бумаги. — При каждом удобном случае старайтесь держать ногу кверху. И следите за тем, чтобы она не намокала. Особенно в условиях повышенной влажности. Можете принимать по две болеутоляющие таблетки зараз. — Она положила ему на стол марлевые салфетки и клейкую ленту, а затем закрыла колпачок его ручки. — При первых признаках ухудшения покажитесь хирургу. На сей раз промедление смерти подобно.

— Я хочу сказать, что произошло недоразумение. — (Она подняла голову.) — Ошибочная идентификация. Если вы сможете найти время, чтобы до конца плавания провести мне курс пенициллина, я буду вам чрезвычайно признателен.

Она пристально посмотрела на него, затем поднялась на ноги. Впервые за время разговора она выглядела слегка ошарашенной.

— Я сделала это вовсе не потому, — тяжело сглотнув, сказала она.

— Ну да, я знаю. — Он тоже поднялся, осторожно перенеся вес тела на больную ногу, и протянул ей руку. — Спасибо, миссис Маккензи… Сестра Маккензи.

Она не меньше минуты недоуменно смотрела на его руку. И когда она все-таки ответила на его рукопожатие, он был потрясен стоявшими в ее глазах слезами — ведь до сих пор она умудрялась проявлять завидную выдержку.

У других это суровое испытание оставило незаживающие шрамы — ледяной холод, постоянный страх и ощущение неизбежности безвременной и бессмысленной смерти наряду со стремительным ухудшением условий жизни на потрепанном непогодой небольшом военном корабле, — тем самым породив в их душах жгучую ненависть к войне.