Сесилия Ахерн - Как влюбиться без памяти

— Вид, как вы просили, сэр, — с гордостью сказал консьерж.

Я подошла к огромному, во всю стену, окну. Комната выходила на реку Лиффи, внизу прямо под нами сверкал огнями мост Хафпенни, в темной воде отражались зеленые лампочки подсветки и три декоративных арочных фонаря. Я посмотрела на Адама, в голове у меня зазвенел тревожный колокольчик, но я решила не обращать на это внимания.

— Тебе нравится? — спросил Адам.

— У нас комнаты не рядом, — нахально заявила я.

— Верно, — засмеялся он. — Между ними столовая, кухня и гостиная. Я думал, тебе понравится.

Это был самый роскошный номер, в котором мне когда-либо доводилось останавливаться. До того я лишь дважды оказывалась в роскошных апартаментах, и оба раза благодаря Адаму.

— Тут просто потрясающе, — кивнула я. Если бы не вид из окна .

Было уже поздно, и все, чего нам хотелось, — заказать ужин в номер и, развалившись на огромной софе, смотреть огромный плазменный телевизор. Мне было очень уютно сидеть вот так с Адамом рядом и ничего не делать. Никогда в жизни я не испытывала ничего подобного с Барри. Нам с Адамом было легко вместе. Осложнялось все лишь одним обстоятельством — я очень, очень-очень хотела переспать с ним. С Барри у меня такого не было. Поначалу я чувствовала к нему влечение, но вскоре оно сменилось разочарованием. Мне хотелось, чтобы меня обнимали уверенные, сильные руки, чтобы я чувствовала себя желанной. Ничего, кроме раздражения, наше соитие мне не приносило, он моментально кончал и валился рядом со мной, тяжело дыша, а я не успевала толком даже настроиться. Конечно, в самом начале нашего романа дело обстояло чуть иначе, но очень быстро все превратилось в скучную однообразную рутину. А ведь мы были женаты всего год. Трудно себе представить, во что превратились бы наши отношения спустя, например, лет тридцать.

В то время как с Адамом… с Адамом я ощущала себя живой. Он возбуждал меня, действовал как наркотик. Диван, на котором мы сидели, был огромен, но мы устроились бок о бок посредине. Я была влюблена как школьница. Голова кружилась, я вся холодела от волнения. Он был так близко! Когда наши руки случайно соприкасались, меня бросало в жар. Сосредоточиться на фильме никак не получалось. Слишком велико было мое счастье, слишком сильно кружилась голова, слишком я была переполнена желанием. Он вытянулся рядом со мной, ленивый, расслабленный, но такой мужественный и сексуальный. Сил моих не было думать ни о чем другом, кроме как о его длинных мускулистых ногах и крепких, перекатывающихся под футболкой мышцах.

Я боялась отвести взгляд от экрана, боялась, что он обо всем догадается. Поймет, что женщина, которая предложила ему бескорыстную дружескую помощь, которой он доверил свои самые сокровенные мысли, на самом деле готова немедленно, прямо сейчас, стянуть с него треники и отдаться ему на этом самом диване. Краем глаза я иногда смотрела на него: он был полностью поглощен происходящим на экране, время от времени запускал руку в попкорн и клал его в рот. Глядя на его губы, я невольно тихонько вздохнула. И отпила глоток из своего стакана.

— Пойду-ка я в душ, — неожиданно сказал он и отставил попкорн в сторону.

Оставшись одна на огромном диване, я ощутила себя полной идиоткой. И принялась биться головой в коленки, повторяя себе, что Адам не мой мужчина, что я отговорила его от самоубийства, обещала ему вернуть его девушку. Его чертову девушку. В день его рождения. Который будет завтра. И последнее, о чем он помышляет, это о том, чтобы заняться со мной сексом.

Мне нужно играть свою роль. Я как-то утратила сюжетную нить. Я поставила бокал с шампанским на диванный подлокотник и подумала, что похожа на припозднившуюся на вечеринке гостью — все уже разошлись, а она тупо бродит одна по комнате, не понимая, что праздник кончился. Мне стало вдруг чрезвычайно стыдно, что я думаю совсем не о том, вместо того чтобы сосредоточиться на Адаме, который по-прежнему нуждается в моей помощи. Какая же я эгоистка.

Тихонечко, на цыпочках, я подошла к дверям ванной и прижалась к ним ухом. Я ожидала услышать, что он всхлипывает, как это нередко случалось с ним в душе, но нет, до меня доносился лишь шум и плеск воды. Никаких слез. Я улыбнулась. Он почти готов. Осталась только Мария, и он полностью восстановится.

У себя в спальне я разделась и набрала номер Амелии. Последние дни моя жизнь была настолько насыщена всякими событиями, что не было времени даже позвонить ей. В трубке раздавались гудки, но никто не подходил, пока наконец я не услышала задыхающийся голос Амелии.

— Ты что там, марафон, что ли, бежишь? — устало пошутила я, стараясь, однако, чтобы голос звучал бодро.

— Нет, прости… я тут… э-э… — Она хихикнула. — Да, извини. У тебя все хорошо? В смысле как дела?

Я нахмурилась и прислушалась повнимательнее.

— Алло? — позвала Амелия. Потом что-то прошептала, но уже не мне.

— Ты с кем это?

— Я?

— Да, ты, — усмехнулась я.

— Э-э, с Бобби. Ну, ты же знаешь, он мне помогает. Мы с ним… это, ищем. Вместе.

До меня донеслось хихиканье.

— Вы в Кенмэре?

— Нет. Мы временно отложили эту идею и занялись кое-чем другим. — Она снова хихикнула. — Кристина, я совсем не могу сейчас говорить.

Я рассмеялась.

— Да, я уж поняла. Ладно, я просто хотела убедиться, что у тебя все в порядке.

Амелия весело ответила:

— Ты знаешь, как ни странно, все в полном порядке. Даже не верится, но на самом деле все отлично.

— Я рада.

— Ну а ты-то как? Я знаю, что завтра… день рождения. Как Адам? Что у него происходит?

— Все хорошо. — Я слышала, как дрогнул мой голос. — Я тебе завтра позвоню. А сейчас возвращайся к тому, от чего я тебя оторвала.

Нажав отбой, я обхватила голову руками. Когда я подняла ее, то увидела, что Адам стоит в дверях. По привычке я оставила их приоткрытыми, чтобы слышать его ночью. Он был мокрый после ванны, полотенце обвязано вокруг бедер. С подбородка у него капала вода, как будто он вылез из-под душа, не дав себе труда вытереться. Он небрежно смахнул капли с лица, отбросил назад волосы и пригладил их обеими руками. Мышцы перекатывались под атласной кожей. Я беззастенчиво пялилась на него, раз уж он решил предстать передо мной в таком виде.

Я лихорадочно искала какие-нибудь слова. Сказать ему: «Все хорошо?» или «Чем могу помочь?». Нет, уж больно похоже на продавщицу в магазине. В итоге я ничего не сказала, а молча стояла перед ним в одном белье и смотрела на него. А он смотрел на меня. И вдруг, совершенно неожиданно, он впервые за две недели переступил границу и вошел ко мне в спальню. Из своего мира он вошел в мой, он был в моей комнате и шел ко мне, он взял мое лицо в свои ладони, заглянул мне в глаза, и капли воды с мокрых волос упали мне на щеки, а потом он поцеловал меня в губы, долгим, нежным, восхитительным поцелуем. Я боялась, что он отстранится, испугается, решит, что ошибся, но он раздвинул мои губы языком и еще сильнее приник ко мне. Поняв, наконец, что он не собирается останавливаться, я обхватила его влажные плечи и крепко прижалась к нему. Голова кружилась, мысли мои путались, я млела и таяла в его объятиях. Мы подошли к постели и упали на нее, не прерывая поцелуя. Потом он слегка отстранился и улыбнулся, глядя мне в глаза. Я улыбнулась в ответ, и мы продолжили.