Ольга Маховская - Зависть как повод для нежности

– Ты хоть с его отцом будешь жить?

– Постараюсь, – заверила она. Что-то мешало ей обнажать фланги, рассказывать все, как есть. И так не хочет дочку отпускать, а то вообще упрется.

– Я не хочу в твою жизнь вмешиваться. Но ведь вы мне родные люди. Как он встретит Светочку? Не будет ли обижать, а? – с тревогой спросила Поля.

– Думаю, он другую задачу решать будет, – засмеялась Галка. – Как ему удержать этих красивых, работящих, неугомонных женщин? Очень бодро себя чувствую, горы бы свернула. Когда Свету носила, спала и ела, ела и спала. Ты не поверишь, вот такой тазик могла в одиночку навернуть. Вот появится у тебя свой, узнаешь, что такое быть женщиной-бегемотом.

Полина улыбнулась, не без зависти, но приятно было слышать слова о возможной беременности. Как будто тебе говорят: «Ты точно будешь счастлива! Это ясно, как дважды два». Такие прогнозы умиротворяют.

– Смелая ты.

– Это из-за беременности. Беременность – как броня, все не важно. Мировые катаклизмы, падение индексов Доу – Джонса, дождь на дворе, бациллы в кефире. Все так далеко-далеко, как сквозь панцирь. И почему-то все время хочется идти куда-то, двигаться. Вот думаю, рожу, сяду на привязи возле малыша, нужно все успеть переделать, чтобы как можно больше с ним побыть.

– Светочка будет помогать, – не без усилия сказала Поля.

– Спасибо тебе, Полюшка, – Галя пожала ее руку. Это был знак окончательного примирения. – Но и ты можешь приехать. И поможешь, и работать начнешь.

– Галь, опять…

– Ну, тогда я тебя об одной вещи попрошу. Не хотела говорить, но придется, времени мало. Да ты сядь, успеем все приготовить.

Сергей не сразу узнал Потапова. Все не мог понять, кто это – не новый ли Галин муж? А когда понял, что нет, потеплел, разговорился. Они вместе собрали велосипед для Светочки. Потапов был рад, что Свету забирают, оба родителя на месте, кто-нибудь из них наконец начнет исполнять свой гражданский и родительский долг. Его тост за праздничным столом звучал примерно так: «Чтобы все дети земли жили вместе со своими родителями!» Он-то, поскольку еще только подумывал о семейной жизни, был уверен, что своих детей никому не отдаст. Но и чужого нам не надо . Дилетанты всегда излучают уверенность. Сомневаются профессионалы.

– Вы Свету теперь в другой детский сад переведете? – спросил он Сергея.

– Наверное, – неопределенно ответил тот.

– Правильно, к Полине далеко возить. Да она, может, и сама с работы уйдет.

– Почему это? – Полина была интересна Сергею.

– Всякое может случиться. Девушка она свободная, личную жизнь пора налаживать. А то лучшие годы можно потратить на чужих детей, а своих не завести, – Потапов напрасно выдавал свои намерения.

– А вы – ее жених, что ли? – Сергей посмотрел на соперника в упор.

– А вы меня не помните? Ладно, вы мне лучше прямо скажите: собираетесь вы забирать к себе девочку или нет? – настаивал Потапов.

– Да кто же мне ее отдаст?

– А вы что, спрашивать собираетесь? – подсказывал выход лейтенант.

– Не у вас же… Есть такие женщины, что только тронь, она вся зазвенит и родит на раз, – Сергей решил расширить тему «Женщины и дети». – А есть такие, что с какого боку не подойди, как по этому куполу не стучи, – тишина и пустота. Ни детей, ни радости. Вот Галя – женщина-колокол. А Поля – еще вопрос. Я вам Галину рекомендую. На правах бывшего мужа.

– А вы не вместе снова? – опечалился Юрий.

– Я дважды жениться на одной и той же женщине в столь короткий срок не намерен. А вы – можете.

– Ну вот еще, она же беременная, – чуть не подавился Потапов.

– Так это еще лучше. Мадонна с гарантией. Без сомнения плодовитая, – заверил Сергей, подливая лейтенанту в фужер.

– Жалеете, что ушла? – съехидничал Потапов.

– Есть немного. Чтобы этот колокол звенел, нужен был колокольных дел мастер.

Поля пронесла мимо блюда с салатом. И взгляд Сергея непроизвольно приклеился к ее шее. Что-то в ней было тревожное и манящее, в этой детской шейке, которую раньше скрывали длинные волосы. Юрий перехватил этот взгляд:

– Предупреждаю, Полину я так просто не отдам.

– А я так просто и не беру, только с приданым.

Ему нравилось дразнить полицейского. Видно, не настолько хорошо у них с Полиной обстоят дела, раз он так кипятится.

– Светочка, ну-ка давай, пробуй кататься. Большая уже, пора на велосипеде ездить.

Девочка тянула за собой Стасика. Она собиралась его усадить на велосипед первым, чтобы научить, как крутить педали. Люди с детства делятся на тех, кто учит, как делать, хотя сам не умеет, и тех, кто все делает, хоть и не может объяснить как.

Света была из прирожденных педагогов.

Галя собралась с духом. Вопрос висел в воздухе, и нужно было расставить точки над «i»:

– Помнишь Маркина?

– Ну как же, ты мне его сестру присылала на консультацию. Сумасшедшую.

– Надо бы эту сумасшедшую в Америку выписать… – задумчиво произнесла Галя.

– Да ведь она не поедет. Я ей говорила, что нужно к брату ехать, спасать его от алкоголизма, – жаловалась Поля, пытаясь понять, к чему клонит подруга.

– От алкоголизма его пока не надо спасать. Он завязал.

– И собирается сюда возвращаться?

– Да нет, не собирается, у него бизнес пошел, – Галя сообщала новости порциями.

– Картины начали покупать? – догадалась Поля.

– Да, только не его…

– А чьи?

– Мои, – Галка сказала и замерла – ждала реакции.

– Как это? Ты что, в галерее работаешь? – Подруга не могла сдержать изумления.

– В мастерской. Поля, я стала писать картины. От тоски попробовала. И получилось!

– Ничего не понимаю. Как это возможно? Без образования?! – Поля ненавидела выскочек. Теперь ей пришлось это обнаружить.

– Полина, – перешла на заговорщицкий шепот Галя, – можно все. Творчество не от образования, а от вдохновения и таланта. Как дети – от счастья. Прет так, что не удержать. Мне кажется, если бы мужиков не было, я бы сама рожала.

– Ну и что?… Что ты рисуешь?

– Рисую рыб, – показала она рыбу, как обычно рыбаки показывают, когда байки рассказывают.

– Как у Матисса? – недоверчиво спросила Поля.

– Как петушки на рушниках. Красиво!

Она взяла майонез и выдавила, как из тюбика краску – полоской – замысловатую линию, изгиб которой напоминал рыбу.

– Я теперь если день не пишу, плохо себя чувствую. Да ты не волнуйся, я не сошла с ума. Повезло – от отчаяния. Пока Маркин спал, я стала рисовать. А он проснулся – обалдел.

– И что, сразу на рынок?

– Ну нет, помог холст в раму вставить. И отвез в галерею. Он говорит, новичкам везет… И пошло.

– А он теперь завязал и писать?

– Нет, учит меня. Мне с ним так интересно. Он очень изменился. Влюбился.