Наталья Нестерова - Ищите кота (сборник)

— Кирилл Петрович, я вам очень благодарна за то, что сочли необходимым рассказать мне эту историю. Я искренне тронута. Но в операции Журавлевой нет никакой экстренности. У вас не было выбора, а у меня есть. И я его сделала. Петр Сомов может прекрасно провести операцию, Вероника проассистирует.

— Считайте, что я этого не слышал! И не вздумайте писать отказ от операции, не пройдет. — Главврач поднялся, давая понять, что разговор окончен.

Он смотрел на Таню с хмурой досадой: я с тобой разоткровенничался, а ты плевала на мои откровения.

— Кирилл Петрович…

— Доктор Назарова, можете идти, готовьте больную к операции.

Таня шла в свое отделение и думала о том, что не имеет морального права оперировать человека, которого ненавидит всей душой. А случись неудача или осложнения? Выяснить, что у Тани личные счеты с Журавлевой, проще простого. И законница Журавлева затаскает ее по судам. Но эти опасения — на десятом месте. На первом — абсолютная Танина непереносимость этого человека. Не видеть Журавлеву, не слышать, не лечить, вычеркнуть из памяти, забыть навсегда. Если есть Бог и он наказал Журавлеву, то почему заодно и Таню? За какие грехи?

В коридоре Таню остановила пациентка Оля:

— Татьяна Владимировна, вы обещали, что мне снимут дренажи, а Петр Александрович не соглашается.

Татьяна вдруг стала орать:

— Я вам ничего не обещала! Хватит устраивать истерики! У вас серьезнейшее заболевание, а вы из-за какой-то блажи не даете себя лечить. Я не делала бы вам операцию, знай, какие фортели начнете выкидывать. Я вас выпишу за нарушение режима! Выдирайте дома дренажи, хоть это вам не спицы из пальца клещами вытащить. Если вы лучше меня знаете, как вести послеоперационный период, — скатертью дорога!

Из перевязочной выскочили Сомов, ординаторша Люся и Вероника. Прибежали дежурная медсестра и Ирина. Распахнулись двери палат, и ходячие больные высыпали в коридор.

Татьяна заткнулась, только когда увидела одобрительное выражение на лице Журавлевой: правильно, надо в ежовых рукавицах всех держать!

Развернувшись, Таня быстро ушла в свой кабинет. За десять лет работы она кричала на врачей и сестер, за закрытой дверью ординаторской, считанное число раз. И поводы были более чем серьезные. Татьяна умела разговаривать с больными жестко, но никогда не повышала на них голос. Могла сказать: «Если вы не будете продолжать лечение, то умрете через два года». Но никогда не верещала на невротичную пациентку на глазах всего отделения. Спасибо Журавлевой! Ее присутствие уже дает о себе знать.

Минут через десять в дверь поскреблась Ира, вошла, не дожидаясь приглашения, села на стул.

— Там, — кивнула она на стенку, — все шепотом разговаривают, передрейфили.

— Что с Олей? Плачет?

— Нет, в ступоре. Я ей феназепаму дала.

— Ира, сколько раз повторять? Только врачи делают назначения!

— Да ладно! — отмахнулась Ира. — Слушай, эта Журавлева ведь судья? Та самая, что тебя с Вадимом разводила и квартиру ему присудила?

На «ты» Ирина и Таня переходили только без посторонних.

— Тебе, Ирка, в сыске работать.

— Мне и тут неплохо. К главному ходила от операции отказываться?

— Все-то ты знаешь. Лена донесла?

Ира пропустила вопрос мимо ушей и принялась горячо убеждать:

— Правильно, Таня, не соглашайся! Если что наперекосяк, тьфу, тьфу, тьфу, — Ира суеверно постучала по столу, — эта Журавлиха затаскает по судам, мало не покажется.

«Мыслим одинаково», — отметила Таня.

— Возьми больничный, — советовала Ира. — По уходу за ребенком, например. Педиаторша в районной поликлинике вашей — мировая баба! Она поймет. Хочешь, сама с ней поговорю?

— Спасибо, не надо! Пригласи ко мне, пожалуйста, Веру Панову — ту, что с Олей в одной палате.

Ира была разочарована быстрым окончанием разговора, но подчинилась беспрекословно. Таня отбросила мысли о Журавлевой, о главвраче, о своем начальственном приступе в коридоре. Надо было решать с Верой.

«Какая славная эта Вера», — думала Таня. Волосы собраны в задорные хвостики над ушами. Пестрые веселенькие бриджи, белые носки и смешные пухлые розовые тапочки в виде поросят. Одежда и прическа Веры — вызов диагнозу. Так наряжаться в скорбной больнице может только человек, не смирившийся с судьбой. Это прекрасно для самого человека и отлично действует на других пациентов. Вот только сверху на Вере майка с фривольной надписью на английском, а под майкой левая выдающаяся молочная железа с силиконовым протезом, а правая железа отсутствует — провал. Вере не делали пластику, туманно пообещали, что в будущем она сможет поставить такой же протез, как в левой груди. Будущее было не очень вероятным и очень-очень отдаленным.

«Как же мне всех вас жалко!» — всхлипнула про себя Таня.

Когда Таня была маленькой, мама водила ее в поликлинику, там висели санпросветовские плакаты про пользу мытья рук, про грипп и кариес. Будь Танина воля, она сейчас выпустила бы плакаты, нет — по телевизору социальную рекламу запустила бы: фото худющей девушки-супермодели и рядом в столбик ее диагнозы. Однажды Таня с приятельницей-гинекологом ходила на показ мод.

— Все — кандидатки в мои пациентки, — шептала на ухо подруга, когда по подиуму маршировали глистообразные девицы. — По женской части полнейшая дисфункция. Чтобы смогли родить, надо полгода лечить и откармливать.

Веру откармливать было некогда, полугода в запасе у них не имелось.

Она вошла и присела на краешек стула, на котором три минуты назад нога на ногу сидела Ира.

Таня не успела рта открыть, Вера заговорила первой, выпалила:

— Татьяна Владимировна, вы были не правы по отношению к Оле! Она ведь не притворяется!

«Знаю, что не права, — мысленно ответила Таня. — Безобразно сорвалась. Но у меня, девочка, есть смягчающие обстоятельства в соседней палате».

— Я пригласила вас, чтобы не Олины, а ваши проблемы обсудить, — сказала Таня.

— У меня хер-ту-нью? — спросила Вера.

Неблагозвучное для русского уха английское название рецептора — одного из самых зловредных.

Вера, не без помощи Татьяны Владимировны, была подкована в онкологии, прочитала в Интернете все, что было доступно непрофессионалу.

Татьяна кивнула и продолжила:

— Мы вас выписываем, как только химиотерапевт Борис Иванович Кривич назначит вам лечение. Дело одного-двух дней. Вы можете получать это дальнейшее лечение в районном онкодиспансере по месту жительства или в поликлинике при нашей больнице, под наблюдением Бориса Ивановича. Но рекомендовала бы вам… — Татьяна замолчала, собираясь с духом. — Рекомендовала бы вам обратиться к другому специалисту, Виктору Семеновичу Бочкареву. Он работает в больнице, которая расположена за городом. Далеко ездить, да и не дешево, наверное, обойдется. Кроме того, врачи не очень любят пациентов, прооперированных в других клиниках.