Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти

— Хорошо, пис-пис.

— Ты в каждом предложении будешь говорить «пис-пис»?

— Да, пук-пук.

Адам чуть смущенно усмехнулся.

— У вас в семье у кого-нибудь есть дети? — спросила я у него.

— Да, у Лавинии. Но они маленькие напыщенные засранцы. Хорошо, что им пришлось свалить из дома, это им только на пользу.

— Прелестно, — саркастически кивнула я.

— Извините. — Он сконфуженно поморщился.

Я наблюдала за ними в зеркало заднего вида.

— Сколько тебе лет? — спросил Адам.

Алисия показала четыре пальца.

— А, тебе четыре.

— Вообще-то ей три.

— Понятно, ты врушка, — констатировал Адам.

— Ой-ой, мой нос! — Алисия сделала вид, что у нее, как и положено, от вранья нос растет.

— Куда мы едем? — спросил Адам.

— Налево! — сказала Алисия.

— Ей три года, и она знает, как ехать?

Я улыбнулась и помигала левым поворотником. Мы доехали до конца улицы, и я посмотрела на Алисию в зеркало.

— Направо, — сказала она.

Я повернула направо.

— Серьезно, ты что, дорогу знаешь? — Адам развернулся к Алисии.

— Ага.

— Откуда? Тебе же всего три.

— Я знаю все дороги. Куда угодно. Во всем мире. Хочешь поехать на улицу пис-пис? — Она откинулась назад и расхохоталась.

Мы сворачивали то налево, то направо, потом ехали прямо, следуя Алисиным указаниям. Прошло минут десять.

— Ладно, могу я все же узнать, куда именно мы едем? — спросил Адам.

— Налево, — заявила Алисия.

— Я знаю, что налево, но куда? — Он обращался ко мне.

— Вот так и можно потеряться, отличный способ, — ответила я.

— То есть мы просто ездим кругами, куда ребенок скажет? — уточнил он.

— Именно. А потом пытаемся отыскать дорогу домой.

— И как долго?

— Пару часов.

— Часто вы так делаете?

— Обычно по воскресеньям. А сегодня у нас особый выезд. Лучше, конечно, когда дороги свободны. Вообще это довольно забавно. Единственное ограничение — мы не выезжаем на автострады. Один раз доехали до Дублинских гор, а другой — до Малахайда, ну, на побережье. Когда мы приезжаем туда, где нам нравится, то выходим и любуемся окрестностями. Каждую неделю открываем что-нибудь новенькое. Иногда бывает, что так и кружим по Клонтарфу, но для нее большой разницы нет.

— Направо! — громко заявил Адам.

— Там же море, пис-пис, — засмеялась Алисия.

— Фактически, — кивнул Адам, которого, похоже, все это уже достало.

Минут на пятнадцать он впал в молчаливую задумчивость.

— Я тоже хочу попробовать, — вдруг сказал он. — Можно я буду командовать?

— Нет! — отрезала наша пигалица.

— Алисия, — с нажимом сказала я.

— Ну можно я буду говорить, куда ехать, пис-пис, пожалуйста? — смешно проныл Адам.

Алисия засмеялась:

— Ладно.

— Хорошо. — Адам сосредоточенно наморщил лоб. — На светофоре налево.

Я внимательно посмотрела на него в зеркало.

— Мы не можем сейчас поехать к Марии.

— Я и не собирался, — отмахнулся он.

Мы свернули налево и ехали несколько минут, пока не уперлись в стену. Глухой тупик.

— Клянусь, это впервые, раньше такого никогда не было. — Я дала задний ход и стала разворачиваться.

— Ничего странного. — Адам сердито скрестил руки на груди.

— Попробуй еще, пис-пис, — сочувственно предложил ребенок.

— А вон маленькая дорожка, поехали по ней, — сказал он.

— Да ну, трястись по гравию, — засомневалась я. — Еще неизвестно, куда этот проселок нас приведет.

— Куда-нибудь да приведет.

Я свернула налево. В этот момент зазвонил мой мобильный, и я включила громкую связь.

— Кристина, это я.

— Привет, Оскар.

— Я на автобусной остановке.

— Прекрасно. Как вы себя ощущаете?

— Не очень. Я до сих пор не могу поверить, что вас не будет целых две недели.

— Мне очень жаль. Но я всегда доступна по телефону.

— Лучше бы вы сами были здесь. — Голос у него дрожал. — А может, мы встретимся и вместе поедем на автобусе?

— Нет, Оскар, это невозможно. Извините, но вы знаете, этого я не могу.

— Ну да, да, это непрофессионально, — печально сказал он.

Я нередко выхожу за рамки своих прямых обязанностей, чтобы помочь клиентам, но ездить с Оскаром на автобусе — это, пожалуй, слишком. Я глянула в зеркало, чтобы понять, слушает ли Адам мой разговор, и он насмешливо поджал губы. Ну и бог с ним.

— Оскар, у вас все отлично получится, — убедительно продолжала я. — Давайте, глубокий вдох, и расслабляемся.

Я настолько погрузилась в беседу с Оскаром, что вполне бездумно ехала себе и ехала по проселочной дороге, окруженной зелеными полями. Никогда раньше здесь не бывала. Всякий раз, как мы подъезжали к развилке, Алисия либо Адам кричали, куда свернуть. В итоге Оскар одолел аж четыре остановки и был в полном восторге. Он повесил трубку и, судя по всему, пошел домой приплясывая. И тут зазвонил мобильный Адама, который он оставил на переднем сиденье. На экране высветилось «Мария». Я покосилась назад — он ничего не заметил. Тогда я ответила, но на сей раз громкую связь включать не стала.

— О, здрасте. — Она сразу меня узнала. — Это снова вы.

— Привет. — Я не хотела называть ее по имени, чтобы Адам не выхватил у меня телефон.

— Вы теперь у него работаете в службе передачи сообщений? — Это была типа шутка, но Мария не смогла скрыть свое раздражение.

Я весело рассмеялась, сделав вид, будто ничего не заметила.

— Ну да, похоже на то. Чем могу помочь?

— Чем вы можете помочь мне? Да я бы хотела поговорить с Адамом. — Она сказала это резко, отрывисто и сухо.

— Простите, но сейчас не получится. — Я говорила как можно дружелюбнее, чтобы не давать ей повода озлиться. — Может, что-нибудь передать?

— А он получил мое сообщение вчера утром?

— Конечно. Я все сразу же передала.

— Почему же он мне не перезвонил?

Мы приближались к очередной развилке.

— Налево, — вдруг завопил Адам, оборвав болтовню с Алисией.

— Направо! — еще громче завопила она.

— Езжайте налево! — громогласно прорычал Адам.

Алисия захохотала, и они принялись перекрикивать друг дружку изо всех сил. Адам зажал ей рот, и она визжала и хрюкала. Потом он взвыл, потому что она прикусила ему палец. В машине стоял невообразимый гам, я почти не слышала, что говорит Мария.

— После всего, что он узнал, не стоит винить его за то, что он не перезвонил, — тихо сказала я. В моих словах не было ни осуждения, ни нравоучения, простая констатация, призванная все же поставить Марию на место.

— Вы правы. Да. Это он там рядом с вами?

— Да.

— Налево! — Адам снова зажал Алисии рот, чтобы она не могла выкрикивать команды. Ребенок уже просто стонал от смеха.

— Больше не кусайся, — нарочито грозно велел он и тут же отдернул руку, как от боли. — О! О боже! Она отгрызла мне палец!

Алисия стала рычать и гавкать, задыхаясь от хохота.