Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти

— Сегодня я чувствую себя… — сказала я, ожидая, что Адам продолжит фразу.

— Сегодня я чувствую себя… заполненным?

— Это не вопрос, так что ты не можешь ошибиться с ответом.

Он немного подумал.

— Сегодня я чувствую себя… счастливым. Даже не прежним, а обновленным. Как будто это я, но только лучше. Усовершенствованный вариант меня. — Он пристально посмотрел на меня. — Ты понимаешь, о чем я?

Я ничего не смогла с собой поделать и отвела взгляд, иначе он слишком много прочитал бы в моих глазах. От растерянности я принялась возить солонку взад-вперед по столу.

— Хорошо. Я так понимаю, это потому, что ты сумел заново покорить Марию?

Кажется, мой вопрос смутил его.

— Я спрашиваю в том смысле, готов ли ты двигаться дальше и решить остальные проблемы?

Он вздохнул.

— В больнице все прошло не слишком удачно.

На это мне нечего было ему сказать. Я переключилась с солонки на перечницу.

— А зачем ты встречался со своим кузеном, с Найджелом? Он говорил, что вы обсуждали возможность слияния.

— Я просто хотел с ним увидеться. Мы не встречались с тех пор, как мне исполнилось двенадцать лет, можешь себе представить? На мой взгляд, все разногласия между Бэзилами и Бартоломью касаются наших отцов. В завещании деда сказано, что, если я не возглавлю компанию, она переходит к Найджелу. Вот я и хотел узнать, каковы его намерения на такой случай, что он собирается предпринять.

— То есть ты хотел заключить перемирие.

— Да я и не думал, что между нами существует вражда. Говорю же, мне казалось, что это касается только наших отцов. Я искал какой-нибудь выход, Кристина. Надеялся, что он скажет: я буду управлять компанией как должно. А он вместо этого заговорил о слиянии, как будто мы встретились, чтобы заключить некую сделку.

— И ты ему отказал?

— Я его выслушал. В самом деле, что плохого, если компании «Бартоломью» и «Бэзил» объединились бы? Мы могли бы забыть все плохое, и слияние в принципе пошло бы на пользу обоим брендам. Если бы не старые распри, отец согласился бы на это с радостью. Но Найджел настроен так же жестко, как и мой дядя Лиам. Он хочет слить компании в одну, а потом продать. Говорит, что таким образом мы оба избавимся от бизнеса и до конца жизни сможем валяться на пляже, ничего не делая.

Адам выглядел так, будто собирался треснуть кулаком в стену, ярость захлестнула его с головой. Я положила ему руку на ладонь, чтобы немного успокоить.

— Но ведь и правда, если все продать, то и твои проблемы решились бы одним махом.

— Я не хочу управлять компанией, но я вовсе не желаю ее уничтожить. От меня зависят сотни людей. Я бы хотел отдать дело в надежные руки и быть за него абсолютно спокоен. Уж такую малость я точно должен и своему деду, и отцу.

Он нервно провел рукой по своим вьющимся волосам.

— А твоя сестра — она бы продала компанию?

— Сначала, по условию завещания, Лавиния должна была бы десять лет руководить компанией. А потом… потом она продала бы ее тому, кто предложит лучшую цену, и ей без разницы, кому именно. Но, чтобы это сделать, ей пришлось бы вернуться на родину, где ее тут же арестовали бы. И правильно бы сделали после всего, что она натворила.

— Адам, — мягко спросила я, — а если бы ты прыгнул с моста, если бы это все же случилось, что стало бы с компанией?

— Если б я прыгнул, Кристина, то мне не пришлось бы волноваться обо всей этой гребаной лабуде, в этом-то все и дело, черт подери.

Он бросил на стол деньги, встал и вышел из ресторана.

Я сидела напротив отца в его офисе. Он как-то неопределенно смотрел на меня и молчал. Потом попросил:

— Ты бы не могла повторить еще раз?

— Что именно?

— Все.

— Папа, да я уже десять минут тебе это втолковываю!

— Да, именно так. Ты говоришь, говоришь — слишком длинно, слишком утомительно, мое внимание рассеивается. И, кстати, не могла бы ты заодно объяснить, почему у нас в саду валяются разбитые яйца?

Я сделала глубокий вдох, закрыла глаза и потерла переносицу, чтобы успокоиться.

— Это входит в его терапию.

— Но ты же не психотерапевт.

— Да, я знаю, — сердито кивнула я.

— Так почему же он не пойдет к настоящему специалисту?

— Я его просила, он не хочет.

Папа помолчал и наконец стал серьезен.

— Ты взяла на себя большую ответственность, Кристина.

— Да. Но, при всем уважении, я пришла сюда не для того, чтобы мне читали лекции о том, что я должна и чего не должна делать по отношению к тому, кому я пытаюсь помочь. Пожалуйста, давай вернемся к теме нашего разговора.

— Вот я и думаю — что же это за тема?

— Пап, перестань ее бесить, — предупредила его Бренда откуда-то из дальнего угла.

Я обернулась и увидела, что обе мои сестры, оказывается, незаметно проскользнули в комнату.

— В этой семье секретов нет? — сердито спросила я.

— Конечно нет, — подтвердила Адриана и уселась рядом с нами. Тут же подошла и Бренда.

— Кристина, дорогой мой ребенок, — начал папа, нежно взяв меня за руки. — Ты знаешь, что, когда я покину свою фирму и этот мир, я не оставлю тебя у кормила власти. Фирмы, не мира. — Он заглянул мне в глаза. — Я беспокоюсь о тебе. Ты всегда была из тех, кто думает, а мы с твоими сестрами — из тех, кто действует. Но в последнее время ты чрезвычайно много действуешь и совсем мало думаешь.

Я вздохнула.

— Папа, ты утерял нить. Мы говорим не обо мне. И я знаю, что мне не придется возглавить твою фирму.

— Она говорит о том суицидальном парне, — сказала Бренда, открыв пакетик с чипсами.

— Его зовут Адам, — отрезала я. — Будь немножко повежливее.

— О-хо-хо! — хором воскликнули все трое.

— Вы уже целовались? — спросил папа.

— Нет, — нахмурилась я. — Я помогаю ему вернуть его девушку. А еще мне надо уладить его проблемы с работой. Мне нужна ваша помощь, что тут непонятного, ребята? Вы можете мне помочь? Я не разбираюсь во всей этой законодательной тягомотине.

Все трое пожали плечами.

— Никакого от вас толку! — Я встала из-за стола. — А ведь есть люди, которые обращаются к своим родным за советом, и те, что характерно, им не отказывают.

— Это только в голливудских фильмах, — безапелляционно заявил папа. — Тебе надо поговорить об этом деле с юристом.

— Ты и есть юрист.

— Нет, тебе нужен другой.

— Такой типа неравнодушный? — рассмеялась Адриана.

— Я тоже неравнодушный, — усмехнулся папа. — Тебе нужен не такой занятой. Ладно. — Он встал, подошел к полке с папками и достал одну из них. — Значит, у него имел место форс-мажор. По закону от тысяча девятьсот девяносто восьмого года, в который были внесены поправки в две тысячи шестом году, работник имеет право на краткосрочный оплачиваемый отпуск по семейным обстоятельствам. В случае, если в связи с травмой или болезнью близкого родственника требуется присутствие вышеуказанного работника, ему предоставляется единовременный отпуск на три дня. Но не чаще чем раз в год. Или на пять дней — тогда не чаще чем раз в полтора года.