Агнета Плейель - Пережить зиму в Стокгольме

ARE YOU CRASY? Ты сошла с ума?

На ее нелепый вопрос он раскрыл глаза в непритворном изумлении. Его тон был так комичен, что она не выдержала и рассмеялась. Он наклонился и дал ей прикурить.

BUT ZAGREB; MY DEAR; ZAGREB IS DEEP DOWN IN CROATIA! Но Загреб, дорогая, Загреб же в середине Хорватии!

Она знала, где находится Загреб, по крайней мере на карте. Только не знала, была ли она там; оказывается, нет. Трудно вспомнить, что произошло в бывшей Югославии больше десяти лет назад. Эмм молча покачал головой, потеряв дар речи от ее невежества. Потом запрокинул голову и рассмеялся, долго и искренне. Такая география.

TELL ME ABOUT YOUR CHILDREN. Расскажи мне о своих детях.

Он по-домашнему улыбнулся, достал бумажник и показал фотографии. Ресторан с красно-белыми скатертями был уже полон. Маленький мальчик смотрел с фотографии очень серьезно. Он еще не родился, когда они встретились той ночью, не был даже запланирован. Он вытянулся перед камерой, уже осознавая свою значительность и слегка тяготясь ответственностью единственного сына. Старшая дочь, четырнадцати лет, с темными кудрями — несомненно, папина дочка, — улыбалась, кокетливо наклоня голову. Она была очаровательна и слегка нахальна. Средняя дочь, двенадцатилетняя, была блондинкой в очках, интеллектуалкой с трудно уловимым взглядом. Такие у Эмма были дети. Она вернула фотографии. Ее он ни о чем не спрашивал. Возможно, забыл. Официант подошел к их столику убедиться, что все хорошо. Она сама заплатила по счету. Настояла на этом.

ЗАНОЗА

То, что она оплатила счет, вызвало некоторую неловкость. Но он — гость в ее городе. И платить надо кронами. К чему эти оправдания? Эта заноза — когда она появилась? Ясно, что очень давно. Эмм покачал головой. Потом пожал плечами и просто сказал, что в следующий раз будет его очередь. Дал ей прикурить. Шум в зале стихал. Было очевидно, что ему хочется с ней переспать. Одна ночь одиннадцать лет назад ни к чему не обязывает, думала она, она не собирается делать то, чего не хочет. Ей захотелось узнать, сколько точно ему лет, но в последний момент она удержалась от вопроса — смутило воспоминание о предсказании профессора Фалькхома. В первую встречу она не думала о возрасте. Она ничего не знала о нем, его прошлом, его жене — и была благодарна за это незнание. Как продлить нашу невинность? Чем больше мы узнаем друг о друге, тем сильнее люди преображаются в наших глазах, акценты смещаются. Ей не хотелось ничего менять. То, что мы знаем о других, нас ослепляет. Она не очень много знала об Эмме: только его манеру двигаться, цвет глаз, форму тестикул, другое, для чего нет подходящего слова.

Они шли бок о бок через парк. У него не было перчаток, и он спрятал руки глубоко в карманы плаща. Пошел снег, а Эмм был без шапки, и большие мягкие хлопья падали на его волосы. Он попытался поймать снежинки языком и рассмеялся. Он тоже любил ходить быстро, широкими шагами, как и она сама.

ДЕНЬГИ

Заноза — связана в том числе и с деньгами. В родительском доме избегали говорить о деньгах до тех пор, пока не возникала ссора, об этом лучше не вспоминать. Она следит, чтобы у нее были деньги. Не много, но достаточно. Плату за квартиру, счета она берет на себя, и мужчине, живущему с ней, не о чем беспокоиться. Она не может заставить себя заговорить о деньгах, это какой-то комплекс. Но потихоньку накапливается недовольство. Иногда она чувствует себя использованной, но только ли из-за денег? — она не знает. Деньги, вернее неспособность о них говорить, создают реальные проблемы. В конце концов у мужчины появляется бессознательная потребность освободиться от женской опеки. Она понимает, что она никому не дает заботиться о себе. Мужчина просто не может до нее достучаться. Какая может быть забота? Никто не назовет ее мелочной. Просто она отдает себе отчет, куда уходят деньги. Она хочет свободы, в том числе и от денег, а для этого их должно быть достаточно. Ее поведение вызывает у мужчины, с которым она живет, легкое чувство вины: как будто он несерьезен, легкодоступен или транжира. И когда такая сильная женщина неожиданно разражается слезами, говорит, что ее никто не понимает или ее используют, хотя не может сформулировать, почему именно, просит о ребенке, хотя они не планировали его заводить, — мужчине делается дурно: как им жить дальше?

YOU ARE VERY MUCH A WOMAN. YOU KNOW IT, DON’T YOU?

Ты очень женственна. Ты ведь знаешь об этом, да?

Они выпили кофе и коньяка. Эмм с бокалом в руке пристроился в желтом кресле. Его глаза сияют. Когда он говорит, что она очень женственна, она теряется и не знает, что ответить. Но потом ей становится приятно. Любой женщине понравилось бы такое услышать. Под внимательным взглядом Эмма она неожиданно чувствует себя глиняной фигуркой из незапамятных времен, которую он когда-то показал ей на фотографии в книге. Дыхание земли. На секунду она с удовольствием представляет себя частью природы, горой, персидскими холмами, зеленым Индийским океаном, шумом океана. Когда другие люди перестают интересовать, жизнь вянет. Другие. Другой пол. Эмм — мужчина. Он очень мужественный. Она нравится этому мужчине. Влечение — этого она от себя не ожидала, но оно наполняет ее. Мысли исчезают, она благодарна за приятную возможность ни о чем не думать. Человек с момента рождения погружен в попытки познания, в изумрудную воду неизвестности. Губы Эмма мягкие, руки горячие. Она накрывает ладонью его член и чувствует, как он растет.

РАДОСТЬ:

да.

СНЕГ

Снег все еще шел.

ЭКСТАЗ

Это не момент слияния. Человек не растворяется в другом, он продолжает быть самим собой, он один, и вплотную к другому он является отдельной личностью больше, чем в любой иной момент.

БАЛКОН

Они вышли на балкон, не одеваясь. Он так захотел. Он еще не осознал, что находится в арктической стране. Потом он научится и купит себе шарф и перчатки. Они поспешно ретируются обратно под теплое одеяло. До них доносятся какие-то крики с набережной из-за домов, но слов не разобрать. За пушистыми хлопьями снега им виден только свет небес, почти белый.

CAN I REALLY TRUST YOU?

Я могу вам полностью доверять?

Она лежит в постели и слушает, как Эмм говорит по телефону в соседней комнате, светлые переливающиеся блики в его голосе:

WELL, I HOPE YOU HAVE CURTAINS AND THICK RUGS WHEREVER YOU ARE. IT’S A COLD NIGHT. NO, I NEVER USE MY OWN NAME WHEN CALLING A TAXI. MY REAL NAME IS ANDERSEN, A FAMOUS SWEDISH STORYTELLER, OR WAS HE DANISH? WITHIN FIVE MINUTES WILL SUIT ME FINE. IT WAS GREAT TO TALK TO YOU, BUT CAN I REALLY TRUST YOU?

Надеюсь, у вас есть гардины и толстый плед, где бы вы там сейчас ни были. Этой ночью так холодно. Нет, я никогда не называю настоящего имени, когда вызываю такси. На самом деле меня зовут Андерсен, знаменитый шведский сказочник, или он был датчанин? В течение пяти минут меня очень устроит. Было очень приятно поговорить, но могу ли я вам полностью доверять?