Николай Коняев - Дальний приход (сборник)

Особую пикантность этой ситуации придавало то обстоятельство, что большинство участников нашей группы были выходцами со студии Леннаучфильм, занимавшейся в советские времена пропагандой строго научных знаний.

Я и сам сотрудничал в советские времена с Леннаучфильмом и, конечно, просто и представить тогда не мог, что поеду с сотрудниками этой студии собирать свидетельства пребывания апостола Андрея Первозванного на Валааме…

Но так получилось…

И если уж говорить строго с научной точки зрения, то необходимо признать, что опровергнуть факт пребывания апостола Андрея Первозванного на Валааме так же невозможно, как и доказать его.

Другое дело, что здесь, на Валааме, не сразу и разберешь, где развалины старинных фундаментов, а где выходы валаамских камней — того апостольского фундамента, на котором и был воздвигнут Валаам…

Два дня, проведенные на Валааме, исчерпали нашу программу.

Во всяком случае, так объявил нам сегодня наш поводырь — пресс-секретарь монастыря Михаил.

Он сказал, что владыка Панкратий сорвал голос и не сможет принять участия в съемках…

Что отца Савватия, на помощь которого мы так рассчитывали, тоже нет на острове и, когда он вернется в монастырь, не известно…

Что на Емельянов остров, где находился скит Авраамия Ростовского, мы скорее всего не попадем — надо договариваться с кораблем, а это непросто…

И вообще… Мы уже все сняли…

Ну что ж… Уезжать, так уезжать. На всенощную пошли мы, уже расставаясь с Валаамом…

Но Валаамские службы неторопливые, долгие…

Час прошел, другой…

И вот неведомо откуда, из сумерек, в которые погружен храм, возник отец Савватий…

Потом, когда я уже пошел на исповедь к владыке Панкратию, выяснилось, что от съемок он не отказывается, другое дело, когда… Если в четверг, например, это устроит нас? Отчего же не устроит… Конечно, устроит… Подождем…

Исповедавшись, я подошел к жене в церкви и сказал, что никуда мы не уезжаем, все очень даже хорошо устраивается со съемками.

Жена удивленно посмотрела на меня и спросила, а почему мне вообще пришла в голову мысль об отъезде, если отец Савватий собирается нас повезти на Емельянов остров, где на месте скита Авраамия Ростовского послезавтра будут устанавливать Поклонный Крест.

Я подивился было, что так удачно все наши киношные дела устроились, а потом подумал, что и нечему тут удивляться…

На Валааме только в церкви на службе и могут решаться, как говорят теперь, вопросы.

И никакой мистики тут нет.

Здесь в церкви, во время службы, и найдешь всех, кто тебе нужен, здесь и узнаешь все, что нужно узнать, здесь, за молитвой, и вопросы решишь, которые надо решить…

— На Полтавщине это было… — начал свой рассказ отец Святослав, — я только еще начинал тогда прислуживать в алтаре. Так вот… Дьякон батюшку там из храма выжить пытался. У дьякона сын семинарию заканчивал, он хотел его в наш храм определить, вот и устраивал разные каверзы. Другой настоятель давно бы выгнал такого дьякона, а наш, как ангел небесный был, терпел все… И до чего дело дошло. Отравить дьякон решил батюшку… И ведь вот что удумал…

Уже заканчивалась обедня…

Уже занесли после причастия Чашу со Святыми Дарами в алтарь, уже прочитана была — Отмый, Господи, грехи поминавшихся зде Кровию Твоею честною, молитвами Твоих святых… — молитва, и священник вышел из алтаря, когда случилось это.

Дьякон поднял покровец, лежащий на Чаше, и сыпанул купороса в Святые Дары.

— Чего это он? — спросил у меня псаломщик. — Чего сделал?

— Ты на лицо его посмотри… — говорю.

А лицо у дьякона в эту минуту и впрямь такое жуткое было, что и думать нечего, чего он насыпал в Чашу со Святыми Дарами.

— Надо, — говорит псаломщик, — батюшку предупредить. Пускай дьякона и заставит потребить Святые Дары, коли такую пакость сотворить удумал.

Уж не знаю, то ли слышал дьякон наш разговор, то ли самому страшно стало, только задрожал весь и, пятясь, из алтаря выскочил. Я выглянул вслед, а его уже и в храме нет, убежал куда-то…

А тут и батюшка, прочитав отпуст, в алтарь вернулся. И сразу, как и положено, к Чаше — потребить подобает иерею оставшиеся Святые Дары. Нельзя оставлять…

Мы с псаломщиком путь батюшке загородили.

— Так, мол, и так… — говорим. — Вот что злодей-дьякон, батюшка, со Святыми Дарами сотворил. Вы, батюшка, разыскать его пошлите, да ему и скормите, злыденю такому!

Как лучше хотели, а батюшка рассердился.

— Изыдите! — говорит. — В своих ли умах будете, про Святые Дары такое молоть?!

Перекрестился и взял Чашу в руки.

— Сие есть тело Мое, еже за вы ломимое во оставление грехов, — произнес он.

— Аминь! — говорим мы, а у самих слезы текут по щекам.

— Сия есть кровь Моя Новага Завета, яже за вы и за многия изливаемая во оставление грехов, — проговорил батюшка и, зачерпнув лжицею Святые Дары, вкушать стал.

И все потребил, как положено.

— Вот такой батюшка был, — завершая свой рассказ, проговорил отец Святослав. — Такую веру имел, что никакая отрава не могла подействовать.

— Так, может, это и не яд был? — сказал я. — Может, показалось вам, что дьякон подсыпал чего-то в потир…

— Нет, не показалось! — покачал головой отец Святослав. — У зловредного дьякона того на лице зеленые пятна проступили. Утром пришел, покаялся, что купороса в потир насыпал. Пятна эти долго у него с лица не сходили, а батюшка ничего, здоров остался…

Приехал на Валаам далай-лама…

— Можно храм посмотреть? — спрашивает.

Ему показали храм.

— Можно посмотреть, как монахи живут?

Ему показали кельи.

Все расспросил гость с Тибета, все узнал. И все это ему очень понравилось.

— Очень хорошо… — похвалил он. — Очень похоже, как наши монахи живут… Тоже молятся и трудятся, трудятся и молятся… Но простите… Я не очень хорошо понял, какими у вас боевыми искусствами монахи овладевают…

— Чем-чем? — переспросили у него.

— Единоборствами… Карате… Дзюдо… Или у вас нет такого?

— Отчего же нет… — не растерялся сопровождавший далай-ламу инок. — Единоборству мы все учимся.

— Какому же, если не секрет?

— Никакого секрета нет… Наше единоборство простое: если тебя по одной щеке ударили — подставь другую…

— И все? А что дальше?!

— А дальше ничего… Дальше — победа…

Разным бывает благословение.

Ездил недавно на конференцию, которую проводили в Ярославской епархии, и ездил, конечно, с условием, что билеты оплатят мне.

Из Петербурга до Москвы билеты туда и обратно мне жена купила. Туда — 3 200 рублей за билет заплатила, обратно за 1 900 рублей билет взяла.